Алексей Макеев - Сейф олигарха
– Может быть, Тихон, предвидя неизбежность конфликта с Прокоповым, заручился поддержкой союзника, а тот в последний момент сдал пятками назад? – предположил Крячко. – Тогда это означает, что Савельев настроен очень серьезно. Как говорится, с применением всех сил и средств… Как бы кровища не пролилась, Лева!..
– Не думаю, что Савельев будет так примитивен, – покачал головой Гуров. – Это же не пьяные разборки за пивной. Он должен действовать тоньше, чтобы не подставиться. Его главная задача сейчас – отвести от своего шефа любые подозрения. Я вот что думаю – уж не договорились ли они о том, что Тихон со своей братией покинет Москву? Этот вариант мог бы устроить обоих. Даже учитывая оскорбленное достоинство банкира. Сейчас ему нужно сохранить репутацию. А обидчиков можно будет выследить позднее и перещелкать по одному, потихоньку.
– Только зачем такие пышные проводы? – удивился Крячко. – Коль заключен договор? Можно было послать надежного человека, который бы проследил за выполнением. Зачем отряжать целое вооруженное формирование?
– Спроси чего-нибудь попроще! – усмехнулся Гуров. – Подождем. Нужно хотя бы понять, куда они направляются.
Постепенно выяснилось, что кавалькада направляется в сторону Волоколамского шоссе. Видимо, чтобы не привлекать внимания дорожной службы, колонна постепенно рассыпалась. Мотоциклисты поодиночке ушли вперед, один джип, наоборот, отстал, и только «Опель» Тихона и джип Савельева держались рядом.
– Прочь из Москвы! – прокомментировал Крячко. – Все-таки они едут за город. За сто первый километр. Наверное, ты где-то прав насчет выдворения недостойных.
Гуров связался с идущей следом машиной и предложил оперативникам выдвинуться вперед.
– Постарайтесь определить, как далеко ушли вперед мотоциклисты, – попросил Гуров. – И если догоните, держите их на хвосте. Нам важно знать сейчас, куда эта бражка намерена двигаться, чтобы не попасть впросак. С ОМОНом все в порядке? Ну, добро! Действуйте!
«Лада» с оперативниками резко ушла вперед, опередила пару Тихон – Савельев и растворилась в ночи. Через некоторое время они сами связались с Гуровым.
– Мотоциклисты поодиночке выехали за Кольцевую, – сообщили они. – Движутся в направлении Красногорска.
– А ведь они, пожалуй, в Глухово едут, – задумчиво произнес Гуров. – Так оно и есть. Можно сказать, все возвращается на круги своя. Значит, Бардин тоже вернулся.
– Там же наш человек! – заметил Крячко.
– Мы с тобой тоже там были, – напомнил Гуров. – А что толку? Значит, наш человек что-то недоучел.
– А ведь я вспомнил, кто такой этот Фарш! – вдруг сказал Крячко. – Был такой мелкий пакостник. Где-то на Юго-Западе шуровал. В тюрьму так и не сел – видно, вовремя одумался. Между прочим, среди его интересов драгоценные камешки тоже числились. Не исключено, что от этого увлечения он и до сих пор не избавился.
– Не исключено, – согласился Гуров. – Тогда кое-что делается мне понятным. Похоже, Бардин задумал камни этому самому Фаршу предложить, но Прокопову об этом стало каким-то образом известно – может быть, от Тихона, может быть, другими путями. Но Бардин-то не знает, что тут все переиграли и Фарш к нему не явится…
– Явятся другие шакалы, – подтвердил Крячко. – И предложат другую цену.
– Вот именно, – сказал Гуров. – И в связи с этим у меня появилась одна интересная идея. Только нам с тобой придется очень хорошо постараться, чтобы воплотить ее в жизнь.
– Стараться нам не привыкать, господин полковник! – сказал Крячко. – Только остались мы, похоже, без ужина!
– Ничего, к завтраку, глядишь, поспеем, – усмехнулся Гуров.
Глава 16
Тихон горбился на заднем сиденье «Опеля», с ненавистью смотрел вбок, на темную обочину, и думал. Его шляпа валялась рядом. Сегодня он даже ни разу не надел ее.
И Вальтер, сидевший за рулем, и Плаха, занявший место рядом с водителем, помалкивали. Настроение у всех было подавленное. Когда берут за глотку, радости мало, но, когда при этом ты не делаешь даже попыток вырваться, дела твои совсем плохи. Тихон на этот раз сдался без боя, и это угнетающе действовало на всех.
Тихон и сам чувствовал, что сидит по уши в дерьме. Слабость, которую он выказал перед своими людьми, не забудется. Как не забудется и бесцельная гибель Эдуарда, лучше которого у него, наверное, никогда и не было. Может быть, ему еще удастся выпутаться из этой переделки, но утраченного авторитета уже не вернуть. Если только он не предпримет чего-нибудь стоящего. Если не вступит, как говорится, в последний бой, отчаянный и беспощадный. Тогда все можно будет представить как уловку, военную хитрость, временное отступление, чтобы запутать противника.
