Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн

– Поверь, Лира Кейн, ты не оставляешь танец ни на секунду, – заключил Грэйсон низким и глубоким голосом.

А с этим как спорить? Как вообще существовать в мире – и уж тем более в одной запертой комнате – с Грэйсоном Хоторном, говорящим такие вещи?!

Ничего, скоро нас выпустят. Лира попыталась найти в этом утешение, а почувствовала боль, не острую и даже не новую. Мысль о том, что эта ночь скоро закончится, болела как старый заживший перелом, который теперь ноет, стоит погоде перемениться. Такая боль никогда не проходит до конца.

Лира прижала ладонь к стене и стала ощупывать ее, как Грэйсон ощупывал камин в Большом зале.

– Может быть, секрет в самом узоре, – предположил он, присоединившись к ней и положив меч у своих ног.

Лира отступила на шаг – от стены, от меча, от него.

– А что делать с предметами?

Она повернулась к Одетте. Пожилая женщина как раз раскладывала их на мозаичном полу: леденец, блок для заметок, кисточка, выключатель.

– Помнится, в начале игры нам тоже выдали несколько предметов, – сказала Одетта, – и мистер Хоторн утверждал, что надо искать то, что станет первой подсказкой и потянет за собой остальные.

– Именно. Сомнения не самая сильная из моих сторон, – Грэйсон бросил взгляд на Лиру. – Но если перед нами головоломка, которая лучше вписывается в стиль Хоторнов, чем первая, я бы предложил подумать о необычном применении каждого из предметов. – Он кивнул на леденец. – Начнем с него.

Леденец был круглый, плоский, диаметром больше Лириного кулака. Палочка, на которую он крепился, оказалась длинной и прочной.

– Может быть, какой-то код содержится в узоре на самой конфете, – предположил Грэйсон, – и он соотносится с конкретным участком мозаики. А может, сам леденец надо выбросить, а вся суть в обертке.

Лира слегка отодвинулась от Грэйсона, чувствуя на себе его взгляд, и склонилась над предметами.

– Так, на обертке указаны состав и калорийность…

– Они тоже могут содержать тайное послание или код, – не сдавался Грэйсон. Он опустился на колени рядом с Лирой. – А может, самая значимая часть – это палочка, и в какой-то момент нам встретится какая-нибудь важная кнопка, спрятанная в узкой щели, куда не пролезть пальцем, тут-то она нам и пригодится.

– А это? – Лира кивнула на оставшиеся три предмета.

Выключатель состоял из панели, двух винтиков, собственно кнопки, на которую нужно было нажимать, – всё крепилось к металлическому блоку винтиками. Казалось, эту конструкцию содрали прямо со стены.

Блок для заметок имел стандартные размеры и квадратную форму, а цвет листиков менялся от начала к концу. Первые были фиолетовыми, последние – красными, а между ними пролегли все цвета радуги, но в обратном порядке.

– Сколько способов применения можно найти блоку для заметок? – спросила Лира.

– Даже не представляешь, как их много, – отозвался Грэйсон Хоторн с почти-но-не-совсем-улыбкой. Про это его умение впору было книгу писать.

– В этом списке есть что-то про футляр для виолончели, меч, лук и трехцветного котенка? – сухо спросила Лира.

Тут Грэйсон улыбнулся по-настоящему, и Лира пожалела об этом. Зря он так, честное слово.

– Ну что сказать в свое оправдание, – начал он, – у меня было необычное детство.

Детство в доме Хоторнов, мысленно напомнила себе Лира. Даже если исключить остальные факторы – кровь, смерть, омегу, слова «Хоторн – вот кто всему виной» и «Не звони сюда больше», – оставалась простая истина: Лира и Грэйсон – выходцы из совершенно разных миров.

Лира задержала взгляд на последнем предмете – кисточка, которую, казалось, взяли из детского набора для рисования акварелью, ручка зеленая, щетинки – черные. Грэйсон взял ее и попытался открутить ручку. Тщетно.

– Может, поводить ею по бумаге? – предложила Лира, прилагая титанические усилия, чтобы сохранить концентрацию. – Или по стенам.

– Хорошее предложение. Но сначала щелкнем выключателем.

