Нора Робертс - Иллюзия
— Значит, он был совсем не склонен вести беседы о бизнесе, работе и о своей компании?
— Не то чтобы не склонен, он просто не способен. Ему нравится говорить о компании, но только чтобы похвастаться. О деньгах и о том, какими способами можно их потратить, о своих путешествиях. Картер любит поливать грязью свою мамашу после того, как пропустит пару рюмок или…
— Я уже поняла, что он не ограничивается только алкоголем, — заметила Ева.
— Ну… тогда он начинает жаловаться, что она постоянно на него давила, слишком много от него ждала, хотела, чтобы он стал душой и мозгом компании. За те несколько раз, когда мы с ней встречались, она не произвела на меня впечатления страшной женщины. У нас в семье каждый стремится чего-то достичь самостоятельно, активно участвовать в жизни и в бизнесе. Возможно, у нас нет таких денег, как у Юнга, но, даже если бы они у нас были, это ничего бы не изменило. В нашей семье такой принцип: если тебе чего-то хочется — заработай на это сам. Я уже три года здесь работаю не покладая рук. Мне некогда присесть даже на пару минут. Картер же, боюсь, вообще никогда не отрывает свою задницу от кресла.
Брэнди снова тяжело вздохнула и поправила покосившуюся сумку.
— Но кто будет спорить, в нем есть определенный шарм. Он всегда прекрасно выглядит, он может очаровать любого, если захочет, и рядом с ним чувствуешь себя особенной. Правда, недолго.
— Вы когда-нибудь встречались с его финансовым консультантом?
— Никогда. Но вот теперь, когда вы об этом упомянули, я вспомнила, что в самом начале наших с ним отношений Картер часто говорил мне, что если я действительно хочу разбогатеть, то мне обязательно нужно завести близкое знакомство с его финансовым советником. И что этот парень знает все ходы и выходы, разбирается во всех тонкостях бизнеса. Моя семья на протяжении многих лет работает с одной очень надежной фирмой. Я, естественно, тоже. Я им очень доверяю. О его финансовом консультанте я ничего не знаю, и, возможно, Паркер тогда способен был очаровать меня чем угодно, но, когда речь заходит о моем бизнесе, я всегда начеку, и меня ни на какую удочку не подцепишь.
* * *— Итак, Пибоди, что же мы узнали?
Пока они шли к автомобилю, Пибоди натягивала перчатки.
— Кроме того, что мне страшно захотелось заиметь тот пояс из змеиной кожи с голубой сапфировой пряжкой, который я сейчас не могу себе позволить? То, что Юнг-Сакс — самый настоящий подонок, который — если его бывшая жена говорит правду, а я думаю, что она не лжет, — ни черта не понимает в делах своей компании. Да они его особенно и не интересуют. Он изменяет своей девушке в ее день рождения и потом пытается ей лгать. Лгать совершенно по-идиотски, потому что она обязательно узнает правду. Он ненавидит свою мать за то, что та хочет, чтобы он по-настоящему работал. Байден же, насколько я понимаю, умнее, но и подлее.
— Так. А что еще?
Ева обошла парочку женщин, нагруженных пакетами с покупками и увлеченно обсуждающих какие-то новые приобретения и оттого забывших обо всем вокруг.
— Ему нравится охотиться за тем, что ему не принадлежит, но, получив желаемое, он сразу же теряет к нему интерес, — добавила Ева. — Он очень тесно связан со своим финансовым консультантом — настолько, что готов навязывать его своим знакомым, причем делает это так, что возникают подозрения относительно деловой чистоплотности этого самого консультанта.
— Да, конечно.
— Что, разумеется, отнюдь не означает, что он совершил или организовал убийство. Однако полученные сведения свидетельствуют, что он достаточно глуп, чтобы, особенно не задумываясь, пойти на преступление. Я хочу, чтобы ты прошлась еще по нескольким бывшим женам и прощупала их.
— Неплохое времечко для меня наступает.
— Я знала, что ты именно так это и воспримешь.
Люди вокруг них бежали куда-то, толкались или просто проходили мимо. Некоторые беседовали по телефону, подобно тому парню, что в нескольких шагах от них умолял какую-то Мишель дать ему еще хотя бы пять минут. Некоторые снимали на видео центр Нью-Йорка, как группа азиатских туристов, позировавших у большой витрины магазина. Другие ели на ходу, как мужчина, жевавший рядом с ними соевый хот-дог.
Жужжание человеческих голосов на множестве языков и непрерывное движение толпы — вот типичный Нью-Йорк для Евы.
Но в данный момент ей больше всего хотелось, чтобы они все расступились перед ней и позволили наконец пройти.
