Максим Есаулов - Попытка к бегству
— Я сейчас.
«Пекинес» покрутился на сиденьи, помочился и стал царапать дверь.
Ледогоров бросил сигарету. Боря вернулся.
— Сейчас поедем уже.
— Он там поссал.
— Вот тварь! Удавлю когда-нибудь по-тихому. Опять с порошком си духу скоблить.
— Тебе?
— А кому же еще.
Ледогоров хмыкнул. Рыжий пожал плечами.
— Да нормально. Работа как работа. Я же не собираюсь ее грудью закрывать, если что. Ну как, пойдешь?
— Подумать надо.
— Только недолго. Тебе еще увольняться?
— Да. Неделю минимум.
— Вешалка.
Из салона вышла яркая, хорошо одетая женщина с брезгливо-скучающим взглядом. На Ледогорова она даже не посмотрела. Боря открыл ей дверцу. Она задержалась.
— Сходи купи пачку «Вог».
— Понял.
Ледогоров кивнул.
— Пошли. Мне по пути.
Они перешли дорогу.
— Капризная.
Рыжий покачал головой.
— Да нет. Ничего. Тем, кто шефа возит, хуже. — Он оглянулся и понизил голос. — Тот, как нажрется, то любит ночью на самокате кататься. Вот и побегай за ним!
Солнце медленно клонилось к закату.
* * *
На лестнице было сумрачно.
«Как быстро день пролетел», — подумал Ледогоров, отпирая дверь.
Шуршал душ. Юлькина манящая фигурка отчетливо проступала сквозь полупрозрачную занавеску.
— Это ты?
— Нет. Сексуальный маньяк.
— Я и говорю — ты. Как сходил?
Он не ответил, подошел к холодильнику, достал пакет сока и с наслаждением отпил.
— Юль!
— А?
— Какой автобусный маршрут тебе больше нравится?
Она высунула голову и серьезно посмотрела на него.
— Тот, по которому будешь ехать ты.
Ледогоров сел на стул.
— Это будет тупиковый маршрут.
Она даже не улыбнулась.
— Но мне надо именно туда.
Капли воды стекали с душевой шторки на пол. Он кивнул.
— Задерни. Потоп устроишь.
Она спряталась.
— Я уже выхожу. Тебе Антон звонил.
Он чертыхнулся.
— Блин! Забыл его за деньги поблагодарить!
Челышев подошел сразу.
— Антоха! Прости. Все хотел позвонить. Спасибо. Выручил.
— Да ерунда, — Антона было плохо слышно. В трубке орал телевизор. — Паша, сделай тише. Кому я говорю! Извини. Я чего хотел. Тебя Рощин Серега искал. Просил позвонить. Запиши его трубку.
Ледогоров хмыкнул. Серж тоже работал раньше в отделе. Бросив на стол ксиву после одного из совещаний, он с переменным успехом перебивался в качестве частного детектива, но уважение бывших коллег сохранил.
— Чего он хочет?
— Предложение какое-то сделать.
— И он уже знает?
— Конечно.
— Откуда?
— От верблюда.
Ледогоров выругался.
— Я бы этому верблюду… А сообщений в прессе о моем увольнении не было? Диктуй. Юлька еще возилась в душе. В глубине двора сгущались сумерки. В сотый раз крутилась тягучая французская мелодия. Ледогоров позвонил.
— Серега. Это Саня.
— Ты где?
— Дома.
— Где это?
Ледогорову показалось, что Рощин слегка навеселе.
— У «Чернышевской».
— Через десять минут подъедем. Выходи. Дом какой?
— Но…
— Дом какой?
— Семнадцать. По Салтыкова.
— Едем.
Несколько секунд он смотрел на пикающую короткими гудками трубку. Рощин не менялся. Все тот же кавалерийский наскок. Все та же безаппеляционность. Сигареты кончились. К счастью, на подоконнике нашлась давно заначенная пачка. В кухне вытирала голову Юлька.
— Ты куда?
— Я скоро.
— Не задерживайся, а?
Он поцеловал ее в душистую щеку и шею.
— Ско-ро.
— Жду.
Они уже стояли у арки. Поджарый, порывистый Рощин в джинсовом костюме и крепкий ширококостный мужик в чиновничьей «тройке». От обоих исходил стойкий запах коньяка.
— Вот тот, кто нам нужен! Саня! Это Семен. Семен. Это Саня. Здесь есть кафе какое-нибудь?
— Кафетерий, — пожал плечами Ледогоров. Ему вдруг подумалось, что он вообще зря тратит время.
— Пошли.
Темнело. За желтыми светящимися окнами виднелось несколько пустых столиков. Вошли. Серж заказал два коньяка, три кофе и лимон.
— Тебе не предлагаю? Ты ж в завязке.
— Ты единственный, кто это помнит.
— Я помню все, — Рощин поднял свою рюмку. — Будем!
Ледогоров отпил кофе и закурил.
— Значит, так, — Серж выдохнул и закусил лимоном. — Буду краток. Мы выпили, но не пьяные. Я слышал, ты увольняешься? Есть предложение.
Ледогоров молчал.