Ничего не произошло. Тогда девушка поводила кистью по бумаге, а затем решительно направилась к стене. Грэйсон устремился за ней. Одетта тем временем взяла один из оставшихся предметов.

Наверное, хочет изучить его через свои оперные очки. Лира продолжила эксперименты с кисточкой, но взгляд нет-нет да и соскальзывал на руки Грэйсона: длинные ловкие пальцы, крупные костяшки, гладкая кожа, отчетливо проступают мышцы у запястий, на большом пальце правой руки чуть ниже ногтя полукруглый шрам.

Лира наконец сосредоточилась на кисточке и стене.

– А у меня было самое обыкновенное детство. – Она так впилась взглядом в мозаику, что зрение помутилось. – Балет, футбол, салочки в лесу, купание в ручье. – Она поджала губы. – Поэтому я здесь.

Она хочет напомнить об этом себе или пооткровенничать с ним?

– Из-за обыкновенного детства? – переспросил Грэйсон и постучал двумя пальцами по темно-синему квадратику, до которого трудно было дотянуться, а Лире – и вовсе невозможно. Она поднялась на цыпочки и провела по квадратику кисточкой – тщетно.

– У моего отца, настоящего, того, кто меня воспитал, есть свой участок земли, – пояснила она, – и дом «Майлс-Энд». – Она на секундочку зажмурилась. – Это лучшее место на земле, но он вынужден его продать.

– То есть ты стараешься ради семьи, – произнес Грэйсон, и это прозвучало вовсе не как вопрос.

Лира крепче обхватила ручку кисточки.

– Мы так ни к чему не придем.

– Лира!

Сперва по тону ей показалось, что он заметил что-то в мозаике, но стоило обернуться, и она поймала взгляд Грэйсона на себе.

– Я был неправ, – сказал Грэйсон с привычной непоколебимой уверенностью.

Лира попыталась отвести взгляд и не смогла.

– Когда говорил о предметах?

– Нет. – Ох уж эти самые «нет» из уст Грэйсона Хоторна… – Семнадцать месяцев назад, когда ты обратилась ко мне за помощью.

Лира не могла допустить, чтобы он проронил еще хоть слово. Если бы его руки не тонули в ее волосах, если бы не он вытащил ее из флешбэка и не помог остаться в реальности, всё было бы иначе. Теперь же это было невыносимо.

Только не сейчас – не у самой развязки! Тем более что всего несколько минут назад он сказал, что каждое ее движение – элемент танца.

– Забудь, – попросила Лира, – неважно. Давай просто сосредоточимся на игре.

– Многозадачность – мой конек! – Грэйсон опустился на пол, провел ладонью по стыку пола и стены. Он смотрел на Лиру так, будто больше никогда не отведет глаз. – Когда я в прошлом году просил тебя не звонить, я вовсе не это имел в виду.

Глава 64

Джиджи

Джиджи забралась по лестнице ловко, как настоящий гимнаст. Но причина этой расторопности вовсе не в мощных бицепсах, а в распалившейся, жгучей потребности узнать, что будет дальше. Нащупав толстое витражное стекло, она почувствовала, что кто-то тоже начал подъем, но оборачиваться не стала. Просто влезла в люк, нашла опору и поднялась на ноги.

Чердак, если можно было его так назвать, имел форму пирамиды с гранями из стекла, до ее вершины было метра два с половиной, в углах горел свет – это верхний ярус дома. Джиджи выглянула в окно.

– Там так темно.

– Это ненадолго, – сказал Нокс, без особого труда влезая в люк. За ним поднялся Брэди. Он умудрился как-то закрепить меч на спине.

– У нас в лучшем случае два с половиной часа до рассвета, – сообщил он.

«Два с половиной часа, а потом наша команда рассыплется», – подумала Джиджи.

Она положила ладонь на стекло, за которым открывался вид на океан, обвела пальцем слово, вырезанное на окне: «Финал».

Брэди присел на корточки.

– Тут одна из панелей на полу прилегает неплотно. – Он поднял большой стеклянный квадрат. Оказалось, что под ним кое-что припрятано. Брэди извлек на свет следующие предметы: солнечные очки, рулон оберточной бумаги, моток ниток, флакончик с жидкостью для снятия лака.

– Где-то тут есть намек на то, что мы должны делать дальше, – с жаром сказала Джиджи.