Джеймс Эллрой - Черная Орхидея
Я тоже громко рассмеялся:
— Твоей маме это бы понравилось.
— Моя мама — та еще лицемерка. Она принимает таблетки, которые прописал врач, так что якобы не наркоманка. Я развлекаюсь, значит, я шлюха. У нее есть оправдание, у меня нет.
— Нет, есть. Ты — моя... — я не никак мог выговорить «шлюха».
Мадлен начала щекотать мой живот.
— Скажи это. Не будь забитым полицейским. Скажи это.
Я остановил ее руку, пока она меня не защекотала.
— Ты моя возлюбленная, ты моя ненаглядная, ты моя милая, ты — женщина, ради которой я скрыл улики.
Она укусила меня за плечо и сказала:
— Я — твоя шлюха.
Я засмеялся:
— Хорошо, ты мой нарушитель 234-А — ПС.
— Это еще что?
— Номер статьи уголовного кодекса, предусматривающего наказание за проституцию.
Мадлен вскинула брови.
— Уголовного кодекса?
Я поднял руки.
— Все, ты меня поймала.
Бесстыдница положила голову мне на грудь.
— Ты мне нравишься, Баки.
— Ты мне тоже нравишься.
— Я понравилась тебе не с самого начала. Скажи правду — поначалу ты просто хотел меня трахнуть.
— Это правда.
— Так когда же я стала тебе нравиться?
— Как только сняла с себя одежду.
— Ах ты, негодник! А хочешь знать, когда ты стал мне нравиться?
— Говори, только правду.
— Когда я сказала отцу, что познакомилась с симпатичным полицейским Баки Блайкертом. У него тогда чуть челюсть не отвисла от удивления. На него это произвело впечатление, а на Эммета МакКонвилла Спрейга очень трудно произвести впечатление. Я подумал о том, как жестоко он обошелся со своей женой, и просто сказал:
— Он и сам производит впечатление.
Мадлен заметила:
— Дипломат! Он грубый, скупой шотландский сукин сын, но он умеет постоять за себя. Ты знаешь, как он на самом деле заработал свои деньги?
— Как?
— Ганстерский рэкет и кое-что похлеще. Отец купил у Мака Сеннета гнилые пиломатериалы и заброшенные кинодекорации и построил из этого дома. У него по всему городу много разных зданий, не отвечающих элементарным нормам пожарной безопасности. И все они зарегистрированы на подставные фирмы. Он дружит с Мики Коэном. И его люди собирают арендную плату за это жилье.
Я пожал плечами.
— Мик на короткой ноге с мэром Бауроном и чуть ли не с половиной членов жилищной инспекции. Видишь мой пистолет и наручники?
— Да.
— За них заплатил Коэн. Он организовал фонд, который помогает младшим полицейским чинам приобретать снаряжение и амуницию. Хороший рекламный ход. Начальник городской налоговой инспекции никогда не проверяет его бухгалтерию, потому что Мик оплачивает бензин и масло для всех машин этого ведомства. Поэтому ты меня совсем не удивила.
Мадлен спросила:
— А хочешь узнать один секрет?
— Конечно.
— Половина квартала в районе Лонг-Бич, который построил мой отец, рухнула во время землетрясения 1933 года. Двенадцать человек погибло. Отец заплатил взятку за то, чтобы его имя вычеркнули из списка подрядчиков.
Я обнял ее.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
Поглаживая мои руки, она сказала:
— Потому что ты понравился отцу. Потому что ты — единственный кавалер, приведенный мной в наш дом, который ему понравился. Потому что он очень уважает силу и считает тебя сильным человеком. Если его вывести на откровенный разговор, возможно, он тебе и сам это скажет. Эти люди давят на него, а он отыгрывается на маме, потому что он построил те рухнувшие дома на ее деньги. Я не хочу, чтобы ты судил о папе по сегодняшнему вечеру. Первые впечатления обычно самые яркие, но ты мне нравишься, и я не хочу...
Я притянул ее к себе.
— Успокойся, малышка. Ты сейчас со мной, а не со своей семьей.
Мадлен крепко меня обняла. Я хотел, чтобы она знала, что все просто чудесно и не о чем беспокоиться, и приподнял ее лицо. По нему катились слезы.
— Баки, я тебе не все рассказала про мои отношения с Бетти Шорт.
Я схватил ее за плечо.
— Что такое?
— Не сердись на меня. Ничего серьезного. Просто не хочу это скрывать. Ты мне сначала не нравился, поэтому я не...
— Расскажи мне сейчас.
Мадлен посмотрела на меня, нас разделяла только пропитанная потом простыня.
— Прошлым летом я довольно часто шлялась по барам. Обычные бары в Голливуде. Я услышала, что есть девушка, очень похожая на меня. Меня это заинтересовало, и в нескольких барах я оставила записки: «Твой двойник хотел бы с тобой встретиться» — и номер телефона. Бетти мне позвонила, и мы сошлись. Поболтали и, в общем, все. Я случайно встретила ее снова в ноябре прошлого года в «Ла Берне» вместе с Линдой Мартин. Это было просто совпадение.
