Александра Маринина - Ангелы на льду не выживают. Том 1
«Логично», – усмехнулся про себя Дзюба.
– Живешь там? – уточнил он.
– Не, там у меня кореш, соратник и брат по духу.
– Да ну?
– Ну да, – по-прежнему серьезно кивнул толстяк. – Редкий чувак, который реально сечет фишку в программинге и хороших железках. Настоящий визард. Я у него сутками зависаю.
– У вас там клуб повернутых на компах фанатов, что ли? – догадался Дзюба.
Ему пришлось притормозить и убавить шаг, чтобы идти вровень с неожиданным собеседником. Парень двигался неторопливо, тяжело, вразвалочку, и когда говорил, слышалась одышка.
– Ага, – снова кивнул толстяк. – Клуб. Только маленький, на две персоны.
– И чего твой визард, один живет?
– Ну, практически. Антиквариат отвалил за границу на время.
– Лафа вам, наверное, – вздохнул Роман. – Никто не прикапывается, на ушах не висит.
– Была бы лафа, если бы не бабка одна притыкнутая, пэренты ее с моим корешем поселили, чтобы пасла его. Пенсионерка, заняться нечем, вот и доколупалась до Санька. Спасибо еще, хоть меня не трогает.
– А он чего, малолетка, этот твой кореш? Зачем его пасти?
– Так а я о чем?! – В голосе толстяка впервые с начала диалога появились хоть какие-то живые эмоции. – Нормальный чувак, в инстике учится, а грымза эта старая заколебала своими кашами, супчиками, лекарствами. И еще грузит без конца, что вредно подолгу за компом сидеть.
– А сендануть ее никак нельзя?
«Сендануть» на жаргоне компьютерщиков означало «послать».
– Да ее фиг сенданешь. Скорей бы уж его ботинки возвращались!
Количество синонимов, которыми владел толстяк, поражало! И на глагол «идти», и на существительное «родители» у него находились разные сленговые выражения, которые не повторялись.
– А предки что, не пасут, что ли? – удивился Роман. – По-моему, предки всегда хуже, чем бабки, они наезжают больше. Когда я маленьким был, меня тоже с бабкой оставляли, так она мне все разрешала. И дед особо не пылил, на все сквозь пальцы смотрел.
– Не, у Санька олды деловые, работают, их целыми днями дома не бывает. И потом к ним по вечерам и по выходным часто гости приезжают, тусня всякая, так что нас они не парят. Ну все, я пришел, мне сюда.
Толстяк остановился перед воротами, на которых висела табличка «ул. Дубравная, д. 12». Именно этот адрес и назвала Дзюбе Анастасия Павловна Каменская. Странно как-то все получается: вроде бы здесь она и живет, но в то же время в этом доме проживает какой-то студент Санек, родители которого в отъезде, то есть Каменская никак не может быть его мамой. И еще какая-то старая бабка.
«Большая семья, наверное, – подумал Дзюба. – Анастасия Павловна, вероятно, сестра кого-то из родителей этого Санька, а бабка – ее мать. Ну конечно, если Каменская в пятьдесят лет вышла в отставку, как говорил Кузьмич, и было это года два или три назад, то ее матери как раз от семидесяти пяти и выше должно быть. Бабка и есть».
– А ты чего стоишь-то? – с подозрением спросил толстяк, уже нажавший кнопку домофона и ожидающий ответа.
Дзюба собрался было объяснить, что ему тоже нужно в этот дом, когда из динамика послышался веселый голос:
– Заходи, Петруччо! Я наверху, двигай ко мне. Там открыто.
Загудел электронный замок, и парень со странным именем толкнул плечом калитку. Дзюба вошел следом за ним.
– Мне тоже сюда, – быстро проговорил он, поймав недоуменный взгляд компьютерного фаната.
– К Саньку, что ли?
И снова Роман не успел ответить. Он отвлекся на стройную девушку в бейсболке и огромных темных очках, которая сидела на качелях, держа в одной руке книгу, в другой – сигарету. Да, действительно, большая семья. Наверное, это сестричка того самого Санька.
– А это кто? – шепотом поинтересовался Дзюба у Петруччо. – Сестра, что ли?
– Где?
– Ну вот же, на качелях.
– А-а-а, – презрительно протянул толстяк. – Это… Так это бабка и есть. Вреднючая, как я не знаю кто. Ладно, ты давай определяйся: если ты к Саньку, то пошли со мной.
– Я не к Саньку, – ответил Дзюба. – Я к бабке как раз. Извини, так получилось. Спасибо, что проводил.
На этот раз ему удалось вызвать настоящую бурю эмоций у Петруччо. То есть для обычного человека это был всего лишь полный изумления и недоверия взгляд, но для погруженного в свои мысли спеца по программингу такой взгляд по силе равен был землетрясению.
Неодобрительно покачав головой, Петруччо побрел к крыльцу, поднялся по ступенькам и скрылся в доме, а Роман тихонько подошел к качелям. Под бейсболкой и очками скрыты и лицо, и волосы, но он ни секунды не сомневался в том, что это Каменская.
– Ну чего вы крадетесь, как будто воровать пришли, – услышал он насмешливый голос. – Я вас вижу с того самого момента, как вы вошли на участок вместе с Петей.
