Аркадий Адамов - «След Лисицы»
— Сам-то ты кто такой?
Парень подозрительно поглядел на него, потом вытащил папиросу, закурил и не спеша, в свою очередь, спросил:
— Ты от Васьки про Косого не слышал?
— Косой? — изумленно переспросил Олег. — Ты и есть Косой?
— Я самый. Тебя Васька просил ко мне съездить?
— Припоминаю… Был такой разговор… А потом меня в уголовку таскали из-за него.
— В уголовку?! — Косой напружинился, сжал большие кулаки. — Выходит, ссучился Васька? Выходит, не того Олега прислал? — у него побелели губы. — А я… как последний фрайер… приехал и решил того Олега найти… Думал, закадычным дружком мне стал. Больше Васьки он мне показался… А по имени-фамилии в справочном твой адрес дали. — Он говорил отрывисто, лихорадочно, наливаясь злобой. — Выходит, продал Васька и тебя и меня?
Олег ошеломленно кивнул головой:
— Выходит, так.
— Тогда погорели мои кореши там. Тогда и сам я чуть на крючок не попал, — с неутихающей злостью продолжал Косой.
— А меня в командировку вдруг отослали, — сообщил Олег. — Это я раньше времени вернулся.
— Во-во… Теперь только явись.
— Что же мне делать?
Страх холодной, скользкой змеей проник ему в душу, и липкий озноб прошел по телу.
— Что же делать? — дрогнувшим голосом повторил Олег. — Черт те что получается…
От обычной его самоуверенной наглости не осталось и следа.
Косой вдруг неслышно подошел к двери, прислушался, потом вернулся к Олегу и тихо сказал:
— С Васькой надо посчитаться. Понял?
— То есть как посчитаться? — испуганно переспросил Олег.
— А так. Как со всякой сукой считаются. Не слыхал?
Косой произнес это безжалостно и насмешливо.
— Я… Н-нет… Я тут ни при чем… — заикаясь от испуга, проговорил Олег.
— А на свободе ты еще погулять хочешь? — в голосе Косого прозвучала угроза. — И здоровье тоже побереги, — многозначительно добавил он.
— Н-нет… Уж ты сам…
Олег готов был бежать сейчас куда угодно от этого страшного человека. Зачем только он вернулся в Москву, зачем?.. Но этих «зачем» было так много, что он уже не знал, в чем раскаиваться: в знакомстве с Васькой, в ссоре с родными, в скупке этого проклятого «товара»… Все перемешалось в голове у Олега, и он только чувствовал, что уже чем-то непонятным, незримым связан с этим черномазым бешеным парнем, который, конечно, ни перед чем не остановится и, если Олег будет ему мешать… Да и Ваське стоит как следует навесить за предательство.
— Сегодня у меня встреча одна должна быть, — медленно, что-то обдумывая про себя, сказал Косой. — Записку отнесешь. Скажу куда.
— И все? — с надеждой спросил Олег и облегченно вздохнул. — Это пожалуйста.
Косой зло усмехнулся.
— Это раз. Потом еще одно. Пока Васька ничего не чухает, его увести надо. Ты город-то знаешь.
— Здесь нигде нельзя, — поспешно возразил Олег.
— Это уж ты прикидывай, — Косой насмешливо посмотрел на него. — А то я к тебе его приведу.
— Ты что, в уме?!
— А вот и думай. Башка-то небось работает.
Но голова у Олега начисто отказывалась работать. Он был как в горячечном тумане. Мелко-мелко тряслись руки и ноги, и он ничего не мог сообразить.
Надо уехать куда-то, подальше от Москвы. Чтобы никакого подозрения не пало на него, на Олега. Пусть уж там они, как хотят, считаются. Но куда можно уехать?.. И вдруг он вспомнил. Во! Самое лучшее!
И с облегчением сказал:
— Кажется, есть такое место.
Об остальном они договорились быстро.
Потом Косой ушел.
Спустя некоторое время ушел и Олег.
Васька, весь чумазый, в промасленной спецовке, стоял около машины, которая висела на уровне его головы на толстом блестящем стволе подъемника, и внимательно смотрел, как Сергей, бригадир, сняв колесо, вынимал тормозные колодки. Сергей работал ловко, деловито, с фасоном, и Васька еле успевал подавать ему инструмент.
В громадном помещении гаража стоял неумолчный шум. С ревом въезжали и выезжали машины, гудели подъемники, перекликались десятки голосов, веселых, сердитых — разных.
Сергей передал Ваське испачканные тормозные колодки и отрывисто приказал:
— Вытри и наждачком их.
— А отчего это их так?
— Прокладки пробило. Не видишь?
Васька кинулся за наждаком.
