Никита Филатов - Снова майор Виноградов
Добрались очень быстро, хотя на этот раз ни водитель «такси», ни седой человек за рулем джипа не гнали. Напротив, ехали осторожно, соблюдая дистанцию и рядность движения — насколько вообще это было осуществимо в странах Арабского Востока.
Меньше чем в половине квартала от конечной точки маршрута «чероки» притормозил и принял на борт еще одного пассажира. По виду тот почти не отличался от бесчисленных полчищ местных попрошаек, заполоняющих базары и туристические центры ближе к вечеру, разве что чуть погрязнее и повыше ростом.
Постояв, «такси» обогнуло джип и двинулось дальше — видимо, был получен сигнал к началу операции.
— Давай! — Сосед не приказывал, а почти просил, и Наташа неожиданно сообразила, что их машина уже замерла прямо напротив «приюта». — Давай, а?
Отступать было поздно.
Наташа потянула за ручку и через мгновение стояла обеими ногами на пыльной поверхности каменных плит перед входом.
Солнце давным-давно по-хозяйски бесцеремонно оседлало город, и в воздухе не оставалось даже намека на ночную прохладу. Лавка Хаттаба на противоположной стороне улочки еще не открылась, кофейня по соседству тоже темнела тяжелыми ставнями — ничего удивительного, все как обычно.
Жизнь в квартале подчинялась профессиональному ритму его обитателей, большинство из которых составляли заезжие проститутки, курды-контрабандисты и мелкие наркоторговцы. Единственным постоянным источником шума в этой части города считалась площадь перед мечетью какого-то имама — там всегда было людно и небезопасно. Но заведение Мурата находилось достаточно далеко от нее, и посторонние сюда почти не забредали.
В общем-то все знали, что Мурат постоянно ждал неприятностей и считал себя к ним готовым: здание «приюта» поразительно напоминало тюрьму-зиндан или крепость с оштукатуренными белыми стенами. Внизу единственная обитая стальными листами дверь, сканирующий телеобъектив, и все! Первый ряд зарешеченных окон расположен на уровне четырех-пяти метров от мостовой.
Наташа хлопнула дверцей, отпуская «такси», и шагнула вперед. Надавила на кнопку переговорного устройства…
И прежде чем ожил динамик, успела заметить, как доставившая ее машина взревела мотором и рванула с места. Впрочем, ровно настолько, чтобы только исчезнуть из поля зрения охранного объектива.
Джип уже развернулся сзади, на углу, достаточно близко, но также вне сектора обзора.
Что-то внутри телекамеры тихонько зажужжало: Наташу рассматривали. Она представила себе, как, почесываясь со сна, одноухий детина-охранник изучает пространство перед входом… Не выдержала и помахала рукой:
— Это я, Сергей! Открывай.
Щелкнул замок.
С трудом поборов желание оглянуться, она потянула на себя массивную металлическую ручку. Дверь подалась, и, почти распахнув ее, Наташа замерла, не зная, что следует теперь делать.
Но события уже развивались помимо ее воли. Какая-то тяжкая, стремительная сила отбросила Наташу с дороги, и первым в сумеречную прохладу «приюта» ворвался уже знакомый чернявый парень с короткоствольным автоматом в руках. Сразу вслед пробежал его коллега — тот, что постарше.
Наташа взвизгнула от страха, но прежде чем окончательно вжать себя в стену и зажмуриться, увидела еще двоих вооруженных мужчин, выпрыгнувших из застывшего перед дверью джипа.
Кто-то крикнул — не очень разборчиво, но с угрозой.
Почти тотчас же сверху донесся рассыпчатый грохот автоматной очереди, эхо которой перекрыл одинокий и, видимо, точный выстрел: неоконченная команда сменилась криком смертельной боли.
Еще одна очередь. Еще… Опять одиночный выстрел, похожий больше на пушечный залп из фильмов про морские баталии под парусами. Наташа вспомнила большое, тяжелое помповое ружье, висевшее рядом со шкафом в комнате одноухого. Наверное, это он из него сейчас…
Подоспевшие на помощь своим коллегам автоматчики из джипа давно пробежали внутрь и тоже ввязались в драку. Стрельба наверху слилась в дробный гул, то и дело прерываемый женским визгом.
«Боже мой, — против воли, не открывая глаз, подумала Наташа, — а если кто-нибудь из соседей позвонит в полицию?»