– Простите, я думал, вы не видели меня, боялся напугать. Мне показалось, вы так углубились в книгу… Даже головой не шевельнули.
Каменская отложила книгу и оттолкнулась ногой от земли. Голубая скамеечка с тонким матрасиком закачалась сильнее.
– Меня напугать, юноша, это еще надо уметь. Идите сюда, садитесь. Вы ведь Роман? Не заметили, у Пети в руках пакет был?
Вопрос ошарашил Дзюбу и неожиданностью смены темы, и самим смыслом.
– Был, – растерянно ответил он. – Сумка с компьютером на плече и пакет в руках.
– Плохо, – почему-то вздохнула Каменская.
Она сняла очки и вмиг из худенькой юной девушки превратилась в женщину средних лет с морщинками вокруг глаз. Правда, глаза были веселыми, даже какими-то озорными.
И Роман Дзюба сразу перестал ее бояться. А через час даже и вспомнить не мог, отчего так нервничал.
– Я уверен, что Ламзина подставили, – горячо уверял он. – И нужно искать в первую очередь именно его врагов, а не врагов Болтенкова.
– Не знаю, – Каменская задумчиво покачала головой, – не знаю. По-моему, это слишком сложно: убить Болтенкова только для того, чтобы подставить Ламзина… Я не вижу в этом смысла. Ламзина уже и так уволили, на другую аналогичную работу для него путь заказан, так какой смысл с ним расправляться? Ему и так хреново. Скорее всего, умысел был направлен на устранение конкретно Болтенкова, а его давнего недруга Ламзина просто использовали как подходящую фигуру с учетом недавнего увольнения. Если бы его не уволили, нашли бы другого, кого подставить. Так что нужно искать врагов не Ламзина, а именно Болтенкова.
Но Романа Дзюбу не так-то просто было сбить с толку, он твердо верил в свою версию. Валерия Ламзина подставили, и нужно искать того, кто хотел бы навредить ему. Отомстить жестоко.
– Если бы вы только знали, какой там террариум! Там не только красиво катаются, там еще и интриги плетут такие, что не дай бог! Я пока еще мало в чем разобрался, но того, что уже наслушался, вполне достаточно, чтобы понимать: среди этих людей главное – амбиции, на втором месте – деньги, а спортсмены вообще никого не интересуют, они просто набор мышц, мясо, как пешки в играх.
Он видел, что Каменская сомневается, но почему-то открыто не спорит.
– Сколько человек работает по этому делу? – спросила она.
– Кроме меня, еще один опер с территории и мой коллега.
– А кто старший? У кого дело оперучета?
– У опера с земли.
– Ну, понятно, – вздохнула она. – А твой коллега – он для тебя кто? Старший?
– Ну, в общем… – промямлил Роман. – В общем, да. Наставник. Мы с ним знакомы еще с тех пор, когда я в округе работал. Это он меня на Петровку перетащил. Сергея Кузьмича долго уговаривал.
– Могу себе представить, – рассмеялась Анастасия Павловна. – Кузьмича на что-то уговорить – это все кишки надорвать придется. Наверное, твой наставник очень старался. Кстати, он в курсе, что ты со мной встречаешься?
– Нет, – признался Роман. – Если честно, он сильно ругался, когда узнал, что я посоветовал Наталье Ламзиной пригласить защитника. Особенно ругался, что я Виталия Николаевича ей посоветовал. В общем, я не сказал ему. А что, надо было?
Вопрос остался без ответа. Вместо этого Каменская задала следующий вопрос:
– У тебя с Сергеем Кузьмичом какие отношения?
– Нормальные, а что?
– Ничего. У вас в отделе еще Антон Сташис работает, мы с ним как-то, помнится, пересекались по одному делу. Убийство в театре. Вот где террариум был! А ты говоришь: фигурное катание… Антон тебе не рассказывал?
– А он как раз… – начал было Дзюба и осекся.
В принципе, не было бы ничего страшного, если бы он назвал Анастасии Павловне Каменской фамилии оперативников, работающих по убийству тренера Болтенкова. Мир не рухнул бы. Это с одной стороны. А с другой – нельзя. Не положено. Она – частное лицо, и разглашать ей служебную информацию запрещено.
– А он как раз и работает с тобой по этому делу, – с улыбкой договорила за него Каменская. – И как раз ему ты и не сказал, что встречаешься со мной. Не красней, все нормально, я ему сама позвоню. Значит, так, давай делиться, чтобы не распыляться и не наступать друг другу на пятки. Поскольку у тебя со следователем взаимопонимание не достигнуто, тебе придется делать вид, что ты работаешь на стороне обвинения. Поэтому твоя задача – враги Болтенкова. Ты не ищешь доказательства невиновности Ламзина, ты просто пытаешься проверить все возможные версии. Может быть, их было несколько – тех, кто задумал убить Болтенкова, и Ламзин только один из них, а ты хочешь выявить всю группу. Понял? На этом стой и ни с места. А я займусь Ламзиным. Дай мне список тех, кто работает во Дворце спорта, где тренировал Ламзин, и с кем ты уже поговорил. Я займусь остальными, потом пойду дальше по цепочке. Договорились?
