Николай Леонов - Волчий билет
В дверь постучали, и на пороге появился молодой подполковник.
– Здравия желаю, господа! – бодро сказал он и представился: – Каюров Виктор Валентинович.
– Здравствуйте, Виктор. – Гуров пожал гостю руку. – Проходите, садитесь, надеюсь, все знакомы.
Станислав взглянул на гостя цепко, кивнул, стал отпирать свой сейф, раскладывать на столе папки, хотя Гуров точно знал, писать другу нечего, а старые дела он знает наизусть.
– Виктор, занимайте гостевое место, – Гуров указал на ничейный стол, – рассказывайте о делах, которые вы не хотели обсуждать по телефону.
Каюрову было лет тридцать пять, роста среднего, фигурой крепок, форму носил ловко, на лице проступал девичий румянец. Может, кожа всегда такая, а возможно, разволновался, оказавшись в логове знаменитых волкодавов. Парень прослужил в розыске около пятнадцати лет и не обманывался простотой Крячко и элегантностью Гурова. Оба настоящие сыщики, супер, таких в Москве по пальцам пересчитать. И тут уже генералы, практической работой не занимаются.
– Бросьте, Виктор, сомневаться. – Гуров присел на край своего стола. – Не зря вы пришли, мы вас поймем, свои люди.
Рассматривая подтянутого, молодого и розовощекого подполковника, Гуров позабыл о несуразных мыслях, что парень может оказаться разведчиком.
Каюров сел за стол, положил перед собой кейс, достал две папки и сказал:
– Засомневался я, отвлекать ли серьезных людей нашей мелочевкой. Но вы, Лев Иванович, сами об Игоре Касаткине спросили.
Гуров поощрительно кивнул и закурил.
– Парень выглядит молодо, но ему недавно тридцатник шарахнул, в отделении на учете с восемнадцати, в девятнадцать, за месяц до призыва в армию, арестован за карманку. В суде дело развалилось, потерпевшая в отказ пошла, был свидетель, иногородний, на суд не явился, так его и не нашли. Позже агентура начала сообщать, что Коса, такая у него кличка, с карманкой завязал, подался в кооператоры. Вроде ничего необычного, состоял на картотечном учете в отделении, позже на него дело предварительной проверки завели, на мой взгляд, совершенно зря. Парень обзавелся палаткой, купил старенький «жигуль», все нормализовалось, женился, в криминальных связях не замечен. Такие данные мы имели на Касаткина на девяносто второй год. В это время стали поступать данные, что наших палаточников прижали неизвестные рэкетиры. Сильно прижали, до беспредела, и тут же на участкового телега анонимная пришла. Взятки берет по-черному, не бутылкой водки, а наличными, и не в рублях, а «зелеными». И тут же дежурному звонок. – Каюров перелистнул свои бумажки. – Вот. Указано время, место, где участковый получит триста долларов. По тем временам большие деньги. Я в то время начальником ОУРа в райотделе служил, замотался, в задержании не участвовал. Место, время, даже сумма совпали, старлея взяли. Я его знал, хороший участковый был, я собирался его в район опером брать, а тут скандал. Хотели возбудить дело, старлей жестко в отказ, знать не знаю, и все, подбросили валюту.
Каюров замолчал, листал бумаги, поднял глаза на Гурова, еще больше покраснел и, слегка заикаясь, сказал:
– Лев Иванович, тут моя вина, не занимался делом, увяз в угонах…
– И делом приятеля не хотел заниматься, – сказал Станислав, который что-то писал, казалось, разговор и не слушал.
– Есть грех, господин полковник, – признался Каюров. – Дело замяли, Лешку, так звали участкового, уволили… А через неделю его в проходном дворе нашли. Пуля от «ТТ» под лопаткой, стреляли в упор. Лешка хороший мент был, аккуратный, незнакомца к себе никогда бы не подпустил. Да и делать ему в том дворе после увольнения было совершенно нечего. Тут я хватился…
– Да поздно, – перебил Станислав. – Глухой висяк.
– У нас висяков хватает. Лешку жалко, зря опозорили парня. А он, черт скрытный, видно, что-то серьезное знал. Хотел докопаться, его и убрали.
– А тебя повысили в должности, – снова вставил Стас.
– А вы откуда…
– От верблюда, – перебил Крячко, отложил ручку. – Думаешь, ты такой единственный? Когда начальству требуется сотрудника утихомирить, его увольняют, а чаще повышают. Новое хозяйство, дел невпроворот, убийство бывшего сотрудника по-тихому на тормозах спустили. Через год разве установишь, где он был, откуда и куда шел? Просрал ты своего приятеля, Виктор. И будет его труп на тебе всю жизнь, – безжалостно закончил Станислав. – Что рассказал, молоток, по-мужски поступил. Теперь не тяни, переходи к Игорю Касаткину.
