Николай Леонов - Идеальная афера
– То есть связывается с твоим загадочным "верблюдом"?
– Возможно. Хотя – не думаю, что напрямую. Скорее передает сообщение по цепочке. Первое звено которой – кто-то из его "внедренок". Судя по сегодняшним событиям, цепочка относится к епархии Андриевского – Мачо. Заметь, здесь видна рука очень умного человека. Я не про Осадчего, я про того, кто стоит за ним. За всеми фигурантами. Тонкость здесь в том, что задействована именно эта из двух вроде бы враждующих группировок. Ведь "Светлорадсертинг" последнее время работал на Гуреева! Ирина это недвусмысленно сказала со слов покойного Бортникова, а уж он-то знал. Значит, если мы уже докопались до этого факта, то в случае прокола вот и ложный след – месть обозленных бандитов. Мало того, здесь есть дальний прицел: перевести наши мысли, наши подозрения на спиртовые рельсы. Я уверен – скоро нам начнут жертвовать пешки, возможно, даже фигуры, только бы мы по-прежнему считали, что все заморочки связаны со схваткой двух банд на узенькой дорожке производства и сбыта паленки.
– Я так думаю, – Станислав иронически хмыкнул, – что раз против нас играет такой неглупый персонажик, то нашим с тобой драгоценным шкурам ничего пока не угрожает?
Гуров согласно кивнул, хмыкнул в ответ. Один из немногих положительных моментов, когда имеешь дело с умным, сильным противником. Он вряд ли постарается организовать им со Стасом по лишней дырке в организме.
Потому что смысла нет.
Ни один опытный преступник высокого ранга никогда не будет стремиться уничтожить разрабатывающих его оперативников. Потому что появятся новые, все МВД не завалишь. А попутно начнется ответная жесткая ментовская месиловка. В данном конкретном случае весь криминальный Светлораднецк даже за попытку расправиться с москвичами поставили бы на уши. Пара рот ОМОНа в городе, особый режим на всех транспортных развязках, немедленный арест счетов всех хоть немного подозрительных фирмочек, самое пристальное и недоброжелательное внимание Паспортно-визового управления Службы общественной безопасности МВД РФ к отдельным "бизнесменам"...
Оно все бандитам надо? Проще, надежнее, безопаснее давить на свидетелей. Иногда элементарно давить, в прямом смысле слова. Что с Шуршаревичем и проделали.
– Как будем вести себя дальше, Лев? – Крячко озадаченно посмотрел на Гурова.
– Загадочно. Конкретно сейчас – ляжем спать. Глядишь, что приятное приснится, не все же собаки треххвостые. Мы только что согласились друг с другом: нас мочить ему смысла нет. Так что можно этой ночью не опасаться подарочка типа "Ф-1" в окошко. А завтра устроим себе выходной. Погуляем, полюбуемся красотами Светлораднецка и зимней природы южной России. Век бы ее не видать. Природу, а не Россию, понятно. Посмотрим, как оппонент среагирует на наше решение устроить себе выходной. В столь любимых Петей Орловым шахматах это называется стратегическим выжидательным маневрированием. Игра на изматывание. Ведь противник не знает, с какой стороны ожидать развития атаки. Пусть помучается. У него нервы не железные, раз уж такие крайние меры, как сегодняшний налет на Шуршаревича, в ход пошли. Ты, главное, пойми – это дело нестандартное. Здесь основной вес приобретают не материальные улики вроде отпечатков пальцев, стреляных гильз и прочего, даже не свидетельские показания.
– А что же?
– Логический анализ. Мы нашего главного противника не столько выследим, сколько вычислим. Я очень надеюсь на Димочку. Утром в понедельник мы будем иметь его результаты. Учитывая, что даже без разговора с Шуршаревичем мне движущая пружина, цель этой нефтяной рокировки Чечня – Азербайджан почти ясна, это резко повысит наши шансы взять "верблюда" под уздцы. Или чего у них там, у верблюдов?
– Так объясни мне, темному скорохвату, к логическому анализу неспособному, – Крячко обиженно засопел, – в чем же потаенный смысл нефтяной аферы? Не говори загадками! Тут ведь не шахматная партия, там фигурки деревянные, у них кровь не льется. А чего у верблюдов – не знаю. Не приходилось как-то дела с ними иметь. Господь миловал.
– Станислав, ты меня не торопи, – извиняющимся тоном ответил Гуров. – Почти, оно и есть почти, на уровне подсознания. Дай мысли созреть, тогда объясню все. Сам под огонь твоей критики полезу! Кроме того, в понедельник я хочу созвониться с парнями из ГУБЭП Службы криминальной милиции МВД. Они мне некоторые детали прояснят. А сейчас давай на бочок. Дружно посопим в четыре дырочки, а то устал я смертельно, голова тяжелая и ни одной приличной мысли в ней нету!
