Эд Макбейн - Мошенник
– Еще чаю, дорогая? – осведомился он.
– Да, пожалуйста. – И он налил ей из маленького пузатого чайника. – А ты что, не любишь разве чай? – спросила она. – Ты к нему даже не прикоснулся.
– Нет, недолюбливаю его, – сказал он. – Я поклонник кофе.
Она приняла у него налитую чашку.
– Ты уже положил сахар? – спросила она.
– Да, – сказал он. – Я уже все в него положил. – И он улыбнулся своей мрачной шутке.
– Из тебя получится просто великолепный муж, – она плотно наелась, теплота её убаюкивала, её даже чуть клонило ко сну. Сегодня они будут мужем и женой. У неё было ленивое и благодушное настроение, она чувствовала полную гармонию с миром и с собой. – Да, ты будешь просто великолепным мужем.
– Да уж, постараюсь, – сказал он. – Мне хотелось бы сделать тебя самой счастливой женщиной в мире.
– А я уже самая счастливая женщина в мире.
– Я хотел бы, чтобы все знали, что ты моя, – сказал Дональдсон. – Чтобы каждый, увидев тебя, знал это. Мне хочется кричать об этом каждому встречному, писать на стенах метровыми буквами.
Приссила улыбнулась. Глядя на эту её улыбку, он думал: “Ну, знаешь ли ты, дорогая, что ты уже отравлена? Ты хоть понимаешь, что это такое – отравление мышьяком?” Он пристально наблюдал за ней и не было в нем ни жалости, ни сочувствия. Теперь уже недолго осталось. Всего каких-то несколько часов в крайнем случае. Сегодня же ночью он избавится от неё точно таким же образом, каким он избавлялся от остальных. Теперь ему оставалась одна-единственная задача – некая уступка его эгоистической фантазии. Подобно великому художнику, он должен поставить свою подпись на своей работе. И ему сейчас предстояло подвести её к тому, чтобы она сама помогла ему поставить эту подпись.
– Мне иногда приходят в голову совершенно безумные идеи, – сказал он.
– Ах, вот как! – отозвалась она со смехом. – Теперь самое время признаться, наконец, в том, что в семье дурная наследственность. И это всего только за несколько часов до венчания. Интересно, какие ещё секреты имеются у нас?
– Нет, у меня и в самом деле возникают безумные идеи, – настаивал он, повторяя эти хорошо отрепетированные слова, слова, которые безошибочно срабатывали ранее, и которые, он был уверен в этом, должны сработать и в данном случае. Говорил он с некоторым оттенком раздражения из-за того, что она прервала его гладко отрепетированную речь своими глупыми замечаниями с потугами на остроумие. – Мне хотелось бы, мне хотелось бы поставить на тебе свое клеймо. Мне хотелось бы поставить на тебе свое имя, впечатать его навечно, чтобы люди видели, что ты принадлежишь мне и только мне.
– Люди все равно это поймут. Они увидят это по моим глазам.
– Да, но... нет, это, конечно, глупость чистейшей воды, я и сам признаю это. Разве я не сказал тебе, что это безумная идея? Разве я не предупредил тебя заранее?
– Будь я коровой, милый, я была бы не прочь носить твое клеймо, – сказала она.
– Но ведь должен же найтись какой-нибудь иной способ, – сказал он, как бы мучительно подыскивая выход из положения. Он повернулся к её руке через стол и принялся нежно перебирать её пальцы. – О, нет, я совсем не думаю о клеймении раскаленным железом. Одна мысль об этом наверное убила бы меня, Прис. Но... – Он вдруг прервал себя, задумчиво глядя на её руку. – Послушай, – сказал он. – Послушай-ка, а что...
– Что?
– Татуировка. Что ты на это скажешь?
Приссила улыбнулась:
– Что?
– Татуировка.
– Ну... – Приссила замолчала с выражением крайнего изумления на лице. – А причем тут татуировка?
– Не хотелось бы тебе вытатуировать что-нибудь?
– Нет, не хотелось бы, – твердо ответила она.
– Ox, – проговорил он упавшим голосом.
– А с какой стати мне вдруг захотелось бы делать татуировку?
– Да нет, я просто так, – сказал он. – Забудем про это.
Она посмотрела на него совершенно сбитая с толку.
– В чем дело, милый?
– Нет, ничего.
– Ты рассердился?
– Нет.
– Рассердился, это же видно. Неужели тебе... тебе хотелось бы, чтобы я и впрямь сделала себе... татуировку?
– Хотелось бы, – тихо признался он.
– Я не совсем понимаю тебя.
– Маленькую татуировку. Символическую. Где-нибудь на руке. – Он взял её руку в свою. – Вот, может быть, на этом месте, между большим и указательным пальцами.
– Я... я так боюсь уколов и вообще иголок, – сказала Приссила.