— И все?
— Да.
— Тогда, малышка, готовься. Пятьдесят с лишним полицейских прочесывают бары в Голливуде, и если они обнаружат хотя бы в одном из них твою записку, то приготовься к долгой разлуке с домом. Я тогда тебе уже ничем помочь не смогу. И если это случится, не обращайся ко мне за помощью, потому что я сделал все, что смог.
Отстранившись от меня, Мадлен сказала:
— Постараюсь сделать так, чтобы этого не случилось.
— Ты имеешь в виду, что твой папочка постарается?
— Баки, дружок, неужели ты стал бы ревновать к тому, кто вдвое тебя старше и вдвое слабее?
Я подумал о Черной Орхидее, перед глазами снова возникли газетные заголовки.
— Почему ты захотела встретиться с Бетти Шорт?
Мадлен поежилась, по ее лицу вспышкой пробежало неоновое отражение названия нашей гостиницы:
— Я вовсю старалась выглядеть стильной и отвязной, — ответила она. — Но по описаниям Бетти, которые я слышала, она была круче, чем я. И естественнее. Настоящее дитя природы.
Я поцеловал свое дитя природы. Мы снова занялись любовью, и все это время я представлял ее с Бетти Шорт — они любили друг друга так естественно.
Глава 12
Посмотрев на мою мятую одежду, Расс заметил:
— По тебе что, слониха прошлась?
Я оглядел комнату, которую потихоньку заполняли полицейские, работающие в дневную смену.
— Нет — Бетти Шорт. Сегодня не будем отвечать на звонки, ладно, босс?
— Не хочешь прогуляться?
— К делу.
— Прошлой ночью в Энсино видели Линду Мартин, в двух барах. Вы с Бланчардом поезжайте в Долину и поищите ее. Начните с Виктори-бульвара и далее на запад. Чуть позже я подошлю вам на помощь еще несколько человек.
— Когда?
Миллард посмотрел на часы.
— Как только, так сразу.
Поискав глазами Ли и не найдя его, я согласно кивнул и поднял телефонную трубку. Я сделал несколько звонков: домой, в Отдел приставов, в справочную службу — узнать номер его телефона в гостинице «Эль Нидо». На первый звонок мне никто не ответил, на два других я получил одинаковый ответ — Бланчарда здесь нет. Вскоре возвратился Миллард, вместе с ним Фриц Фогель и, к моему удивлению, Джонни Фогель — тоже в штатском.
Я поднялся им навстречу.
— Не могу найти Ли, босс.
Миллард сказал:
— Поедешь с Фрици и Джонни. Возьмите машину без мигалок, но с рацией, чтобы вы могли связаться с другими ребятами, работающими в том районе.
Толстяки-Фогели уставились на меня, затем друг на друга. По взгляду, которым они обменялись, было понятно, что они арестовали бы меня за один мой внешний вид.
Я сказал:
— Спасибо, Расс.
Мы поехали в Долину, Фогели впереди, я — сзади. Я попытался было вздремнуть, но Фрици своей безостановочной болтовней про проституток и сексуальных маньяков не дал мне это сделать. Джонни поддакивал. Всякий раз, когда папаша останавливался, чтобы перевести дыхание, сынок вставлял: «Точно, папа». Выехав на Кахуэнга-пасс, Фрици выдохся; сынок тоже примолк. Я закрыл глаза и прислонился к стеклу. Перед моими глазами Мадлен исполняла медленный стриптиз под шум мотора, когда я услышал шепот Фогелей:
— ...папа, он спит.
— Когда мы на работе, не называй меня папой. Я тебе уже тысячу раз об этом твердил. Ты становишься похожим на педика.
— Я доказал, что не педик. Педики не смогли бы сделать то, что сделал я. Я уже не девственник, поэтому не говори мне «педик».
— Замолчи, черт подери.
— Папуля, то есть, папа...
— Я сказал, замолчи, Джонни.
Толстый хвастливый полицейский, которого опустили до уровня ребенка, завладел моим вниманием. Чтобы послушать продолжение этого разговора, я изобразил громкий храп. Джонни прошептал:
— Вот видишь, папа, он спит. Это он педик, а не я. И я доказал это. Кривозубый ублюдок. Я его урою, папа. Ты знаешь, я смогу. Наглый ублюдок. Место в Отделе судебных приставов было у меня в кармане...
— Джон Чарльз Фогель, если ты сейчас же не заткнешься, я тебя выпорю и не посмотрю, что ты совершеннолетний полицейский.
Раздался сигнал по радио; я притворно зевнул. Джонни, повернувшись ко мне, улыбнулся и, обдав меня легендарным запахом изо рта, спросил:
— Выспался?
Моим первым желанием было ответить насчет «рою», но меня остановило чувство внутрикорпоративной этики.
