Иэн Рэнкин - Грешники и праведники
— Я вижу, у вас есть распечатки, — сказал Ребус.
Дрейк кивнул:
— Стационарный и мобильный. И имена всех, с кем он говорил или обменивался эсэмэсками.
— И все уже допрошены?
— Некоторые по телефону.
— Включая и эту?
Ребус ткнул пальцем в фамилию Элис Белл.
— Она снимает квартиру с подружкой сына покойного. Изучает историю искусств, мистер Маккаски устроил для неё экскурсию по парламенту. Там, кажется, большая коллекция. Вы там были?
Ребус задумчиво кивнул:
— Давно. Когда они только переехали в новое здание. Но я ходил туда по делам и не помню никаких картин. — Он помолчал. — Больше они не перезванивались?
— Три или четыре раза на протяжении месяца.
— И все по поводу экскурсии?
— Да. Вы думаете, я что-то упустил?
— Вовсе нет… Судя по всему, ты работаешь чётко, — похвалил Ребус. — И результаты были доложены…
— Старшему инспектору Ральфу. Нужно было доложить инспектору Кларк, но сейчас её здесь нет. — Дрейк посмотрел на Ребуса. — Её назначили вести дело по настоящему убийству.
— Никогда не знаешь заранее, сынок, это дело тоже может обернуться настоящим. — Ребус поставил свою полупустую кружку на ближайший подоконник. — Нужно просто терпеливо промывать песок, искать крупицы золота…
Остальную часть дня Ребус провёл в Центральной библиотеке на мосту Георга IV. Библиотекарь в Эдинбургском зале показал ему, как пользоваться устройством для чтения микрофильмов. Ребуса интересовали местные газеты за весь месяц, предшествовавший нападению Билли Сондерса на Дугласа Мерчанта. Просмотр полицейских документов того времени ничего не дал, если не считать оторванной половины страницы в журнале КПЗ. Он прокручивал новости на экране и старался не отвлекаться. Это было непросто, поскольку он всё время наталкивался на колонки и статьи, пробуждавшие его воспоминания. Маргарет Тэтчер собиралась провести в июне всеобщие выборы, а Джимми Сэвил[36] стал лицом рекламной кампании, пропагандирующей путешествия по железной дороге. «Абердин» Алекса Фергюсона[37] в турнире Кубка обладателей кубков победил в дополнительном времени мадридский «Реал». Трудные времена переживает «Бритиш Лейланд», а также «Таймекс» и Равенскрейг.[38] Предприняты меры по запрету курения на верхних этажах автобусов. В «Плейхаусе» дают «Энни»…[39] Ребус вспомнил, как Рона и Сэмми вытащили его в театр и он благополучно проспал всё представление… Реклама подарочного издания книги в обмен на вкладыши в пачки «Кенситас»[40] напомнила ему, что рождественские подарки для Сэмми нередко приобретались на его сигаретные вкладыши. Отель «Балморал» всё ещё назывался «Норт-Бритиш», а пиратские видео конфисковывались. Ему помнилось, что в Саммерхолле был тайничок, где лежала кипа кассет с фильмами, которые ходили у них по рукам. Одним из самых популярных был «Ганди». Компьютер стоил почти столько же, сколько новая машина, а Боуи ещё только собирался выступать на «Маррифилде».[41] Стефан Гилмур затащил святых на этот концерт, и Ребус в тот дождливый и серый июньский вечер смотрел и слушал, осоловев от алкоголя…
Он собирался устроить перекур, но тут заметил, что зал пустеет, студенты выключают свои ноутбуки, собирают вещички. Ребус подошёл к библиотекарю и спросил, когда они закрываются.
— В пять часов, — получил он ответ.
Значит, у него оставалось всего десять минут, и вместо перекура он ускорил просмотр прессы — до этого он скользил взглядом по некрологам, основное внимание уделяя статьям. И вдруг увидел знакомое имя.
Филип Кеннеди.
Скоропостижно, но мирно скончался в своём доме… Церемония похорон… Просьба приходить без цветов…
Маленький Фил Кеннеди. Скользкий Фил. Ребусу вроде бы даже вспомнилось, как Стефан Гилмур потирал руки, когда пришла эта новость, — ещё одним ублюдком меньше, а значит, меньше и работы. Он отсчитал от даты рождения — Кеннеди умер, немного не дожив до сорока трёх лет.
Ребус вспомнил его лицо — с оспинами и красными прожилками, в веснушках. Такие лица встречаются в детских комиксах: этакий большой ребёнок, переросток. Злой, психованный, от такого вечно жди беды. Взломщик, который всегда брал нож, когда шёл на дело, и до смерти пугал тех, кого заставал дома. Специализировался на стариках и немощных — никакой «безопасный» дом для престарелых не был защищён от ночных визитов Кеннеди. Нередко он шёл за своими жертвами от почты, где они получали пенсию, до двери дома, изучал все подходы, а потом возвращался с балаклавой на голове и шестидюймовым клинком в крепкой руке. Одна пожилая женщина от страха умерла на месте, другая упала, сломала шейку бедра и остаток жизни провела в мучениях — и страхе.
