Фридрих Незнанский - Объект закрытого доступа
— Ладно, не ворчи, — не потерял бодрого настроя Меркулов. — Ты просил меня навести справки про «Мосводоканал» и Кремлевский дворец. Я навел.
— Ну и?
— Похоже, интуиция тебя не подвела. Две недели назад в лифте Кремлевского дворца съездов был обнаружен убитым старший комендант этого объекта шестидесятипятилетний Сергей Игнатьевич Лесков.
— Я в курсе. И что?
— Лесков был известен как самый старый работник Кремлевского дворца. Он здесь работал чуть ли не с самой постройки здания в шестидесятые годы. Лесков знал все ходы и выходы, все лазы и вентиляционные люки, коммуникационные отделы этого сооружения. Он знал все строительные прорабские и архитектурные схемы и планы дворца, оставшиеся ему в наследство от главного архитектора этого сооружения академика Посохина.
— Как его убили?
— Неизвестный преступник ударил коменданта по затылку разводным ключом. Орудие убийства лежало в ногах потерпевшего. По словам сотрудников хозяйственного управления, в тот день Лесков ходил с потрепанным черным портфелем. Буквально не выпускал его из рук. По показаниям свидетелей, в этом портфельчике находились планы и схемы всех подземных коммуникаций Кремлевского дворца. Портфель этот исчез. Видимо, целью убийства и был этот потрепанный портфель со схемами. На место происшествия выезжала оперативно-следственная группа ГУВД, делом занимались Мосгорпрокуратура и угро Центрального округа, но дело раскрыто не было. Ну, как тебе такая информация?
— Это все? — ответил Турецкий вопросом на вопрос.
— Нет. Ты еще не спрятал блокнот?
— Нет.
— Тогда пиши дальше. Двумя днями позже было совершено еще одно убийство, на ГУП «Мосводоканал». Эта система ведает плотинами и водозаборными пунктами столицы. Проще говоря, огромными объемами воды, находящимися в водохранилищах.
— А еще проще, московским водопроводом. Кто убит? — поинтересовался Турецкий.
— Заведующий одной из лабораторий «Мосводоканала» Олег Иванович Фомин.
— Как это произошло?
— «Мосводоканал» праздновал свое двухсотлетие. Пьянка состоялась в ресторане «Яр». После банкета Фомин поехал домой, но до дома так и не добрался. Его труп был найден на платформе, где он, по всей вероятности, поджидал электричку.
— Как убит?
— Ножевое ранение в сердце. По показаниям очевидцев, перед тем как выйти на платформу, он сидел в привокзальной кафешке. Сидел не один, а с каким-то кавказцем. Из ресторана они вышли вместе. Прокуратура и милиция посчитали это событие убийством на почве личных неприязненных отношений. Преступление не было раскрыто, и дело было приостановлено ввиду неустановления лица, совершившего убийство.
— Вот тебе и водичка, — задумчиво произнес Турецкий.
— Что?
— Ничего. Спасибо, Кость. Ты извини, что я на тебя ворчал.
— С кем не бывает. Слушай, Саня, я тут бегу к генеральному на ковер. Если есть еще что-то важное, говори сейчас, потому что потом я буду загружен работой под завязку.
— Да нет, пока вроде ничего.
— Тогда до связи.
8
Двадцать четыре года. Целых двадцать четыре года Галя Романова жила на свете! Жанна Д’Арк в семнадцать лет уже освободила Орлеан и короновала Карла VII, а в девятнадцать ее уже сожгли на костре! А Марина Цветаева в двадцать четыре написала:
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,
Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,
Оттого что я о тебе спою — как никто другой.
Господи, и была же сила у этих женщин. Умели жить ярко, любить сильно. А что же она, Галя Романова? Хуже их? Получалось, что хуже.
Галя накрыла сковородку крышкой и вытерла руки о фартук. Минуту спустя по кухне пополз вкусный запах жарящихся котлет. Девушка уселась за кухонный стол, на котором лежала книга стихов Цветаевой, открыла книгу наугад и стала читать. По мере чтения глаза ее увлажнялись, а дыхание учащалось. Любовь к стихам Галя унаследовала от отца, он был редактором заводской газеты, писал фельетоны и праздничные спичи, а порою — серьезные стихи. Если честно, стихи отца были посредственными, но страсть к поэзии передалась девушке, как болезнь. Или как эти черные волосы и черные глаза, которые Турецкий назвал страстными.
Галя закрыла книгу, вздохнула, подперла щеку ладошкой и стала думать о Турецком.
