Малютка - Мола Кармен

— Когда это было?

— Не помню. Незадолго до Рождества. В субботу утром, потому что у моего парня дом в Трибальдосе и по выходным мы ездим туда. Точнее не могу сказать. Вы не подумайте, что я хочу оскорбить этих людей, но мне показалось, что они какие-то ненормальные.

— В смысле больные?

— Нет, не так… В них было что-то звериное; не знаю, как объяснить.

Им пришлось поторопить автомеханика, менявшего колеса, чтобы как можно скорее отправиться на заправку, о которой говорила девушка.

— Думаешь, они так долго хранят записи с камер наблюдения? — спросила Рейес. — Она же сказала, что это было еще до Рождества.

— Понятия не имею. Но пока это единственная зацепка.

Шиномонтаж находился в промзоне под названием Серрахера. Забрав машину, они никак не могли выбраться на шоссе.

— Улица та самая, Камино-де-лас-Виньяс.

— Ага, только мы едем не в ту сторону. Надо найти, где можно развернуться.

— Заблудились, надо же! И какой толк от этого навигатора, если с ним все равно теряешься, — рассмеялась Рейес. — Сверни вон туда.

Через несколько метров они взяли правее и оказались на другой улочке, которая должна была вывести их на шоссе. На перекрестке какая-то машина преградила им путь, еще одна врезалась в «вольво» сзади. Удар оказался настолько сильным, что сработали подушки безопасности. Ордуньо попытался вырулить, но «вольво» зажало между машинами нападающих. Он потянулся к пистолету, но к ним уже подошли двое.

— Даже не думайте.

Мужчины направили на полицейских пистолеты и, судя по всему, были готовы стрелять.

— Вылезайте, — приказал один.

Подошли еще двое и отобрали у Ордуньо и Рейес оружие. Только после этого из старого «мерседеса» вылез старичок — лысый, морщинистый, низкого роста.

— Добрый вечер.

— Что происходит? Предупреждаю вас, что мы сотрудники полиции, — сказал Ордуньо.

— Я прекрасно знаю, кто вы. Сегодня с вами беседовал мой адвокат, и вы отвергли предложение, которое я через него передал. Плохое решение, скажу вам откровенно.

— Что вам нужно?

— Уже ничего. Вам все сказал мой адвокат. Больше предложений нет, двадцать пять тысяч евро вы потеряли. И это не самое ценное, что вам предстоит утратить. У меня бизнес, семья, и все это я намерен защищать.

— Да нам плевать на ваших свиней, — тянул время Ордуньо.

Все взгляды обратились на него. Никто не смотрел на его спутницу, девушку в красном платье, короткой кожаной куртке и кроссовках «Нью Бэланс». Никто не заметил, как она подошла к одному из мужчин и с силой ударила его по горлу ребром ладони. Пока остальные сообразили, что происходит, она успела подхватить выпавший у него пистолет и выстрелить во второго преступника. Ордуньо тем временем бросился на главного, старика, и зажал ему шею локтевым захватом. Двое оставшихся вооруженных мужчин замерли в нерешительности.

— Бросайте оружие, или я сверну ему шею.

Оба подчинились. Рейес ногой отпихнула их пистолеты подальше.

— Ты чего? — крикнул ей Ордуньо. — Подбери!

— Не могу, я, кажется, руку сломала, — извиняющимся тоном ответила Рейес, с жалобной гримасой демонстрируя правую руку, но левой продолжая целиться в противников.

Ордуньо, не ослабляя захвата, подошел к ней вместе со стариком. Несмотря на боль, Рейес, похоже, ликовала.

— Быстро все в жизни меняется, да, сеньор как-вас-там, — рассмеялась она.

Мужчина, получивший удар по горлу, лежал на земле без сознания; у другого выстрелом разнесло коленный сустав, и он, крича от боли, пытался отползти в сторону; еще двое остались без оружия, и Ордуньо уже надел на них наручники. Рейес перевела пистолет на старика.

— Давайте договариваться. Пятьдесят тысяч евро, — сделал он последнюю попытку.

— Вы же сказали, что предложений больше нет, — ехидно отозвалась Рейес.

— Не говорите глупостей, сеньорита.

— А я вам соврал, — сообщил ему Ордуньо. — Нам на ваших свиней совсем не плевать.

