Эд Макбейн - Жара
– А по-моему, – сказал Джерарди, – ему, если хотите знать, просто дали на лапу.
– А я себе едва шею не свернул на этой проклятой лестнице! – пожаловался Миллер.
– Двое ширял, окосевших в дымину. И квартирка пуста, как сердце шлюхи, – сказал Джерарди. – Я вам точно говорю, их кто-то предупредил!
– А вот и он! – сказал Мейер и поспешно подошел к решетчатому барьеру, отделявшему комнату от коридора. – Эл, заходи! Ты со всем разобрался?
– Я вообще не знаю, почему я должен был с чем-то разбираться, – проворчал полисмен. Он был одет в пеструю спортивную рубашку с короткими рукавами, голубые хлопчатобумажные брюки и сандалии. Едва войдя в дежурку, он немедленно прикрепил к карману рубашки свое закатанное в пластик удостоверение, как будто входил в центральное управление или что-нибудь в этом духе.
– Это Эл Родригес, – представил его Мейер. – Это Джерарди и Миллер из отдела по борьбе с наркотиками. Остальных, думаю, ты знаешь.
– Ага, – сказал Родригес. – Привет.
– Это вы сидели в том фургоне? – спросил Джерарди.
– Ага, – ответил Родригес.
– И что же произошло сегодня вечером?
– В смысле?
– Мы поднялись наверх и нашли там только двух ширял. Где все эти мужики с фотографий, которые вы снимали?
– А я-то почем знаю, черт возьми?
– Да вы что, дрыхли, что ли, в этом проклятом фургоне?
– Я фотографировал! – обиделся Родригес.
– Ну и что же вы нафотографировали сегодня? Пару ширял, которые поднимались наверх, чтобы словить кайф?
– Я не знаю, кто туда поднимался, а кто нет! – сказал Родригес. – Я навожу камеру на подъезд, камера фотографирует. Когда кончается пленка, я вставляю новую. Я не знаю, что там на пленке. Пленку проявляют где-то в центре. Иногда я даже не знаю, что было на той пленке, которую уже проявили.
– Кто нажимает на кнопку, чтобы делать снимки?
– Я.
– Когда?
– Когда кто-нибудь подходит к подъезду.
– Ну и кто подходил к нему сегодня вечером?
– Уйма народу.
– И вся эта уйма народу вошла в здание?
– Ну конечно!
– И куда же они подевались?
– Блин, а я что, знаю? Может, на крышу вылезли, голубей гонять. Мне за ними следить не положено, мне положено фотографировать.
– Вы узнали кого-нибудь из тех, кто заходил в здание?
– Некоторые из них показались мне знакомыми.
– Двое французов заходили?
– А я что, знаю, французы они или нет?
– Ну, француза же сразу видно! – сказал Джерарди.
– Вам следовало нам позвонить, – сказал Миллер.
– Зачем?
– Сообщить о том, что там происходит.
– Блин, а я что, знал, что там происходит? Все было как месяц назад. Толпа народу заходила, те же самые, что всегда. Мне что, положено было сообщить, что все как обычно?
– Вам следовало позвонить! – упрямо повторил Миллер.
– Слушайте, я устал, – сказал Родригес. – Вы что, за этим меня сюда и притащили? Чтобы выслушать уйму всякой чуши о том, что мне следовало и чего не следовало делать? Слушайте, скажите это все моему лейтенанту, о'кей? Если хотите жаловаться, идите вешать лапшу на уши ему. А я пошел домой спать.
– Мы намерены просмотреть эту пленку! – сказал Джерарди.
– Ну так идите и смотрите! – горячо ответил Родригес. – Счастливо оставаться!
– Не напрягайся, – сказал ему Мейер.
– Эти гребаные «нарки» только и делают, что воняют! – сказал Родригес. – Почему бы вам не заняться чем-нибудь полезным? – Это было сказано Джерарди. – Пока, Мейер! Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать.
Он подошел к барьеру, открыл дверцу и сердито затопал вниз по лестнице. Железные ступеньки гудели у него под ногами.
– Ну и что теперь? – спросил Мейер.
– Попробуем через месяц, – сказал Мейер.
– Да через месяц эти парни будут уже в Китае! – возразил Джерарди. – Я вам говорю, их кто-то предупредил. Они знают, что мы их засекли, и у них хватит ума держаться оттуда подальше. Так что об этой операции можно забыть, ничего не выйдет.
– Если ничего не выйдет, мы вам позвоним, – сказал Мейер.
– Это он так шутит! – пояснил Джерарди своему напарнику.
* * *Домой она вернулась немного за полночь. Он сидел у телевизора, смотрел начало старого фильма.
– Привет! – сказала она от входа, вынула ключ из замка, вошла в гостиную и чмокнула его в макушку.
– Как дела? – спросил он.
– Съемку отменили.
– Да ну?
– Какие-то нелады с больницей. Они не хотели, чтобы рядом со зданием велись съемки. Сказали, это обеспокоит пациентов.