Скоропостижно, но мирно скончался в своём доме…
Что ж, есть в этом какая-то справедливость. Он прокрутил плёнку назад на два дня, но никаких сообщений о том, что обнаружено тело Кеннеди, не нашёл… Уж не Фрейзер ли Спенсер заявился танцующей походочкой в отделение и сообщил эту новость? И в самом ли деле Стефан Гилмур, узнав об этом, радостно потирал ладони? Был ли в это время в отделении Жиртрест Патерсон? Как он реагировал? Ребус не помнил. Но каждый из них раньше или позже вызывал Кеннеди на допросы, некоторые давали показания против него в суде. Кеннеди умер за шесть дней до нападения на Дугласа Мерчанта, — возможно, их тела лежали в соседних ящиках в морге. И опять Ребус вспомнил слова профессора Каттла: «Сумасшедшая нагрузка… столько пьянчуг погибало…» И что же такое случилось со Скользким Филом? Ему в голову пришёл только один человек, который мог знать ответ на этот вопрос. Тот, кто на столе в анатомичке распотрошил его…
Когда Фокс и Кларк приехали на берег канала, было уже темно. Они поднырнули под полицейскую ленту. Дождь наконец прекратился, небо было ясное, и температура быстро падала. Здесь развесили дуговые лампы, которые освещали площадь, всё ещё обыскиваемую водолазами. Гильзу извлекли из воды, но оружия пока не нашли. Они уже успели просмотреть немало записей с камер наружного наблюдения промышленных предприятий и были уверены, что Сондерс ночевал в проулке, закутавшись в кусок войлока и подложив под себя сплющенные картонные коробки. В самом проулке обнаружились обрывки бумаги и обёртки, что подтверждало: он покупал еду в местном супермаркете, камеры наблюдения которого тоже были проверены. Его телефон просушили, и он заработал. Когда аккумулятор зарядили, выяснилось, что сам он никому не звонил, а ему поступило лишь несколько звонков — в основном от жены и из канцелярии генерального прокурора. В обоих случаях на голосовой почте были оставлены послания с просьбой отозваться.
— Почему он не пользовался телефоном? — спросила Кларк.
— Опасался, что его смогут отследить? — предположил Фокс. — У нас есть такие технологии.
— Вы хотите сказать, что он боялся нас?
— Перед тем как он исчез, ему утром кто-то звонил, — задумчиво ответил Фокс. Номер не определился, разговор продолжался всего полминуты. Я думаю, звонил ему Стефан Гилмур. И это явно соответствует тому, что Гилмур говорил мне и Ребусу.
— Мне нужен от вас полный отчёт, Малькольм, — всё, что вы знаете о Саммерхолле и Сондерсе.
— Включая и Джона Ребуса?
— Да. Здесь не может быть никаких исключений.
— Ясно. Не возражаете, если я спрошу кое-что?
— Что?
— Вы в первый раз руководите группой, расследующей серьёзное преступление?
— А если и в первый, то что?
— Ничего… просто хочу поблагодарить вас за то, что вы дали мне почувствовать мою полезность.
— От вас будет польза, когда я получу отчёт.
Они поднимались по береговому откосу к дорожке наверху. Внезапно Кларк остановилась и повернулась к нему.
— В Саммерхолле обделывались всякие грязные делишки, да? — (Он кивнул, глядя на неё.) — А Джон в этом участвовал?
— Я не уверен, — ответил Фокс. — Возможно, он ни в чём не был замешан.
— Вы это говорите не потому, что он мой друг?
— Мы оба знаем, что Ребус ходил на грани дозволенного. И делал это столько раз, что у нас и пальцев не хватит пересчитать. Я уверен, что вы раза два-три помогли ему выпутаться. И другие до вас тоже помогали. И для кого-то из них это плохо кончилось. Не знаю, какие бронежилеты носит Ребус, но пока они его выручали. Допускаю, что он, придя в Саммерхолл, принёс с собой идеализм юности. Но, уходя оттуда, он усвоил немало плохих уроков.
— Перенял от Гилмура, Блантайра и Патерсона?
Фокс снова кивнул. Кларк выдула воздух сквозь сжатые зубы.
— Вопрос вот в чём, — сказал он, — в какой степени он всё ещё верит в саммерхоллские ритуалы и байки про святых. Собирается ли он покрывать старых друзей?
— Вы про ложно истолкованный долг дружбы?
