Эд Макбейн - Головоломка
— Забудьте об этом.
— Что вы хотите этим сказать?
— Деньги никому не были переданы. Если вы не закрываете это дело только в надежде на то, что найдете остальных членов банды, забудьте об этом. Их было только четверо, и все они мертвы.
— Вы точно это знаете?
— Да. Я узнал это у невестки Бонамико. — Кратч замолчал. — Вы не возражаете, если я расскажу все по порядку?
— В любом порядке, в каком только пожелаете, — сказал Браун, — пока у вас есть, что сказать.
— О'кей. Кратч до сих пор сходит с ума из-за этих денег. Он не спит по ночам. Его компания удовлетворила иск, но это до сих пор сводит его с ума. Где могут быть эти деньги? У кого они? Бонамико не был крупным преступником, но не настолько же он глуп, чтобы выкинуть столько денег из машины! Так где же они, черт возьми?! Кратч продолжает ломать над этим голову. Кратч продолжает ворочаться по ночам...
— Кратчу надо бы писать детективы, — вставил Карелла.
— ...обуреваемый мыслью найти эти деньги и снова стать полноценным бойцом.
— Бойцом?
— В “Трансамериканской страховой”.
— О, а я подумал — не боксируете ли вы где-то на стороне, — сказал Браун.
— А я и в самом деле занимался боксом на флоте, — ответил Кратч. — Средний вес. — Он пронизывающе посмотрел на них. — Похоже, я не очень-то нравлюсь вам, ребята?
— Мы — государственные служащие, — сказал Браун, — получающие информацию от частных лиц, которые могут иметь сведения о преступлениях. Мы терпеливо ждем. Еще немного, и мы заставим вас арендовать это помещение.
— Мне нравится ваше чувство юмора, — улыбнулся Кратч.
— А моей жене — нет, — ответил Браун. — Мы ждем, мистер Кратч. Мы седеем и стареем.
— О'кей. Два месяца назад мне здорово повезло.
— Вы хотите сказать, что до сих пор работаете над этим делом?
— Неофициально. Только в свободное время. Чувство собственного достоинства, припоминаете? Амбиции. Упорство. Кратч вполне способен быть бойцом. Однажды утром два месяца назад я раскрыл газету и прочитал, что в Калмз-Пойнте умерла в больнице от рака женщина по имени Элис Бонамико. Конечно, никто и не заметил бы ее кончины: не будь она вдовой Кармине Бонамико, который шесть лет назад ограбил банк, но все награбленное таинственно исчезло. Я знал эту леди, поскольку мне часто приходилось беседовать с ней, во время расследования. Очень милая, спокойная, симпатичная, в том смысле, в каком это понимают на Сицилии, никогда не подумаешь, что она была замужем за дешевым гангстером. В газете было написано, что ее содержала сестра, Лючия Ферольо. Я взял ее на заметку, а потом узнал, что она старая дева и тоже жила в Калмз-Пойнте.
— Когда вы об этом узнали?
— Через неделю или около того, как только завещание Элис Бонамико было передано в суд для получения наследства. Это очень интересное завещание. Помимо того, что она оставила все состояние своей сестре Лючии, она завещала ей — цитирую — “различные памятные вещи, документы, фотографии и фрагменты фотографий, представлявшие ценность для покойной”. Я тут же поехал в Калмз-Пойнт к Лючии Ферольо.
— Это было два месяца назад?
— Точно. Третьего апреля. В пятницу. Лючия Ферольо — пожилая женщина, ей за семьдесят, она страдает склерозом, может объясниться по-английски, наполовину глухая. Вы когда-нибудь пробовали разговаривать с глухой женщиной?
Карелла промолчал.
— Во всяком случае, я с ней говорил. Я убедил ее, что ее зять застраховал свою жену на небольшую сумму, которая по завещанию должна достаться Лючии Ферольо, и что чек на тысячу долларов будет ей выслан сразу же после того, как будут выполнены условия страхового полиса. Конечно, я сам придумал эти условия.
— В чем они заключались?
— В том, что она удовлетворит требования моей компании, предоставив в ее распоряжение “различные памятные вещи, документы, фотографии и фрагменты фотографий, представлявшие ценность для покойной”. Даже глухая старая леди, которая едва говорит по-английски, в состоянии понять, что такое тысяча долларов. Она терпеливо разобрала всю эту чепуху, которую оставила ей сестра — семейные фотографии, свидетельства о рождении, даже “сорочку”, в которой родилась Элис — считается, что это к счастью, если ты родился в “сорочке”. И среди всего этого хлама нашлось именно то, что я рассчитывал найти.
— Что именно?
— Список имен. Или часть его. И обрывок фотографии, — Кратч сделал паузу. — Не желаете взглянуть?
— Да, — сказал Карелла.