Прошло уже несколько дней, как его восстановили на работе, а он все еще был возбужден, как после выигранного сражения. Здорово тогда Виталий этого Баранникова прижал, и райком комсомола вмешался. Ребята там, оказывается, будь здоров! Но чего совершенно не ожидал Васька, так это прихода Витьки Сахарова из штаба дружины. Пришел тоже заступаться за Ваську. Смехотура! Но смешно было сейчас, а тогда Васька сначала испугался, а потом не знал, куда спрятать глаза. Уж кто-кто, а Сахаров знал о всех его «художествах». Васька, конечно, догадывался, что и тут дело не обошлось без Виталия. Но все же…
Васька с ожесточением тер клочком наждачной бумаги тормозные колодки, когда к нему подошел кто-то из ребят и сказал:
— Слышь? Тебя там на проходной один спрашивает.
— Кто такой?
— Да знакомый, говорит.
Васька отложил колодки и, предупредив Сергея, не спеша, вразвалочку вышел из гаража и пересек двор.
За проходной его дожидался Косой.
Увидев его, Васька в первый момент растерялся, так далек он был сейчас от мысли об этой встрече — встрече, о которой его предупредил Цветков. Но быстро пришел в себя. Он знал, что надо было делать. Обо всем условлено. Виталий вел себя там, в Снежинске, как надо. Косой ни о чем не подозревает.
Сколько раз мысленно Васька представлял себе эту встречу, каждый раз волнуясь и с трудом сдерживая все возраставшую день ото дня ненависть к этому человеку! Это был враг, его и всех тех, кто теперь окружал Ваську. С ним нельзя было расправиться так, как привык это делать Васька в прошлом. Ни избить, ни ударить ножом. С ним надо было хитрить. И Васька давал себе клятву все сделать как надо. И вот пришло время выполнить ее. Косой пришел, он ждет, он рассчитывает найти в Ваське прежнего, покорного, запуганного парня. Ну-ну, посмотрим…
Васька вышел из проходной.
Косой заметил его и двинулся навстречу. На губах его играла знакомая пренебрежительная усмешка.
— Привет, — сказал он. — Не ждал?
— А чего мне тебя ждать? Не девчонка.
— И то верно, — охотно согласился Косой. — Чего меня ждать! Надо будет, сам притопаю. Верно говорю?
— Верно.
«Ишь, какой ласковый, гад! — подумал Васька. — Я тебе пятки полижу, погоди!»
— Вот и притопал, — многозначительно сказал Косой. — Дело есть. Фартовое. Будь уверен.
— Опять тянуть с меня будешь?
— Не. Все, — поспешно заверил Косой.
— А пушку ту никуда не дел?
Косой как-то странно взглянул на Ваську и с напускной беспечностью ответил:
— Не бойсь. Она в порядке.
— А мослят нашел?
— Мослят?.. Не. Не нашел.
Васька почувствовал, как у него отлегло от души. Ему сейчас было страшно даже подумать, что из пистолета отца мог вдруг выстрелить этот бандит. Из пистолета отца…
— Ладно, — тряхнул головой Васька, словно прогоняя неуместные сейчас мысли. — Ладно. Говори, какое дело есть.
Косой нехорошо усмехнулся.
— Всего сказать не могу. Со мной поедешь.
— Куда?
— Сначала на вокзал подскочим, кой-чего заберем. И в одно место отвезем. Делов на вечер.
Ваське на миг вдруг стало почему-то страшно. То ли от странной усмешки Косого, то ли от необычного для него дружелюбия, с каким тот говорил сейчас. Но он легко поборол в себе это чувство.
— Когда поедем? — деловито спросил он.
— Сейчас надо. Отпросишься, работяга?
— И отпрашиваться нечего. Сейчас все равно кончаю. Вот переоденусь только.
— Ну, давай топай.
Когда Васька вернулся, рабочие уже расходились, умытые, сбросившие свои спецовки.
— Васек! — крикнул Сергей. — «Болеть» поедешь? Сегодня мы с четырнадцатой базой играем.
Сергей имел второй разряд по волейболу и уже давно заманивал Ваську к себе в команду. «Реакция у тебя — блеск, — говорил он. — И удар сильный. Но техника не ночевала».
— Собираемся около мотористов, — добавил Сергей.
— Сегодня не могу, — с сожалением, которого он сам в себе не ожидал, ответил Васька. И в этом было что-то большее, чем невозможность посмотреть интересную игру, что именно — Васька и сам не понял.
Он торопливо умылся, переоделся, забравшись в какую-то машину, потом бегом кинулся к телефону.
Цветков, к счастью, оказался на месте.
— Федор Кузьмич, — торопливо сказал Васька. — Приятель появился. Зовет с собой. Дело у него есть. Можно поехать?
— Сказал — куда?
— Сначала на Ярославский вокзал, за вещами.
Цветков на другом конце провода секунду помедлил, что-то, видимо, обдумывая, потом сказал:
