Владимир Колычев - Кровавые подснежники
– И где сейчас Аршинова?
– Ну, она с этим чеченцем сошлась…
– С каким чеченцем?
– Ну, я же говорила, к нам Алик заходил, который в Чечне воевал. Он у нас потом остался. Я к Ленке пошла, а он с Иркой остался… Ну, вы меня понимаете?
– Она и сейчас с ним?
– Ну, наверное… Они в прошлом году здесь были, я их видела.
– Здесь, в этой комнате?
– Нет. К Лешке заезжали. Алик – Лешкин друг, они вместе в армии служили. Только Лешка после армии в институт поступил, а он на контракт остался… Лешка все хотел, чтобы Алик тоже поступил, чтобы вместе с ним учиться, а он не соглашался. И сам учиться не стал, и Ирка институт из-за него бросила…
– Из-за него?
– Ну, вроде как из-за него, а как оно на самом деле… Училась она, прямо скажем, неважно. И не хотела учиться… В баскетбол хорошо играла. Маленькая такая, шустрая, руки быстрые, точные. Ее в студенческую команду звали, так она отказалась. «Не хочу, – сказала, – играть на публику, мне это неинтересно».
– А что интересно?
– Не знаю… Я же говорю, она в каком-то своем внутреннем мире жила. И я не скажу, что это был радужный мир, где тепло и светло. В потемках она блуждала… Ну, мне так кажется… И все-таки, что она там натворила? – спохватилась Касатонова.
– Без вести пропала. Ищем вот.
– Ну, это к Алику!
– Почему к нему?
– Да он сам какой-то темный. Мутный. Два сапога пара! Нашли друг друга… И в глазах у него было пусто. И темно, и пусто. Холодные глаза убийцы!
– Прямо-таки убийцы?
– Ну, не знаю, – стушевалась девушка. – Мне так показалось, а я редко ошибаюсь… Он сам рассказывал, что ему приходилось убивать. Он там снайпером был…
– Снайпером?
– Ну, он так говорил… Даже палец показывал. Указательный палец на правой руке. Сказал, что это мозоль от какого-то там крючка…
– От спускового крючка, – предположил Кустарев. – Когда он вам палец показывал?
– Давно еще, когда с Иркой только познакомился. Я их видела в прошлом году, они к Лешке в комнату заходили. Важные такие, и она деловая, и он. Сделали вид, что меня не заметили… Ну, Ирка-то хорошо смотрелась, красивая, эффектная, а этот… – Касатонова пренебрежительно скривилась. – Было бы на что смотреть! Маленький, плюгавенький… Ну, не то чтобы совсем уж плюгавенький, но посмотреть, честное слово, не на что. Нос пимпочкой, лопоухий… Я даже не знаю, красит его шрам или нет.
– Шрам?
– Ну да, над правой бровью… Или над левой?.. Нет, над правой… Багровый такой рубец, под прямым углом изогнутый.
– А Леша сейчас у себя?
– Да нет, съехал он. Говорят, квартиру снял.
– Деньги появились?
– Ну да… На машине подъезжал недавно. Раньше ходил, стрелял до «степухи», а сейчас деловой… Яшка у него был, он знает, где Лешка живет. Если хотите, я к Яшке схожу, адрес узнаю.
– Знаете, Зоя, вы не говорите Яше, что Ирой милиция интересуется. Вообще ничего про меня не говорите. Скажите, что Леша вам крупно задолжал, а вам деньги нужны… Ну, или намекните, что соскучились по нему. Девушка вы яркая, умная, намекать умеете…
– Ну хорошо! – просияла Зоя.
Она ушла и вернулась не раньше чем через час. Гриша уже засыпал, когда она появилась.
– Представляете!.. – Голос у нее вибрировал от возбуждения, а глаза восторженно блестели. Волосы растрепанные, щеки красные, дыхание учащенное.
– Что такое?
– Да ничего, – загадочно улыбнулась она. – Главное, адрес я добыла!
* * *Пистолет для опера – это часть тела, свое оружие нужно чувствовать так же, как пальцы на руках. И если «ПММ» находился в кобуре, Гриша должен ощущать его сознанием, чтобы в один миг сделать ствол продолжением своей руки. А чтобы сократить время, куртка должна быть расстегнута, патрон дослан, собачка предохранителя опущена… Во всяком случае, майор Одинцов именно так делал, хотя подчиненных этому не учил. Вернее, не настаивал на столь опасном для ношения варианте. Нельзя нарушать технику безопасности. Нельзя, но если ситуация угрожающая, то можно…
Гриша достал пистолет из кобуры, снял его с предохранителя, передернул затвор. Вернул оружие на место. Куртку застегивать не стал. Все, можно выходить из машины…
Не нравился ему Алик. И снайпером он был, и указательный палец на правой руке у него намозолен. И Зоя, она же Ира, могла работать на него… Возможно, в их компании был третий, и не лишний. Может, они Лешу Филатова взяли в свою команду, к прибыльному делу пристроили? Не с пустых же шишей парень и квартиру снял, и машиной обзавелся. Возможно, они все втроем жили. Если так, то Грише лучше не соваться к ним без поддержки. Филатов мог жить и один, но ведь это не помешает ему оказать сопротивление…
Была у Гриши идея позвонить Одинцову, поделиться своими опасениями, заручиться его поддержкой. Но что, если счет идет на секунды? Что, если он уже вспугнул возможных преступников? Тот же Яша мог позвонить Леше, сказать, что им интересовалась Касатонова. А зачем она интересовалась?..