– Ну и где же в конце концов происходили съемки? – спросил Клинг.
– А их не было. Вместо съемок устроили большое совещание. На «Челси».
– "Челси"?
– Объединенная компания «Челси-ТВ». Хочешь сандвич или чего-нибудь этакого? Я жутко проголодалась! – сказала Огаста и ушла на кухню.
Он посмотрел ей вслед и продолжал следить за ней, пока она разворачивала на кухонном столе порезанную на ломтики буханку. Он вспоминал их первую встречу, вспоминал так отчетливо, словно это происходило здесь и сейчас. Звонок из дежурки от Мерчисона. «На Ричардсон-драйв, в доме 657, квартира 11-Д, произошла кража со взломом. Съезди, поговори с девушкой».
У девушки оказались длинные рыжие волосы и густой загар. Она была одета в темно-зеленый свитер, копоткую коричневую юбку и коричневые ботинки. Она сидела, скрестив ноги, и тупо глядела в стену. Первое, что он почувствовал, увидев ее, было ощущение полной гармонии, небрежное совершенство цвета и рисунка, рыжее и зеленое, волосы и глаза, свитер и юбка, ботинки сливались с ногами, покрытыми ровным загаром, длинные, стройные, грациозные ноги, вопросительно склоненная набок голова, водопад блестящих рыжих волос.
У нее, у девушки, были высокие скулы, чуть раскосые глаза, горящие зеленым на фоне посмуглевшего лица, вздернутый носик, чуть оттягивающий верхнюю губку, так что видны ровные белые зубы. Свитер обтягивал груди – крепкие, без всякого там лифчика, – и на талии был туго стянут коричневым поясом с медной пряжкой, попка мягким изгибом вминалась в пухлый диван, и, когда девушка повернулась, юбка чуть задралась, обнажив бедро.
Он ни разу в жизни не встречал более красивой женщины.
– Кто это такие? – спросил он.
– Кто? – переспросила Огаста с кухни.
– "Челси-ТВ".
– Рекламная фирма, снимает ролик.
– А-а. А что там было на совещании?
– Утрясали расписание, подыскивали новое место – ну, знаешь, вся эта канитель. – Гасси облизала нож, которым намазывала арахисовое масло, и сказала: – М-м, вкусно! Ты уверен, что не хочешь?
– И ты им для этого была нужна?
– Для чего?
– Ну, утрясать расписание, подыскивать место и...
– Да, Ларри хотел, чтобы я была под рукой.
– Ларри?
– Паттерсон. Из «Челси-ТВ». Он сам написал сценарий, и режиссер тоже он.
– Ax, ну да.
– Ему нужно было знать, когда я смогу подъехать и все такое.
Она вернулась в гостиную с сандвичем в руке. Клинг поймал себя на том, что уставился на нее точно так же как когда-то на первом свидании, – смотрел и глаз не мог отвести. Тогда Огаста в конце концов сказала ему:
«Ну что ты на меня пялишься?» Клингу пришлось признаться, что ему еще никогда не приходилось разговаривать с такой красивой девушкой. Огаста просто ответила, что ему придется к этому привыкнуть. Клинг помнил ее ответ слово в слово.
«Знаешь, придется тебе к этому привыкнуть. Ты ведь тоже очень красивый – а если мы только и будем делать, что сидеть и пялиться друг на друга, что же из этого выйдет? В смысле, я думаю, что мы будем видеться довольно часто, и мне хотелось бы думать, что я могу иногда позволить себе вспотеть, к примеру. Я здорово потею, знаешь ли».
«Да, Гасси, – думал он, – ты здорово потеешь, теперь я это знаю. А еще ты иногда рыгаешь, и я не раз видел тебя сидящей на унитазе, а однажды ты напилась вдрызг с этими твоими педиками-фотографами, чтоб их черт побрал, и я держал тебе голову, пока ты блевала, а потом уложил тебя в кровать, а сам пошел вытирать пол в ванной, да, Гасси, я знаю, что ты потеешь, я знаю, что ты не ангел, но, Господи, Гасси, зачем... зачем ты это сделала, зачем ты так поступила со мной, неужели ты не могла иначе – не как... не как сука в течке?!»
– ...Поехать в Южную Америку, чтобы снять этот ролик там, – говорила Огаста.
– Чего? – очнулся Клинг.
– Ларри хочет поехать в Южную Америку, чтобы снять этот ролик там, – повторила Огаста. – Там теперь лежит снег. К черту символическую гору, давайте снимать в настоящих горах!
– Что еще за символическая гора?
– Ну, больница «Лонг-Дженерал». Ты когда-нибудь видел это здание? Оно похоже на...
– Да, на гору.
– Ну вот, значит, ты понимаешь, о чем я.
– Так ты поедешь в Южную Америку, да?
– Всего на несколько дней. Если получится.
– Когда?
– Ну, я пока не знаю...
– А приблизительно?