Кратч открыл свой чемоданчик. Поверх пачки бланков “Транс-американской страховой компании” лежал обыкновенный белый конверт, из которого Кратч вытащил клочок бумаги. Он положил его на стол, чтобы оба детектива могли его рассмотреть.
— Это написано рукой Кармине Бонамико. Я довольно хорошо изучил его почерк.
— Всего семеро, — сказал Карелла.
— А может быть, и больше, — ответил Кратч. — Видите, лист оборван.
— Как это произошло?
— Не знаю. В таком виде мне его дала Лючия. Он мог быть оборван случайно или вторая его половина находится еще в чьих-то руках. Если принять во внимание то, что Бонамико сделал с фотографией, это вполне возможно.
— Позвольте взглянуть на фотографию, — сказал Карелла.
Кратч снова полез в конверт, вытащил кусочек глянцевой фотографии и положил его на стол рядом с фрагментом, найденным в руке Эрбаха.
— Откуда нам знать, что это части одной и той же фотографии? — спросил Карелла.
— Они обе вырезаны наподобие головоломки, — сказал Кратч. — Это не может быть случайным совпадением. Как не может быть случайным и то, что вы нашли свою часть у одного из тех, чье имя фигурирует в списке Бонамико. И то, что имя второго покойника тоже есть в списке. — Кратч сделал паузу. — Эрбах был более удачливым грабителем, чем я. Я обыскивал квартиру Реннинджера раз десять, но так ничего и не нашел.
— Вы признаете себя виновным во взломе с проникновением?
— Я могу позвонить своему адвокату? — с ухмылкой спросил Кратч.
— Точно так же вы прочесали квартиру Эрбаха?
— Да. И ничего не нашел. Скорее всего его часть была спрятана так же надежно, как и у Реннинджера.
Карелла снова заглянул в список.
— Кто такой Альберт Вейнберг?
— Один из близких друзей Стайна. Джерри Стайна, того парня, что вел машину гангстеров. Ну как, начинает проясняться?
— Не очень-то.
— Вейнберг — отпетый тип. Как и двое других, если вы этого еще не знаете.
— Какие двое других?
— Реннинджер и Эрбах. Реннинджер был осужден восемь лет назад за торговлю наркотиками. Во время ограбления он сидел в Карамуре и вышел из тюрьмы только два года назад. Эрбах однажды сидел за грабеж, попадись он еще раз, и ему грозило бы пожизненное заключение. У него были все шансы попасться в третий раз, и за что? Если эта фотография не содержит ничего важного, то он просто дурак, что полез в квартиру Реннинджера.
— А вы почище любой картотеки, — сказал Браун. — Если, конечно, все эти факты соответствуют действительности.
— Как я уже говорил, — заметил Кратч с улыбкой, — мои факты всегда верные.
— А как насчет других имен в списке?
— Я просмотрел телефонный справочник раз сто. Знаете, сколько там Джеральдин? Не спрашивайте. То же самое с Дороги, это может быть какая угодно Дороти. А Роб? Это может быть и Роберт, и Роберта, и Робин, и даже Робеспьер, кто знает? Было очень легко угадать фамилию Реннинджер, потому что она сохранилась почти полностью. И я вычислил Эрбаха из-за “Юджин Э.”. Оба они значатся в телефонном справочнике Айсолы. Элис — это, конечно же, Элис Бонамико. Но я понятия не имею, кто остальные и сколько их — семеро или больше... Надеюсь, что нет. Семь частей головоломки — это более чем достаточно.
— И что произойдет, мистер Кратч, когда вы соберете эту головоломку?
— Тогда я буду знать точное местонахождение 750 тысяч долларов, украденных из банка шесть лет назад.
— С чего вы взяли?
— Так мне сказала Лючия Ферольо. О, поверьте, мне понадобилось время, чтобы вытащить это из нее. Как я уже сказал, память ее слабеет, она наполовину глухая, и ее английский находится на уровне “мама миа”. Но она все-таки вспомнила: сестра говорила ей, что на фотографии указано место, где спрятано сокровище. Она употребила именно слово сокровище.
— Она сказала это по-английски? — спросил Карелла.
— Нет, она сказала “Левого”. По-итальянски.
— Может быть, она просто назвала вас “дорогой мой”?
— Сомневаюсь.
— Вы говорите по-итальянски?
— Одна моя знакомая девушка сказала мне, что это означает. “Текого”. Сокровище.
— Теперь у нас есть две части фотографии, — сказал Браун. — Чего вы хотите от нас?
— Я хочу, чтобы вы помогли мне найти остальные части, сколько бы их там ни было. — Кратч улыбнулся. — Видите ли, я становлюсь слишком известным. Под конец и Реннинджер, и Эрбах знали, что я слежу за ними. Я не удивлюсь, если узнаю, что Эрбах вышел на Реннинджера, просто следя за мной.
