Фридрих Незнанский - Пуля для следователя
— В тот день или вообще?
— Вообще. В будние дни вел только деловые разговоры. Ну а по выходным говорил с друзьями, знакомыми.
— Удалось выяснить, кому он говорил, что пойдет в магазин?
— Да нет. Сами-то вы как считаете, откуда ветер дует?
— Думаю, из Зеленодольска. У Треногова же там тоже был бизнес, он один из совладельцев металлургического завода. Двое других тоже погибли, только еще раньше.
— Юрий Павлович точно так же говорил. Он считал, если не сам снайпер, то уж кто-то из наблюдателей наверняка проторчал тут несколько дней. У нас есть маленькая гостиница, он выписал фамилии всех тех, кто там останавливался. Но это последний резерв. В смысле — для очистки совести. Сказал, что вряд ли такой наблюдатель станет предъявлять документы, даже фальшивые. Он склонялся к тому, что человек у кого-то снимал угол. Возможно, не в самой Горбатке, а где-то поблизости. Утром приезжал сюда на машине, потом уезжал.
— Мне тоже кажется, скорей всего, так и было, — согласился Яковлев. — А проверить сложно — вокруг столько деревень.
— Да, на машине можно приезжать откуда угодно. Хоть из самого Зеленодольска. Три часа езды.
— Поэтому нужно было поспрашивать насчет незнакомых машин. Поливанов узнавал что-нибудь про них?
— Не успел, — вздохнул инспектор. — Но меня надоумил, я этой проблемой занимался. Полагаю, приезжая сюда, наблюдатель каждый раз оставлял свою машину в другом месте, чтобы не мозолить глаза. Ставил ее, после чего пешком болтался по городу, добывая сведения о привычках Бориса Матвеевича. И наверное, машину оставлял в районе треноговского дома или его работы. Благо он жил недалеко от своего «Прибормонтажа». Поэтому мы кругами ходили вокруг того района. Упор делали на ту сторону, откуда сюда можно приехать из Зеленодольска, то есть по Нижегородскому шоссе. Нашлись два человека, считающие, что подолгу на их улице стояли незнакомая бежевая «пятерка», в смысле — «Жигули».
— Они на разных улицах живут?
— Один на Красновосходской, другой — на Выхлопной. Это аккурат между треноговским домом и его работой. Сказали не сговариваясь. А вот номер ни тот, ни другой не запомнили. Экие пентюхи! — досадливо вскрикнул Челядинов.
— Ничего удивительного — кто их запоминает! Такое только в книгах случается да в кино.
Они сели на скамейку, Яковлев достал из портфеля блокнот и ручку:
— Итак, что мы имеем с гуся? Винтовка, пуля и — главное — бежевая «пятерка». Если искать по стране — непосильный труд. Но если такая машина зарегистрирована в Зеленодольске, уже легче. Если вдобавок окажется, что она принадлежит кому-то из наших доблестных «силовичков», задача упростится. Этот путь предстоит пройти, и нет уверенности в его плодотворности. Вдруг машина зарегистрирована в другой области. Будем проверять. — Сделав отметки в блокноте, Яковлев посмотрел на инспектора. — Давайте поговорим непосредственно о событии. Снайпер стрелял из этого дома. Он был уверен, что Треногов придет в магазин «Садовод». Но ведь его появление нужно было подстроить. Просто так ничего не случается. Вы, Анатолий Степанович, с продавцами разговаривали? Не было принято, чтобы они звонили Треногову, предупреждали заядлого цветовода о новых поступлениях?
— Тут вы, Владимир Николаевич, попали в самое яблочко, — радостно сказал Челядинов. — У нас по причине малочисленности населения принято, что продавцы звонят знакомым, в смысле — постоянным покупателям, чтобы сообщить о новинках. Не только в этом магазине. Здесь же работает одна продавщица, Клавдия Ивановна Ермолаева. Она знает телефон Треноговых, правда, в тот день ему не звонила.
— От ее имени мог кто-то позвонить.
— Вполне возможно. Но подтверждений тому не нашлось.
Яковлев встал со скамейки:
— А мы можем прямо сейчас поговорить с этой Клавдией Ивановной?
— Запросто, — взглянув на часы, ответил инспектор.
Было около двенадцати. Они вернулись на главную площадь и, покинув машину, вошли в маленький магазин, сверх всякой меры беспорядочно заваленный садовым инвентарем, пластиковыми мешками с грунтом и удобрениями, ящиками для рассады. В углу сидела миловидная женщина в надетом поверх пальто синем халате и вязаной шапочке.
— Привет честным труженикам прилавка! — гаркнул инспектор.
— Здрасте, Анатолий Степаныч, — ответила продавщица, глядя не на него, а на высокого, худощавого незнакомца.
— Познакомься, это московский следователь, — удовлетворил ее любопытство Челядинов. — Занимается делом Треногова.
