Фридрих Незнанский - Забыть и выжить
Но самым непонятным для Плетнева было то, что Александр Борисович, которого Антон, с разрешения опять же Турецкого, звал Сашей, не выказывал никакого своего недовольства тем, что в их семье живет чужой ребенок. Антон, правда, стал замечать, бывая у Турецких, что, когда Васька совсем уже наглел, влезал бесцеремонно в разговоры взрослых, пытался диктовать, что ему нравится, а что нет, Александр Борисович молча вставал, даже иной раз и во время обеда, и уходил в свой кабинет, где немедленно находил для себя срочное и важное дело. И не обращал никакого внимания на то, как переживала эти моменты Ирина. Но конфликтов-то не было! Вот в чем вся штука…
И вот Турецкий сорвался, а главное, не по делу. То есть, если быть до конца справедливым, не все получилось складным, но ведь и каждую мелочь, бывает, тоже загодя не предусмотришь… Поздно уже вечером сидели на этот раз дома у Плетневых, ждали Катю, которая застряла в пробке, чтобы ехать с ней на дачу, везти Ваську. Но тот раскапризничался, не хотел ехать без тети Иры. А Ирина ожидала возвращения из командировки мужа и приехала лишь для того, чтобы уговорить Ваську не упрямиться и проводить его на дачу. Всего и делов-то… А Саша вернулся домой уже ночью, жены нет. Переругался с Костей, который попытался защитить психологические, так сказать, воспитательные приемы Ирины, надрался до чертиков и явился к Плетневым. Ну и дальше чего думать? Объяснений слушать не стал, да и не смог бы, попытался дать оплеуху, достал, но слабо, да Антон и не защищался. Плюнул на всех, послал и… ушел. Исчез. Вот по сей день. А теперь Меркулов винит всех, разумеется, Ирина — в трансе, а Плетнев носится по следам Турецкого. Никто в «Глории» не хочет разговаривать с Антоном, оно и понятно — там Сашины друзья, а Плетнев, выходит, враг, как бы жену у него увел. Но самое неприятное — это неуверенность в том, что Турецкий захочет его выслушать, когда они встретятся наконец.
И с Васькой теперь проблема. Упустили что-то. Или слишком многое разрешали. А теперь, не ровен час, по ошибке или оговорке назовет еще Васька тетю Иру мамой. И что тогда?.. Сам себе боялся ответить на этот вопрос Антон Плетнев…
У этого парня с серьгой в ухе, что стоял на верхней ступеньке, на чудовищно раскрашенной майке был приколот бейджик. Антон пригляделся, подвинувшись ближе. Надпись английскими и русскими буквами — вперемежку — гласила «Менеджер Скунс». «Черт знает что! — усмехнулся Плетнев. — Да видел ли он хоть раз этого зверя-вонючку?» Сам-то Антон видел, правда, ситуация была малоприятная.
Этот полосатый зверек небольшого размера, похожий на русскую куницу, носился по клетке с частой сеткой на трех лапах, оставляя кровавый след, — четвертая лапка была оторвана осколком бомбы, упавшей на маленький, вероятно частный, зоопарк. Остальные звери в соседних клетках были убиты. Ну да, ведь американцы не бомбили гражданские объекты, так что, надо понимать, чистая случайность. В самом центре сербского городка, в парке…
На клетке была табличка со словами, написанными латинскими буквами: «Скунс. Сев. Америка». И на этого крутящегося волчком, пронзительно кричащего и распространяющего вокруг себя невообразимую вонь зверька было жутко смотреть. Товарищ Антона, Рауль — из Абхазии, такой же, как Плетнев, наемник, «солдат удачи», сказал с сильным акцентом: «Зачэм, слюший, мучить?» И дал короткую автоматную очередь… Это было еще до того, как прибыл миротворческий батальон из России…
«Скунс, значит…» А менеджер между тем, как мог, отбивался от наседавших на него посетителей, желавших занять места за столиками кафе.
— Мадам, я прошу вас! Я умоляю!.. Юноша!
К вам это тоже относится, хотя вы, очевидно, не совсем мадам! — Его прервал взрыв хохота. Народ вообще вел себя, как теперь говорят, отвязно. Хохмы, рискованные реплики так и сыпались со всех сторон. А что, свобода же! — В кофейной зоне, господа, все места пока заняты, и не вижу оснований, чтобы выгонять наших посетителей!.. Да-да, конечно, сегодня почему-то все обязательно хотят поужинать именно у нас!.. А почему бы вам не сделать было этого вчера?.. Как, не было света?! У кого?! У нас?! Я прошу прощения! Но если бы мы надеялись только на городские власти, господа, у нас действительно никогда бы ничего не было! А у нас все — свое! Даже собственный генератор! У нас всегда светло, господа! Я всех приглашаю в «Снасть», но — не сегодня!.. И выпить тоже всегда можно, да, конечно! А как же иначе?.. Нет, в рабочей зоне — тоже битком! Нет мест, господа, как это ни печально!.. Эй, пипл, а ну-ка быстро сдай назад!..