Лукавил Гуров! Крутилась у него мысль в голове, но мысль настолько нестандартная, рискованная, замысел такой авантюрный, что даже с "другом и соратником" он делиться этим замыслом не хотел. Пока, а скорее всего, и в дальнейшем.
"Может быть, – думал Лев, – чуть ли не в первый раз я разыграю этот вариант, не посвящая Стаса, на свой страх и риск. Крячко ведь мою задумку осудит. Очень может случиться так, что он окажется прав. Поэтому помолчим. Но продумаем наш нестандартный ход как следует. Ах, не хочется так жестоко играть против своего! Хотя... Какой он мне "свой", этот Осадчий? Был свой, да весь вышел! Враг он теперь, а с врагом..."
Так и не додумав свою мысль до конца, Лев Гуров уснул.
За окошком слабый южный ветер лениво покачивал белесую муть мельчайших водяных капелек. Щупальца тумана медленно, осторожно оглаживали спящий город, который словно бы растворялся, истаивал в брюхе промозглой январской ночи. Весь мир казался нереальным, словно плод чьей-то болезненной фантазии.
В такие ночи поэты кончают жизнь самоубийством, а негодяи радостно потирают руки, замышляя новую подлость.
* * *Идея Гурова устроить двум истомленным работой сыщикам показательный выходной приказала долго жить, не начав как следует реализовываться.
Еще не успел закипеть поставленный на плиту чайник, еще Крячко только доставал из пачки первую, самую сладкую утреннюю сигарету, как из комнаты раздался громкий, требовательный телефонный звонок.
Лев с удивлением посмотрел на Крячко, тот, пожав плечами, с не меньшим удивлением на Гурова:
– Кому бы мы с утреца понадобились? Номер кто перепутал разве? Или Любаша о нас, грешных, беспокоится?
– Кто про что, – не без ехидства заметил Гуров. – Иди послушай, донжуан ты наш доморощенный, может, впрямь Липатова. Больше вроде бы некому.
Но это оказалась не Липатова.
– Полковник Гуров? – Голос в трубке казался механическим, совершенно бесстрастным, словно не человек, а робот говорил. – Нет, звать его не нужно. Значит, я говорю с полковником Крячко. Внимательно выслушайте, затем передайте своему напарнику. Сегодня около полудня, часа через три, состоится диверсионная акция в станице Усть-Гусельская. Это Сагалаковский район. Группа боевиков Николая Гуреева будет громить подпольный спиртзавод, принадлежащий Андриевскому. Это ответ за вчерашний наезд на Шуршаревича. И формальное объявление войны. Боевики уже в пути. Предотвратить акцию вы не успеете. Сагалаковская милиция тоже – канал связи с Сагалаковом вглухую блокирован с семи утра. Но на последствия можете полюбоваться. Если захотите. Это все.
– Кто вы такой?! – раненым медведем взревел Крячко.
Отбой. Только короткие гудки в трубке.
Гуров оценил ситуацию мгновенно:
– Это – жест отчаяния! Нас любой ценой хотят сбить со следа, не останавливаются даже перед развязыванием криминальной войны. Или ее талантливой инсценировки, – говорил он Крячко, лихорадочно одеваясь. – Наш номер знали только в ГУВД! Да еще Любаша. Срочно позвони ей, узнай, не давала ли она кому этот номер! Хотя нет, конечно же, нет!
Крячко, поговорив с Липатовой с минуту и строго-настрого приказав ей сидеть все воскресенье дома и носа за дверь не высовывать, коротко кивнул. Никому она телефон сыщиков не давала.
– Голос не Осадчего, я бы узнал.
– Конечно, не его. Это с самого верха звоночек. Не от бандитов, нет! Это человек кукловода звонил. Не выдержали нервы у режиссера, боится он, что пьеса пойдет не в ту степь. Вот и накручивает... кульминации. Заметь, Осадчего уже не щадя. Ведь только Осадчий мог засветить там наш телефон.
– Так что, поедем? Купимся? Как кот – головой в сапог?!
– Именно. Только поедешь ты один. Меня попутно забросив в одно место. Скорее, Стас! Я тебе по пути все объясню!
– Оружие брать? – мрачновато поинтересовался Крячко, заметив, как Гуров пристраивает в подмышечную кобуру свой любимый десятизарядный "штайр".
– Возьми на всякий случай. Вряд ли тебе "пушка" понадобится, но мне здесь спокойнее будет.
– А мне?! – буквально взвыл Крячко. – Где это "здесь" тебе будет спокойнее со "штайром" наперевес?! Что ты, черт побери, задумал?!
– Все в машине расскажу. Ходу, Станислав, ходу! Сначала рулим на улицу Загородную. Знать бы еще, где она такая, но ничего, найдем! И маленько не доезжаем до дома номер четыре...