Он, конечно, был уже старым, но все еще привлекательным мужчиной. Волосы тронула седина, но зато глаза молодые, а плечи широкие. Да и осанка у «важняка» была как у бравого восемнадцатилетнего гусара со старинной литографии, которая висела у Гали в комнате. Ох, Александр Борисович, Александр Борисович… Мало того что он был хорош собой — он так искренне заботился о Гале, принимал живейшее участие в ее делах; Галя была благодарна ему за то, что, использовав какие-то неведомые связи, Турецкий помог ей переселиться из милицейского общежития. Конечно, Галина квартирка была крошечной — однушка в спальном районе на окраине Москвы, но это был ее собственный дом, ее гнездышко, приют ее мечтаний. Галя и в самом деле могла бы влюбиться в Турецкого, да она уже почти влюбилась. От последнего шага ее остановил его взгляд: когда Галя намекнула ему о своих чувствах, этот взгляд стал таким холодным и растерянным, что ли, что Галя сразу поняла неуместность и дикость своего поведения.
А эти его слова… «Ну ты даешь, Романова!» С каким взрослым пренебрежением это было сказано! Словно она не девушка, а пятилетний ребенок, позарившийся на чужую игрушку. Да и она хороша. Залепетала в ответ, как четырнадцатилетняя девочка-подросток: «Простите. Я не должна была… Мне не нужно было…»
О господи, как глупо. Даже сейчас стыдно вспоминать.
Галя залилась краской стыда и медленно покачала головой.
Нет, Турецкий — герой не ее романа. Хорошо, что она вовремя остановилась. Хотя… В страданиях тоже есть своя прелесть. Если бы Цветаева не страдала, разве смогла бы она написать:
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Нет, не смогла бы. Женщина всегда должна любить кого-то — пусть даже безответно, потому что без любви ее жизнь не имеет никакого смысла.
В прихожей зазвонил телефон. Галя встала из-за стола и пошла в прихожую. Пиликанье телефона всегда раздражало ее, поэтому она была рада поскорее снять трубку:
— Слушаю!
— Здравствуйте! — поприветствовал ее приятный, немного грассирующий мужской голос. — Можно я говорить с Галей?
— Галя у телефона.
— Бонжур, Галя! Это Жан-Луи Селин. Вы меня еще помните?
— Мсье Селин? — Галя удивилась и слегка заволновалась. — Да, конечно, я вас помню. Откуда у вас мой телефон?
— Вы даже не представляете, как это совсем не тяжело! Я всего лишь купил в метро компакт-диск с телефонной базой данных. Там несколько Галей Романовых, и я решил обзвонить всех. Я очень хотел найти вас. И вот — нашел!
Галя почувствовала, как учащенно забилось ее сердце, и откинула со лба упавшую прядь.
— И зачем же вы меня искали?
— Сам не знаю. Это похоже на… как это по-русски?.. импульс? Есть в русском языке такое слово — импульс?
— Есть.
— После той нашей встречи в ресторане мне захотелось увидеть вас снова. Услышать ваш голос… Вам кто-нибудь говорил, что у вас удивительный голос?
Галя улыбнулась:
— Это провокационный вопрос, мсье Селин.
— Провокация? О нет, совсем нет! Галя, если вы сегодня вечером свободна, я хотел бы приглашать вас в ресторан. Как вы на это смотрите?
— В ресторан? — Галя обомлела. — А… зачем?
— Кушать устрицы и пить вино. И, может быть, немножко танцевать. Если, конечно, вы захотите.
— Я… Мсье Селин, ваше предложение застало меня врасплох. Вообще-то, у меня были запланированы на вечер кое-какие дела.
— Очень жаль, — сразу погрустнел француз. — Тогда, может быть, мы сможем встретиться завтра? Признаюсь, мне будет очень тяжело ждать целые сутки. Но я готов ждать.
Сердце Гали забилось еще быстрее.
— Ладно. Ради вас я сделаю исключение. Во сколько вы хотите встретиться?
— А как вам удобно?
— Я освобожусь часам к восьми.
— Значит, в восемь! Скажите мне свой адрес, и ровно в восемь я заеду за вами.
Галя продиктовала французу адрес.
— Прекрасно! — сказал он, записав. — Тогда — до встречи?
— До встречи!
Галя положила трубку, села на стул, сложила руки лодочкой, зажала их между колен и погрузилась в размышления.
Что значил этот звонок? Неужели мсье Селин и впрямь запал на нее? А собственно, почему бы нет? Галя знала, что красива. Гордая осанка, острые плечи, тонкие руки, густые черные волосы. Это местным мужчинам подавай пышнотелых блондинок а-ля Мэрилин Монро, а у французов вкус уточенный. Они способны оценить настоящую, неброскую, но изысканную красоту. Красоту, которой гордятся европейские женщины.