Менеджер Скунс развел в стороны худосочные ручонки. Да, не спортсмен. Но, может быть, большой интеллектуал? Кто знает?..
Антон увидел, как сбоку не тараном, а скорее юркой, золотистой рыбкой, сквозь толпу к Скунсу проскользнула девушка.
— Скунс, привет!
Менеджер приветственно вскинул руку:
— Привет, Алиса! Какой у тебя прикид, глазам не верю!
— Уметь жить надо, Скунсик!
— Полный отпад! А где наш славный Доктор Си?
— Кратковременный, заслуженный отпуск.
— Небось опять в Крыму?
В голосе менеджера Плетнев услышал завистливые нотки. Вот чудаки, сами на курорте живут, дался им этот Крым?.. Или у них там особый интерес, который не афишируется?
— Угадал, — засмеялась Алиса.
— Вовремя он. — Менеджер как-то странно отреагировал: усмешка была явно двусмысленной.
— А я тоже, наверное, к нему мотану… Ну что, Скунсик, меня-то, надеюсь, пропустишь?
— Докторша, это даже не тема. Тебя — всегда! Эй, хлопче, пропусти герлу! Она не твоя!
— Спасибо, Скунсик! — Золотистая рыбка юркнула мимо менеджера, на ходу громко чмокнув его в щеку, и, победно оглянувшись на гудящую недовольно толпу, нырнула в приоткрытую дверь.
Значит, все-таки бывают исключения, подумал Антон. Да и Мила, помнится, говорила ему, что проводит здесь чуть ли не каждый вечер. Ну а раз так, если она постоянная посетительница, то ее должен обязательно знать этот Скунс. И Плетнев стал решительно проталкиваться к нему. Те, кого он вынужденно задевал и отодвигал в сторону, недовольно ворчали, но агрессии не проявляли. Более того, оборачиваясь к безмятежно спокойному Плетневу, окидывали взглядами его рослую фигуру и предпочитали расступаться. Так он и подошел к менеджеру, их разделяли две ступеньки.
— Маэстро, — Антон решил выразиться изысканно, — мне нужна Мила.
— Это прекрасно, мсье! — приветливо осклабился Скунс. — Но я должен… Одну минуту, — и повернулся в сторону хорошо уже подвыпившего парня, который, по примеру Антона, решил силой проложить себе путь к заветным дверям. — Алло, Кекс! А для тебя сегодня высшая тема — проспаться! Иди домой! Мсье, — он обернулся к Антону, — поверьте, мне лично известны все постоянные посетители «Снасти». Никакой Милы у нас нет.
— Но она мне сказала, что каждый вечер именно здесь…
— Мсье, я готов поверить вам, но… Эй, ну-ка спокойно отхлынем!.. Да, если вы, мсье, желаете просто войти, чтобы поискать свою девушку, уверяю, у вас ничего не получится. Назовите правдоподобный ник! А так — бесполезно!
— Ник… — пробормотал Плетнев, пожимая плечами и разворачиваясь, чтобы выбраться из толпы. — Собачий язык… Я, что ль, придумал?.. Сама свое имя назвала. И зачем ей надо было врать?..
Навстречу ему, со стороны аллеи, приближалась пара взрослых людей, не мальчишек. Антон обратился к ним:
— Извините, пожалуйста, я — приезжий и ориентируюсь плохо. Не подскажете, как мне найти Спортивную улицу? Мне сказали, это где-то в северном районе, да?
— Вы на машине или?.. — спросила женщина.
— Или, — засмеялся Антон. — В командировке.
— А, ну тогда, — вмешался ее спутник, — пройдите дальше по набережной. Потом будет спуск. Выйдете на Припортовую площадь. Там конечная остановка двадцать первого маршрута. Он как раз идет на северный. И там уже водитель подскажет.
— Это — не близко, — предупредила женщина лукавым голосом. — Если визит очень важный, наберитесь терпения!
Антон засмеялся: уж слишком прозрачен был намек, а главное, в самую точку.
— Спасибо, я потерплю.
Парочка тоже рассмеялась и отправилась дальше. Вот ведь — пустячок, а настроение сразу улучшилось.
Антон не успел сделать и пары шагов, как его оглушил внезапно нарастающий рев мотоцикла. Навстречу ему, прямо по тротуару, медленно двигался рычащий драндулет, имея явную цель завернуть к «Снасти». Свет фары ослепил Плетнева, и он заслонился локтем. Но рев мотора тут же смолк. И послышался веселый, звонкий голос:
— Привет, друган!
Господи, ну кто еще его мог здесь так позвать?! Антон отнял локоть от лица. Фара погасла. Мила сняла шлем и резким, привычным для нее движением взвихрила вокруг головы светлый веер волос.
— Куда намылился? — Антон еще не нашелся, что ответить, как Мила кивнула ему. — Пошли! — и покатила мотоцикл на площадку перед входом в кафе.