Глава 43

В свои шестьдесят Марьяхо давно покончила с чинопочитанием и дипломатией. Она не лезла за словом в карман и на дух не переносила политкорректности. Выполняя задание Элены, она ругалась на чем свет стоит. Буэндиа, уже привыкший к ее манерам, почти не обращал на это внимания.

— Результаты Элене нужны до обеда, мать ее! Она думает, я их рожу? Совсем охренела!

— Это ты так пытаешься сосредоточиться? — поинтересовался судмедэксперт.

— Ты видел, какую говнофотку она мне прислала? Крохотную, двадцатилетней давности, сплошное зерно… Вот что мне с ней делать, Буэндиа?

— Ну уж ты-то что-нибудь придумаешь, я уверен.

— Как же мне хочется на пенсию!

Марьяхо попыталась улучшить качество изображения, прогнала его через программу состаривания лиц, добавив каждому мужчине по двадцать лет. За контрольный образец она взяла Фернандо Гарридо — когда тот погиб в Сафре, его фото разместили в ежедневной газете «Сегодня», выходившей в Бадахосе. Виртуальный портрет отличался от реального примерно как небо от земли. Вслед за потоком обсценной лексики Марьяхо вынесла вердикт: найти двух остальных не получится. Для этого их фотографии должны были появиться в прессе или в каком-нибудь официальном архиве. Какова вероятность, что обычный фермер попадет в СМИ?

Ответ на этот вопрос нашелся у Буэндиа, хотя и не сразу. Все утро судмедэксперт просматривал выпуски газеты «Ла трибуна де Куэнка» в поисках публикаций, которые навели бы их на след Чески. Одного насильника она убила, теоретически могла убить и других. А поскольку все имевшиеся у них зацепки вели в Куэнку, Буэндиа показалось логичным начать с местной прессы. Но он так ничего и не нашел, хотя проверил все выпуски за пять месяцев: ознакомился с протестами экоактивистов против строительства в зоне обитания охраняемых видов, мелкими стычками между соседями и коррупционными скандалами с участием муниципальных властей. В разделе криминальной хроники писали о двух женщинах, убитых бывшими партнерами, одном погибшем в пьяной драке и одном утонувшем в болоте — и больше ничего. Полиция Куэнки, наверное, умирает от скуки, подумал Буэндиа.

Он перешел к просмотру «Вестника Сеговии». В последние месяцы Ческа часто ездила в гости к сестре; возможно, она искала своих насильников в том регионе. Марьяхо тем временем сражалась с алгоритмами обработки изображений, фильтрами и технологиями сравнения лиц. Взлом программного обеспечения Национального разведывательного центра отнял бы у нее несколько часов, но не исключено, что оно того стоило. НРЦ располагал передовыми технологиями, позволявшими установить личность террориста в темных очках, шарфе и бейсболке по форме кончика уха или очертаниям ноздрей. Только вот с каким изображением сопоставить это сомнительное фото, сделанное больше двадцати лет назад?

В этот момент Буэндиа бросил ей спасательный круг.

— Обрати внимание, какая новость. Три недели назад человека, выходившего с животноводческой ярмарки Сепульведы, насмерть сбила машина.

Марьяхо вскочила, подошла и оперлась о стол Буэндиа. В «Вестнике Сеговии» была фотография покойного; его звали Мануэль Санчес. Марьяхо сравнила изображение с увеличенным фото трех мужчин. Сходство не было разительным, но снимок из «Вестника Сеговии» она все же отсканировала.

Спустя два часа ей удалось получить доступ к программе распознавания лиц НРЦ. Она ввела два изображения — Мануэля Санчеса и одного из мужчин со старой фотографии, того, который был отдаленно на него похож. По отсутствию гневных тирад Буэндиа догадался: Марьяхо что-то нашла.

— Буэндиа, это он. Он самый. Мануэль Санчес, которого сбила машина в Сепульведе, двадцать один год назад выиграл вяленый окорок.

Элена и Сарате доехали до Сеговии, чтобы запросить полный список свиноводческих ферм в районе, и там столкнулись с провинциальной бюрократией: к любой бумажке местный чиновник относился, как к государственной тайне, и получить ее стоило неимоверных усилий. Сарате уже был готов выхватить пистолет и, невзирая на последствия, открыть огонь по этой унылой конторе, когда позвонила Марьяхо. Она идентифицировала еще одного мужчину на фотографии. Мануэль Санчес, три недели назад погиб под колесами машины, когда выходил с животноводческой ярмарки в Сепульведе; сейчас она пришлет относительно свежее фото.