Чем больше Тихон думал, тем сильнее склонялся к мысли, что еще может все поправить. Конечно, это рискованно, но, положа руку на сердце, может ли он рассчитывать на благополучный для себя исход даже в том случае, если добудет для Прокопова вожделенный изумруд? Вряд ли. Такие, как Прокопов, ничего не прощают, а он убежден в виновности Тихона. Савельев дал это понять открытым текстом. Значит, не на что и надеяться. Еще не факт, что им дадут доехать до места – перещелкают на темной дороге.
Тихон оглянулся. Джип шел следом за ними на расстоянии десяти метров. Второй чуть подальше – между ними метров пятьдесят. Человек десять у Савельева, и их трое. Он опять подставился. Просто сам сунул голову в петлю. Странно, что он до сих пор жив. Не иначе Савельев просто не хочет засвечиваться в переговорах с Бардиным. Привык загребать жар чужими руками. Но это только предположения. На деле может оказаться, что через пять минут их опрокинут в кювет и расстреляют из автоматов. Эта неприятная картина окончательно подстегнула Тихона.
«Прощай, столичная жизнь! – подумал он. – Пропадай все пропадом! Когда встал в дерьмо, то нужно выходить, а не лезть туда второй ногой».
Он достал мобильник и набрал номер. Они договорились, что передвижение мотоциклистов будет регулировать Сенька Тришкин, с ним Тихон и держал связь.
Тришкин ответил с запозданием – должно быть, не сразу заметил сигнал мобильника.
– До поворота уже доехали? – спросил его Тихон.
– Маленько осталось, – ответил Сенька.
Слышно его было прекрасно – он остановился и заглушил свой мотор.
– Значит, слушай меня внимательно! – значительно сказал Тихон. – Собери сейчас всех ребят, и рассейтесь там на повороте по кустам. Мотоциклы спрячьте, чтобы никаких подозрений, – нету вас, понятно? Теперь дальше. Глушаки наверните и ждите нас. Когда мы до места доедем, Вальтер тормознет метров за двадцать до поворота. Как будто у него колесо полетело. Эти тоже остановятся, захотят проверить, в чем дело. Здесь мы их и встретим. Ваше дело – быть на подхвате. У них людей больше. Но первую машину мы уделаем, если манежиться не будем. Тебе все ясно?
– Ага! – повеселевшим голосом отрапортовал Тришкин. – Устроим им Варфоломеевскую ночь!
– Ну, давай, пошустрее там!
Тихон опустил телефон в карман, а вместо него вытащил «ПМ» и демонстративно принялся навинчивать на него глушитель. Вальтер и Плаха оглянулись на него, и на лицах обоих появилось довольное выражение.
– Правильно! – сказал Вальтер. – Рано пташечка запела… В первом заезде мы пролетели, зато во втором натянем им задницу! Мы не подведем, Тихон!
– А то в самом деле западло, – обиженно добавил Плаха. – Они нас как будто за опущенных держат. Дадим им сейчас просраться!
– Не говори гоп, – строго предупредил Тихон. – Лучше ствол приготовь. Когда начнется – все быстро делать придется. Там тоже сопли жевать не будут.
Дальше ехали повеселевшие. Легкая тревога на сердце только взбадривала всех. Они уже не чувствовали себя униженными, а что будет завтра, пока не волновало.
Вскоре показался поворот на Глухово. Об этом возвестила и синяя табличка у обочины.
– Все, приехали! – сквозь зубы сказал Тихон. – Давай, Вальтер, повиляй немного, будто колесо спустило, и подгребай вправо. И спокойно, ребята! Наши рядом. Отобьемся.
Вальтер выполнил все, что ему было сказано, и, затормозив на обочине, выскочил из машины. Постучав для вида ногой по колесу, он присел на корточки и заглянул под днище, всем видом выражая озабоченность. На самом деле в этот момент он был озабочен только тем, как незаметнее достать из-за пазухи свой любимый «вальтер». Душа радовалась, что наконец пришло время пустить его в ход по-настоящему.
Обернувшись через плечо, Тихон убедился, что идущий следом джип тоже сбавляет скорость и жмется к обочине. Он поднял с колена пистолет с уже навернутым глушителем и толкнул дверь.
– Плаха, пора! – жарко выдохнул он и почти вывалился наружу.
Плаха выскочил за ним следом, споткнулся и кубарем покатился в канаву.
– Твою мать! – заорал Тихон. – На ногах не стоишь! Мочи гадов!!
Присев за «Опелем», он выстрелил прямо в ветровое стекло подъезжающего джипа. Следом выстрелил Вальтер и промахнулся. Мотор джипа взревел, и, мгновенно набрав скорость, он почти впритирку проскочил рядом с «Опелем». Вальтер, едва не попав под колеса, рыбкой нырнул в сторону и обрушился на только что вылезшего из кювета Плаху. Они снова повалились на землю – на этот раз оба. Тихон разразился ругательствами и несколько раз выстрелил по удаляющемуся джипу.