Нет, не надо никому звонить. Гриша уже на месте, оружие наготове, сам он в полной боевой, и если вдруг что… Он открыл дверь, перенес ногу через порожек… А если он не сможет справиться с тем же Филатовым? Если тот опередит его, выстрелит первым? Кому нужна его геройская смерть, когда главное для дела – это результат? И сам погибнет, и преступника упустит. Конечно, майор Одинцов скажет на похоронах, каким хорошим парнем был Гриша Кустарев. Скажет, а сам про себя подумает, что не выполнил подчиненный свою задачу…
Кустарев закрыл дверь, достал телефон, связался с Одинцовым:
– Товарищ майор, я тут след взял…
Не успел он договорить, как из подъезда вышел среднего роста худощавый парень – лопоухий, с маленьким носом и багровым рубцом над правым глазом. В руке спортивная сумка. Взгляд настороженный, цепкий, сканирующий. Парень явно был на взводе, такого врасплох не возьмешь.
– Товарищ майор, это он! – сказал Кустарев и бросил телефон в карман.
Парень приблизился к серебристой «Тойоте», глянул по сторонам и зацепился за Гришу, который выходил из своего джипа. Зацепился, но, сделав вид, что не замечает его, открыл багажник, бросил туда сумку. Движения четкие, выверенные, но в них угадывалось внутреннее напряжение.
Лопоухий не смотрел на Кустарева, но стоило тому сунуть руку под куртку, как и он вдруг ловко выхватил из-за пояса пистолет.
И все-таки Гриша находился в более выигрышном положении, за счет того, что противник стоял к нему спиной. Он торопился, нажимая на спусковой крючок, но все-таки мелькнула мысль, что не стоит доводить дело до летального исхода. Даже выстрелил парню в ногу, но почему-то попал в живот. Лопоухий выстрелил тоже, но это была реакция на сильный удар в брюшину. И все же пуля прошла совсем рядом с Гришей, он даже уловил завихрение воздуха над головой.
Лопоухий упал на бок, обхватил руками живот, дернул ногой и затих. Неужели все?
Кустарев осторожно приблизился к нему, пнул ногой лежавший на земле пистолет, забросив его под машину, и, наклонившись к парню, дрожащей рукой нащупал яремную вену на шее. Пульса не было.
Правая рука затряслась, и он едва удержал в ней пистолет. Это был его первый труп… Да, он готовил себя к тому, что придется убивать. Когда-нибудь. Но почему-то это произошло именно сейчас…
Гриша распрямился, оглянулся. Какая-то женщина, и без того напуганная, поймав его взгляд, выпустила из рук пакеты с продуктами и сломя голову в панике бросилась к подъезду. Никто же не знал, что он – сотрудник милиции.
Кустарев и сам находился в состоянии, близком к панике, но как только он это осознал, в нем вдруг включился защитный механизм. И в голове, выскочив из панической шелухи, блеснула здравая мысль: а где Ира? Где Леша? Что, если они сейчас идут за своим Аликом?..
Он развернулся к подъезду и увидел бегущих к нему людей в милицейской форме. У одного автомат, другой вынимал из кобуры пистолет. Надо было достать удостоверение, предъявить им, объясниться, но Гриша, уже зациклившись на подельниках Алика, кинулся к подъезду, из которого могли выйти Ира или Леша. Или они оба…
Но увидел он только Иру. Она стремительно выходила из лифта, размахивая сумкой. Бейсболка на голове, волосы собраны в хвост на затылке, теплая спортивная куртка, просторные брюки с накладными карманами, кроссовки. Ее глаза закрывали солнцезащитные очки, но Кустарев ее все-таки узнал.
– Лицом к стене, руки в гору! – выкрикнул он, наставляя на нее пистолет.
Девушка удивленно взглянула на него, но подчинилась. Выпустила из руки спортивную сумку, повернулась к нему боком, вытянула вверх руки. И в этот момент в подъезд ворвались вооруженные постовики.
Одной рукой Кустарев держал девушку на прицеле, а другой доставал удостоверение. На этом она его и поймала – ударила ногой по его руке, выбив пистолет, и нырнула в кабинку лифта. Еще бы чуть-чуть, и створки бы закрылись, но Гриша все-таки успел подбежать к лифту и двумя руками схватился за них, чтобы раздвинуть. При этом подставил под удар свой живот, и девушка этим воспользовалась. Она ударила его с такой силой, что Кустарева отбросило назад, и он спиной с грохотом врезался в почтовые ящики.