— Семен — мой старый друг. Сегодня его назначили директором питерского филиала фирмы «Протон». Слышал? Разумеется, нет. Серость. Это крупнейший производитель гидронасосов по северо-западу. Их насосы… Впрочем, тебе это по хрену. — Рощин сделал паузу и тоже отпил кофе. Семен тихо сидел и, к удивлению Ледогорова, смотрел на них абсолютно трезвым взглядом. — Короче, здесь, в Питере — два производства, демонстрационный зал и офис. Нужен начальник СБ и пяток человек в штат. Понял?
Ледогоров кивнул.
— Понял. Задачи?
— Очень простые, — вступил Семен. — Работа по персоналу, ну, чтобы не воровали. Проверка партнеров. Сохранность имущества.
— Вопросы «крыши»?
— Вас не волнуют. У нас договор с одной охранной фирмой. На вас враги внутренние.
— У меня нет лицензии.
— Она пока вам не нужна, а вообще — не проблема.
— Люди?
— Наберете, кого считаете нужным.
— Оперрасходы? Техобеспечение?
— Представьте смету и обоснование.
— Зарплата?
— Вам пока тысяча. Потом посмотрим. Остальным пятьсот-семьсот.
Семен говорил уверенно, спокойно и взвешенно. Он вообще сразу вызывал симпатию.
— Мне еще надо минимум неделю.
— Я думаю, даже больше. Пока у нас идет реорганизация. Мы можем предложить вам «подъемные» в размере вашей будущей зарплаты. Съездите куда-нибудь, отдохните, пока есть время.
Ледогоров допил кофе и усмехнулся.
— Похоже на сказку. Вы бывший Санта-Клаус?
Семен улыбнулся.
— Не угадали. Военный инженер.
Ледогоров закурил. Мозг привычно искал подвоха.
— Последний вопрос, — он повернулся к Рощину. — Почему не ты?
Тот тоже улыбнулся.
— У меня уже другие планы. Потом поговорим.
Семен наконец выпил свой коньяк.
— Ну как?
Ледогоров пожал плечами.
— А что? Кто-нибудь отказался бы?
— Отлично, — Семен похлопал его по плечу. — Одна формальность. Здесь наш президент фирмы. Он жуткий педант и позер. Все руководители должны быть ему представлены. Завтра в шестнадцать прошу к нам в офис. Манежный, дом 6. Заодно посмотрите свой кабинет. Только не опаздывайте, у президента самолет и он специально подъедет на десять минут. И не забудьте костюм и галстук.
Ледогоров кивнул.
— Ради такого случая подойду пораньше.
— Вот и хорошо, — Семен повернулся к Рощину. — Поехали. Коля развезет нас по домам. Всего доброго. До завтра.
Прощаясь, Рощин абсолютно трезво подмигнул.
— С тебя стакан.
За окнами стемнело. Ледогоров вышел в теплый вечер. Мимо неслись машины. Гулял выходной народ. Он подумал, сколько милицейских зарплат будет теперь получать, сколько вещей можно будет купить Юльке, сколько денег давать матери, сколько он не был на море и сколько в мире чудесных мест. Свет в квартире не горел. Без звука работал телевизор. За окном снова играл Мишель Легран.
— Юль! В каком море ты хотела бы купаться через две недели?
* * *
Телевизор работает без звука, слепя в темноте ярким пятном. Разгоняя густой, плотный воздух, стрекочет вентилятор. Душно. На крыше снова ссорятся кошки.
— Ты довольна?
— А ты?
— Я первый спросил.
— Я буду довольна всем, что тебе понравится.
Она лежит на спине, закинув руки за голову и прикрыв глаза. Тонкая простыня давно скомкана где-то в ногах. Он, опираясь на локоть, касается губами ее груди.
— У тебя будет все, что ты захочешь.
Она открывает глаза.
— У меня уже все есть. Пусть все будет у тебя.
В окне серебрится луна.
* * *
Костюм выглядел вполне прилично. Почти как новый. Последний раз Ледогоров надевал его на похороны отца. Серая, клетчатая «тройка» была куплена на распродаже в РУВД, хитро приуроченной какой-то зампотыловской[18] фирмой к получению «шмоточных»[19]. С тех пор многих сотрудников Архитектурного можно было узнать издалека по одинаковым вещам сомнительного качества.
Ледогоров посмотрел в окно. Жара наседала, делая воздух все более вязким, горячим и упругим. Солнце, как всегда, радостно расплескивалось по железу крыш. Он уже давно устал от этой картины, ощущая постоянную резь в глазах. В комнату заглянула Юлька.
— Ну ты и спать! Полпервого уже.
Он положил костюм на незастеленную тахту.
— Сама виновата. Мне же уже не двадцать.
— Ой-ой-ой! Старичок нашелся. Иди, кормить буду.
Она скрылась в кухне. Ледогоров не стал убирать «тройку» в шкаф, натянул шорты и майку. Небо также было дежурно белесым. На жестяном скате противоположной крыши загорали две молодые полные девицы. Их молочные телеса выделялись на сером железе чужеродными розовыми пятнами.