– Господин полковник, вы материалы смотрели? – Голос у Каюрова сел, он взглянул на Гурова, словно ища поддержки.
Гуров встал со стула, прошелся по кабинету, занял свое место в кресле.
– Мне только и делов, что читать бумажки в районах, – несколько обиженно ответил Станислав. – Если Лев Иванович молчит, так думаешь, он твою простенькую историю не просчитывает?
– Да, господа! – Каюров взялся за голову, уставился в свои бумаги. – Тогда в агентурках всплыл неожиданно Коса. Ничего конкретного, но его кличка начала упоминаться то в одном донесении, то в другом. Вскоре он стал хозяином пяти торговых палаток и якобы мясных рядов на рынке. Мы точно знали, рынок прикрывает группировка из Солнцева. А это, сами понимаете, уже большие деньги и не простые люди. Но я решил проверить и начал с палаток. Сопливая девка, регистрирующая подобные сделки, сначала не хотела мне показывать свою бухгалтерию, а когда я надавил, она скосоротилась и нагло спросила: «Что, майор, погоны жмут?» Каково?
– Нормально, она свою силу знает, – ответил Станислав.
– Хозяевами палаток оказались азербайджанцы, никакой Касаткин в документах даже не упоминался. Старенькие «Жигули» он сменил на сверкающий джип. Я начал азербайджанцев трясти, проверять прописки, интересоваться в паспортных столах. И тут на меня нагрянула комплексная проверка с Петровки. У меня руки опустились, знаете сами, в любом хозяйстве можно найти огрехи. Ничего серьезного у меня не было, ну, пара незарегистрированных заявлений. С десяток агентурок, принятых операми по глупости. Как следует они не проверены, а моя виза на них имеется. А чего их проверять, за версту видно, человек сбрехнул, чтобы отвязались, опер с похмелья зарегистрировал. Трясли меня чуть не полгода, я днем и ночью объяснения писал. Тут начальника на пенсию отправили, новый пришел, решительный. А полковник, который ушел, как-то меня в гости пригласил, раньше-то я у него ни разу не был. А тут человек штатский, свободный, думаю, выкажу уважение старику, раз сам зовет. Жене его цветы купил, бутылку, как положено, и явился. Я думал, юбилей какой, ан нет, накрыли на кухне, скромно, хозяйка чуток посуетилась и ушла. Мы выпили, отставник меня рассматривает, словно в первый раз видит, чувствую, хочет сказать, да сомневается. Ну, мы еще выпили, добавили, хозяин и говорит, мол, Витек, ты не будь дурней дурного, везде правду не ищи, сожрут тебя, костей не выплюнут. И особо Игоря Косу не тревожь, у него «спина» в главке, на танке не объедешь. – Каюров замолчал, Станислав впервые посмотрел Гурову в лицо.
Тот закурил, начал смотреть в окно, гость привычек хозяина не знал, решил, что оплошал, стал собирать бумажки. Станислав перехватил его растерянный взгляд, пригрозил кулаком, и подполковник затих. Молчали долго, Гуров успел вторую сигарету выкурить, повернулся и, как бы между прочим, спросил:
– И давно ты обедал у бывшего начальника?
– Десять месяцев назад, господин полковник! – выпалил Каюров.
– Выкладывай дальше, в седле не усидел, за хвост не удержишься. – Лицо у Гурова было злое, недовольное, но Станислав отлично знал, друг злится не на парня, а на самого себя, на то, что материала мало, одна крайне ценная, но пустая, бездоказательная фраза.
– Виктор, вы слушайте, когда старший говорит. Он знает. – Стас посмотрел на подполковника ободряюще.
– А больше почти ничего и не было, – неуверенно произнес Каюров. – Мне внеочередное звание присвоили, а собирались вынести неполное служебное соответствие. Я так понял, звезду дали за то, что сижу тихо, а у самого внутри все переворачивается, стал чаще покойного Лешку вспоминать, сплю хуже, выпиваю больше. А куда пойдешь, кто мои россказни слушать будет? Подполковника получил, в первый раз на работу в новых погонах пришел, телефон звонит, все поздравляют. А один звонок анонимный, я его дословно помню. – Каюров сделал небольшую паузу и утробным голосом произнес: – «Поздравляю, подполковник. Будешь служить верно, станешь расти быстро». Я спрашиваю, кто говорит, на той стороне отбой. А у меня аппарат с определителем абонента. Номер ваш, министерский. Так что, господа полковники, вербуют меня.
– Номер забыл, конечно, – насмешливо сказал Станислав.
– А что номер, Станислав. С аппарата многие звонить могут, – ответил Каюров.
– А я очень любопытный. – Стас взял ручку, подвинул календарь. – Диктуй, я запишу, а то памяти никакой.