Владимир не стал поправлять инспектора. Надо полагать, Клавдии Ивановне безразлично точное название его должности и круг порученных вопросов. Ему же сейчас важно уточнить, звонила ли она директору «Прибормонтажа» домой с сообщением о новых поступлениях.
— Ведь Борис Матвеевич был вашим постоянным покупателем.
— Да, был, — вздохнула Клавдия Ивановна. — Только новый товар в тот день не завозили, распродажи не было, и я не звонила.
— А вообще часто приходилось звонить?
— Раз в год по обещанию.
— Клавдия Ивановна, — приступил Яковлев к значащей части своего разговора, — Красная Горбатка городок небольшой, почти все жители знают друг друга, по крайней мере в лицо. О постоянных покупателях и говорить нечего, вы их знаете как облупленных.
— Поневоле узнаешь. Раз одна и та же публика толчется, — засмеялась Клавдия Ивановна, с кокетливым лукавством поглядывая на москвича.
— Стало быть, когда появляется новый человек, на такого обязательно обратишь внимание.
— Не без этого. Даже летом, когда много приезжих.
— Вот-вот. Треногов же погиб в начале ноября. Тогда в городе вообще мало новых лиц. Но бывают. Не помните, заходил ли в ваш магазин кто-либо из незнакомцев — женщина или мужчина, которые завели бы с вами доверительную беседу. Начали бы с семян, потом вышли бы за рамки этой темы.
— Ой, вы прямо как в воду глядите, — хихикнула продавщица. — Был такой мужчина. Сначала заговорил про какие-то семена, которых в тот день в продаже не имелось. Потом спросил, могу ли я ему позвонить, когда их привезут. Поинтересовался: «Я вас такой просьбой не затрудню?» Нет, говорю, я многим покупателям звоню. Он говорит: «У меня здесь живет знакомый цветовод, директор Треногов». Я сказала, что прекрасно знаю Бориса Матвеевича, звоню ему, когда нужно. Говорю: «И вам могу позвонить». Он дал мне номер своего телефона, мобильного. Сейчас покажу.
Она собралась отойти к столу.
— Записал или продиктовал? — спросил Яковлев.
— Продиктовал. Назвал имя-отчество. Показать?
— Покажите на всякий случай.
Челядинов проворчал:
— Небось написал от фонаря. В смысле — номер выдумал на ходу.
— Скорей всего. Сейчас проверим. Если так, значит, он и наблюдал за Треноговым.
Клавдия Ивановна принесла бумажку, на которой был написан номер Сергея Петровича Телегина. Владимир тут же позвонил по этому телефону. В ответ мужской голос зарычал: «Смотри, что набираешь, козел!»
— Вы можете описать его внешность, в чем был одет?
— Кажется, в синей куртке с капюшоном. А про внешность ничего сказать не могу. Уж очень у него вид… — она задумалась, подбирая нужное слово, — обычный. Таких гавриков на каждом перекрестке навалом.
Глава 2 Крестный отец
Ведущиеся на каждом шагу разговоры об укреплении вертикали власти и реформы органов местного самоуправления сильно нервировали главу городской администрации Владимирцева. Он и без того временами чувствовал себя не очень уверенно, а теперь, когда приходилось одновременно учитывать два возможных варианта, голова просто раскалывалась. Эти реформы способны довести человека до инфаркта!
Конечно, выборы для него выгодны. Хотя бы потому, что до них далеко. Ближе к делу можно что-нибудь придумать, — например, бросить избирателям какие-нибудь подачки, вроде обещаний отремонтировать дороги или построить новую баню. На этот счет существует определенный опыт, проверенный в разных городах. К тому же пресса обязательно начнет разговоры о том, что неизвестно, как поведет себя новый мэр. То есть журналисты обязательно намекнут на то, что у прежнего градоначальника уже все имеется, а новый начнет хапать почем зря и тем самым принесет больше вреда, чем пользы.
При выборах правила игры уже хорошо известны, и это облегчает его задачу. Если мэров будет назначать губернатор области, тут уже совершенно иной расклад сил. В первую очередь ему нужно иметь хорошие отношения с губернатором. Пока же таковыми их при всем желании назвать нельзя. Конечно, тот с ним обходителен, когда дело касается всякого рода официальных сборищ. Однако настоящей теплоты в отношениях нет. Сквозит неопределенность, которая в любой момент может склонить чашу весов либо в пользу Владимирцева, либо против него. Поэтому нужно нащупать какие-то рычаги, чтобы повлиять на этот процесс. В таких вопросах погибший Поливанов был незаменим. Мудрый человек. Он долго помалкивал, зато в нужный момент попадал в яблочко — давал настолько точный совет, который мог перевернуть ситуацию с ног на голову. Правда, было это не очень часто.