— Мне еще раз надо посмотреть «Группу WIN». Потом я поеду к себе и попытаюсь проанализировать собранный материал, — сказала она Пибоди. — За Арнольда и Парзарри мы примемся завтра, как только они вернутся. Во всем виноват кто-то из них, один из «Группы WIN» и один из четырех подонков, с которыми мы сегодня беседовали. Или двое из четырех. Если мы выйдем хотя бы на кого-то одного из них, то скоро заметем всех убийц.
Ева услышала слабое завывание, почувствовала внезапное давление в спину прямо между лопаток. Она отреагировала рефлекторно — подскочила к Пибоди и одним толчком свалила ее на землю.
— Что за…
— Станнер! — Перевернувшись, Ева с оружием в руках вскочила на ноги. Среди огромной толпы — ньюйоркцев, которые и бровью не повели, и туристов, остановившихся и вытаращивших на нее глаза, — Ева заметила какого-то верзилу: ростом шесть футов четыре дюйма, два с половиной фута в плечах, белого, в вязаной шапочке, черных очках, в черном шарфе и пальто. Он торопливо выстрелил в сторону Евы и бросился бежать.
— За мной! — крикнула она Пибоди и побежала за ним. Вынужденная пробираться сквозь довольно плотную толпу и перескакивать через тех прохожих, которых он сбивал на ходу, словно кегли, Ева отстала. Она заметила, что налетчик направляется к лестнице, ведущей в парк Хай-Лайн. Для такого громилы он бегает очень хорошо, как настоящий спортсмен, отметила Ева, продолжая преследование.
Люди спокойно прохаживались, сидели на скамейках, делали фотоснимки. Неожиданно среди них появился спасавшийся бегством верзила, который стал, не задумываясь, разбрасывать их во все стороны. Ева, не обращая внимания на крики, угрозы и ругательства, перепрыгивала через газончики с единственной мыслью сократить расстояние между нею и преступником. Внутри у нее все пылало, но она с радостью почувствовала, что начинает нагонять его.
Почти не замедлив бега, громила схватил крошечного двухлетнего ребенка, ударом локтя в зубы сбив с ног его отца, и подбросил орущего ребенка в воздух, словно баскетбольный мяч.
Еве ничего не оставалось, как резко свернуть влево, пробежать по идеальному газону и попытаться поймать ребенка.
Она его поймала, но малыш ударился головой ей в грудь с такой силой, что Еву прожгла сильная боль и она выдохнула последний остававшийся в легких воздух. Она отчаянно пыталась сделать вдох. Горло пылало от натуги, извергая из груди глухое сипение. Сердце ребенка бешено колотилось прямо напротив ее собственного сердца. Несмотря на боль, она радовалась, что маленькое существо пережило этот жуткий полет и приземление. На какое-то мгновение, когда крики прекратились, Еве показалось, что столкновение с ней убило ребенка. Но затем раздался вздох, и дитя издало такой вопль, что Ева подумала, что после этого наверняка оглохнет. В ушах у нее как будто зазвонили тысячи церковных колоколов.
— Ты в порядке… все в порядке? — донесся до нее голос задыхающейся Пибоди, поднимавшей ребенка в красной шапочке и курточке, который мог с одинаковым успехом быть как девочкой, так и мальчиком. — С тобой тоже все в порядке, паренек. Все в порядке.
Освободившись от тяжести детского тельца, Ева наконец смогла вдохнуть полной грудью.
— Откуда ты узнала, что это паренек?
Пибоди отряхивала ребенка, присев на корточки рядом с Евой.
— С тобой действительно все в порядке? Ты не сильно ушиблась?
— Не знаю. Наверное, не очень сильно. — Если не считать пульсирующей боли в голове, в груди, в том месте, куда ударился ребенок, в заднице, которой она ударилась об асфальт, и рези в только недавно зажившем плече. — Вот же подонок!
Пибоди, поморщившись, поднялась навстречу женщине, бегущей к ней с истерическими воплями.
— Деточка моя! Родненький мой! Чаки! Малыш мой!
Отец с остекленевшими глазами и бледным лицом, по которому текли струйки крови, с трудом поспевал за ней. Вокруг них уже собиралась толпа.
— С ним все в порядке. Все в полном порядке. Эй, Чаки, вот твоя мамочка. Все разойдитесь, прошу вас! Быстрее! — скомандовала Пибоди.
Мать с сыном бросились друг к другу в объятия, а Ева попыталась подняться на ноги. Несколько мгновений все вокруг нее плыло и подпрыгивало, потом вроде бы вернулось в нормальное состояние.
— Разойдитесь, пожалуйста! — повторила Пибоди, взяв отца ребенка за руку. — Сэр, вам нужно на минутку присесть.