– Ну, тогда забудем об этом, – он уставился взглядом в покрытую скатертью поверхность стола. – Ты уже выпила чай? Допивай его, пожалуйста, – сказал он и улыбнулся грустной улыбкой мальчишки, признавшего собственное поражение.
– Если бы я... – она не договорила и задумалась. – Дело в том, что я ужасно боюсь иголок.
– А знаешь, это же совсем не больно, – сказал он. – А я уже придумал: это может быть крохотное сердечко. А внутри него наши инициалы. Приссила и Крис. “ПИК”. И тогда все смогут увидеть. Все будут сразу знать, что эта женщина моя.
– Я боюсь иголок, – сказала она.
– Это совсем не больно, – заверил он её.
– Крис, я... я готова сделать все, чего ты только пожелаешь. Честное слово. Дело тут просто в том, что я всегда испытывала панический ужас перед иголками. Даже когда школьный доктор делал нам уколы или прививки.
– Значит, забудем об этом, – сказал он ласково.
Она посмотрела ему в глаза.
– Ты рассердился, правда?
– Нет, что ты, я совсем не сержусь.
– Сердишься.
– Прис, я не сержусь. Честно. Просто я... я вроде бы немного разочарован, что ли.
– Ты разочаровался во мне?
– Нет, что ты, конечно, не в тебе. Да и как я мог бы разочароваться в тебе?
– А в чем же тогда?
– Ну, просто мне подумалось, что эта идея тебе тоже понравится.
– Да она мне и понравилась, Крис. Мне тоже хотелось бы, чтобы люди знали, что я принадлежу тебе. Но...
– Да, я уже слышал.
– Ей-богу, я веду себя как девчонка, совсем по-детски.
– Да нет, ты совершенно права. Раз ты испытываешь такой страх перед...
– Прошу тебя, Крис, не нужно... Я чувствую, что это глупо. И скорее всего, это будет... – она прикусила губу, – это будет совсем не больно.
– Это совсем не больно, – сказал он.
– Нет, на самом деле... я веду себя по-детски.
– Не будем больше об этом говорить, – сказал он. Но в нем оставалась какая-то напряженность, которая пугала её. В отчаянии она потянулась было к его руке, ей хотелось, чтобы вернулось это чувство полной защищенности и надежности, чтобы он снова относился к ней с теплом и любовью.
– Я... я сделаю все, что ты пожелаешь, – сказала она.
– Нет, не стоит, это выглядит смешно, – сказал он. Щелкнув пальцами, он крикнул: – Официант! – и тут же добавил, обращаясь к ней: – Пойдем отсюда.
– Крис, я сделаю это... я сделаю татуировку и вообще все, чего ты только пожелаешь.
Он с нежностью поглядел на неё и взял обе её руки в свои.
– В самом деле, Прис? Ей-богу, я буду чувствовать себя на вершине счастья.
– А я только и стремлюсь к тому, чтобы ты чувствовал себя счастливым, – проговорила она.
– Я верю тебе, милая. Тут на самом въезде в китайскую часть города есть, мне помнится, маленькое ателье, где делают татуировки. Это совсем не больно, Прис. Это я тебе твердо обещаю.
Она кивнула.
– И все равно я жутко боюсь, – сказала она.
– Не бойся, милая. Я буду рядом с тобой.
Она прикрыла рот рукой и сделала глотательное движение.
– Еда здесь какая-то очень тяжелая, – сказала она и тут же виновато улыбнулась. – Очень вкусная, но тяжелая. Должно быть, с непривычки. Меня даже слегка подташнивает.
Он пристально глянул на нее, и во взгляде этом она уловила тревогу за её здоровье. В это время к столику приблизился официант и быстро положил на стол счет лицом вниз. Дональдсон взял чек, бегло глянул на него, оставил чаевые на столе и, поднявшись, взял Приссилу под руку. Быстро направившись к кассе, он уплатил по счету.
Когда они вышли из ресторана, он спросил у нее, слышала ли она анекдот о мужчине, который пришел в китайский бордель.
Приссила рассмеялась, но тут же лицо её приняло серьезное выражение.
– Знаешь, меня все ещё подташнивает, – сказала она.
Он крепче прижал к себе её локоть и окинул её быстрым оценивающим взглядом.
– Нам лучше поторопиться, – заботливо заметил он и ускорил шаг.
* * *Сказать, что Чарли Чжен был удивлен, увидев Тедди Кареллу в своем ателье, значит не сказать ничего.
Дверь в его заведение была плотно прикрыта и он услышал звук маленького колокольчика, звонившего каждый раз, когда она открывалась. Он глянул в сторону, тут же поднял свое грузное тело со стула, на котором он предавался размышлениям, и живо устремился навстречу клиенту.
– О! – только и мог он сказать, и тут лицо его озарилось радостной улыбкой. – Красивая леди детектив вернулась, – сказал он. – Чарли Чжен большая честь. Чарли Чжен польщен. Входите, входите и садитесь, миссис... – Он приостановился. – Чарли Чжен забыл имя.