Впрочем, на улице, даже в паре шагов от входа, ничего слышно не было: это же не новостройки с бетонными стеночками и окнами от пола до потолка! Мощный двигатель джипа изо всех сил рычит прямо напротив полуприкрытой двери, да и вообще — люди здесь, на Востоке, не приучены проявлять излишнее любопытство и соваться в чужие дела.
Неожиданно стихло — как будто отрезали: неужели все? Тишина… И только злая, ни к чему не обязывающая очередь напоследок растаяла в глубине коридоров и комнат растерзанного «приюта».
— Что — опять? Упустили?
— Ушел. Там был выход на крышу, а потом через двор…
— Ублюдки, мать вашу разперемать! — Седой мужчина, руководивший операцией, выматерился так, как умеют только моряки и строители. Видимо, в какой-то момент он покинул место за рулем и теперь стоял, широко расставив ноги, прямо над осевшей вниз по стеночке Наташей.
Его коллега зажимал потемневшей от крови ладонью простреленное плечо и молча покусывал губы.
— Пропусти.
Раненый подвинулся, и два автоматчика проволокли по ступенькам мертвое тело чернявого парня, — вместо лица у него теперь пузырилось какое-то месиво. Покойника подтащили вплотную к «чероки» и быстро-быстро, чтобы не было видно с улицы, запихали в салон, на заднее сиденье автомобиля.
— Поехали отсюда. Быстро!
— Может, попробуем перехватить где-нибудь поблизости?
— Не валяй дурака! Поехали.
— А я? — неожиданно решившись, подала голос замершая на полу Наташа. Ей было страшно, но при мысли о том, что придется еще хоть на миг остаться здесь в одиночестве, наваливалось невыносимое удушье. — Вы же обещали!
— Ах да, конечно… Извини, — спохватился начальник.
Вытащил из-за ремня пистолет и два раза со вкусом выстрелил — сначала в голову, потом в шею начавшей уже подниматься Наташе. Скомандовал раненому:
— Быстро в машину!
Меньше чем через минуту и джип, и фальшивое «такси» уже стремительно разбегались в противоположные стороны по автострадам и древним улочкам города, расположившегося на берегу теплого южного моря.
Глава первая
Общество, в котором нет других весов, кроме юридических, мало достойно человека.
А. И. Солженицын— Слушай, но на самом-то деле ведь все не так! Получится просто очередная газетная утка.
— Саныч, источник абсолютно надежный. Какой смысл ему врать? — Водитель чуть позже, чем надо, перешел на третью передачу и в конце концов обогнал по встречной полосе забитый людьми троллейбус.
Потом покосился на сидящего рядом пассажира:
— Может получиться очень здорово.
— Брось! Сколько уже на эту тему писано-переписано.
— Но теперь у меня есть наконец доказательства. Сам понимаешь, человек очень рискует, но…
— Сколько? — Владимир Александрович поправил ремень безопасности и вытянул ноги. При его росте это можно было запросто сделать даже в «Жигулях» шестой модели.
— Что — сколько? — не понял собеседник.
— Сколько ты ему заплатил?
— Не в этом дело, Саныч… Он рискует вовсе не из-за денег.
Владимир Александрович проводил взглядом стайку прилично одетых девушек на остановке:
— Бесплатное образование, бесплатная медицина… Помнишь? Приятно, конечно, но качество — соответствующее! Поверьте, юноша, бывшему оперу: информация, которая досталась даром, тоже обычно ни хрена не стоит.
— Ты циник, понял? Старый циник, и все! — Человек, сидящий за рулем, был почти на десять лет моложе собеседника, в полтора раза шире его в плечах и с некоторых пор считался восходящей звездой российской криминальной журналистики.
Впрочем, до высот профессионального мастерства Олегу Ратникову оставалось еще достаточно далеко, несмотря на то что вопреки большинству собратьев по перу он уже научился отличать разбой от грабежа, держать паузу в разговоре и хмурить брови.
Пассажир вздохнул:
— Я не циник. Скорее прагматик… Стой! Куда?
Водитель с размаху ударил ногой по тормозам, и «шестерка», пронзительно заверещав, описала дугу между переходящими улицу мирными гражданами. Оцепеневшему Владимиру Александровичу показалось даже, что асфальт задымился и пахнет паленой резиной.
Остановились они только на середине перекрестка: двигатель, разумеется, тут же заглох.
Обернуться назад было страшно.
Олег вытер пот со лба:
— Бляха-м-муха!
— Кажется, никого не сбили? — тихо полюбопытствовал пассажир, разглядывая проплывающий прямо перед капотом бок серебристого рефрижератора.
— Никого… вроде.
