Фридрих Незнанский - Пуля для следователя
— Порядок был такой, — медленно сказала Земцова. — Мне предложили место в Москве, в крупном банке, где я сейчас и работаю. Я ухватилась за это предложение обеими руками и хотела вместо себя пристроить подругу, с которой вместе училась в техникуме. Но мне сказали, что уже берут другого человека, Оксану.
— Давайте по порядку. Новую работу вам предложил кто-то из руководства зеленодольского банка?
— Нет. Человек из другой сферы.
— Кто именно, если не секрет?
— Это имеет значение?
— Трудно сказать. Может, имеет, а может, и не имеет. Так кто же? Какую должность занимает этот благодетель?
— Он прокурор Зеленодольска, — после паузы сказала Татьяна. — Виктор Николаевич Селихов.
Романовой стоило больших усилий не показать своего удивления. И ей показалось, что Земцова немного забеспокоилась.
— А почему он так о вас позаботился?
— Что тут особенного? Мы знакомы, он услышал о заманчивой вакансии и предложил мне перебраться туда.
— Ясно, — сказала Галина, хотя никакой ясности пока не было. — Я тоже знакома с вашим прокурором, сталкивалась по службе. А вы каким образом познакомились — через родителей? Он друг дома?
— Можно считать, друг семьи.
— Впрочем, это не так существенно, — сказала Романова и заметила, что эта реплика была воспринята собеседницей с радостью. Она постаралась доставить ей еще большее удовольствие, добавив: — Напоминаю, нас интересует Оксана. Значит, вы собрались перейти на другую работу. Приняв такое решение, кому вы сообщили о нем в банке?
— Гвоздеву, заведующему операционным отделением. Это непосредственный куратор обменного пункта.
— И как он к этому отнесся? Был удивлен, огорчен или сразу сказал, что на примете имеется другой претендент?
— Огорчен не был, а может, вида не подал. Спокойно спросил, с какого числа я хочу уйти. По закону при увольнении меня могут продержать две недели. А я попросила отпустить меня с ближайшего понедельника, то есть через пять дней. Гвоздев согласился.
— Какого числа вы с ним разговаривали?
— Четвертого августа.
Скорее всего, вопрос с Балахоновой уже был решен. Хотя, как выяснила Светлана, та находилась еще в Северограде. До появления этой ценной сотрудницы фальшивых денег в Зеленодольске никто не видел.
— Скажите, пожалуйста, Татьяна, не предлагал ли вам кто-нибудь когда-нибудь заниматься на работе противозаконными делами. Например, выдавать клиентам при покупке долларов среди нормальных бумажек фальшивые?
Галине не зря показалось, что Земцова помрачнела при упоминании зеленодольского прокурора. При этом же вопросе она откровенно разволновалась. Снова достала из пачки сигарету, закурила, после чего ответила:
— Нет, никто не сбивал меня с пути истинного.
На этом Романова, поблагодарив собеседницу за помощь следствию, завершила беседу. Окончание аудиенции Земцова восприняла с явным облегчением. Только теперь, глядя на нее, уже не казалось, что она энергична и жизнерадостна. Покидал кабинет человек, обремененный тягостными мыслями.
В последний момент Романова попросила Татьяну сказать ей телефон заведующего операционным отделением банка «Зеленодольск трейдинг», записала — Гвоздев Павел Петрович. Когда Земцова ушла, поставила перед его фамилией цифру «2». А первым номером в этом коротеньком списке значился прокурор Селихов.
Глава 13 Красная нить
— Опять морская тематика, — хмыкнул Турецкий, услышав про якорек на ладони одного из сотрапезников Консовского. — Что-то все ярче она прорисовывается. Пора, пожалуй, побеседовать с обладателем пропавшего кортика. В любом случае он не чужой человек в этом деле. По утверждению Запольского, именно ему сулил мэр металлургический завод.
— Повесткой вызвать? — спросил Курбатов.
— Не знаю, не уверен. — Александр Борисович машинально взлохматил свою шевелюру. — Он не подозреваемый, не свидетель. Чего ради вызывать повесткой. Тем более что вопросы к нему весьма зыбкие.
Не отрывая взгляд от своего блокнота, Перова сказала:
— Думаю, упор нужно делать на его отношения с Балахоновой. И в Северограде, и здесь.
— Сказать, родители волнуются — от дочки вестей нет. Вы, кстати, посмотрели дома ее фотографии?
— Я даже выцыганила три снимка.
— Небось расфокусированные, типа «первая слева в третьем ряду», — предположил Грязнов.
— Обижаете, Вячеслав Иванович, портреты. Причем один цветной.
При этих словах генерал-майор показал жестами, что аплодирует профессиональной лихости молодой сотрудницы, а Турецкий сказал ей:
— На всякий случай еще не помешает познакомиться с фотографиями Бэкхема.
— Что вы, патрон! — протестующим тоном закричал Курбатов, уловив желание Александра Борисовича поручить первый разговор с Анатолием Перовой. — Гордиенко — тип наглый. Запросто может начать подтрунивать над девушкой, и Светлана стушуется. А у меня он не забалует.
Мнения присутствующих на оперативном совещании разделились. Одни поддержали Курбатова, другие считали, что первый раз с сыном милицейского начальника должна встречаться Светлана. Они представляли собой два полюса следовательской бригады. На одном опыт и возраст, на другом — обаяние и непосредственность. Они в конце концов и склонили чашу весов на свою сторону.
— Если он станет подтрунивать, держаться свысока, то при этом непременно потеряет бдительность, — сказал Грязнов. — Между прочим, старый трюк — выпускать на матерых подозреваемых новичков, которые на первый взгляд могут показаться легкой добычей. На этом многие фраера зубы обламывали.
— Мне кажется, первый раз излишняя строгость тут не требуется, — задумчиво произнес Александр Борисович. — Первая встреча носит разминочный характер, вряд ли она окажется последней. А в принципе Светлана и приструнить сможет. Валяй, Светлана, договаривайся через его отца. При встрече же не забудь взглянуть, есть ли у того на ладони татуировка.
Неизвестно, как поведет себя сын, но вот Альберт Васильевич, поняв по голосу, что разговаривает с молодой женщиной, подтрунивал над ней не переставая, правда беззлобно, с отеческими нотками в голосе. Без особых проволочек заставил Анатолия позвонить Перовой, и та назначила ему назавтра встречу в помещении Зеленодольской прокуратуры. У москвичей была предварительная договоренность с Селиховым о том, что он создаст условия для оперативных мероприятий. В данном случае «условия» оказались небольшой комнатой, где, кроме четырех стульев и журнального столика, больше ничего не было. Однако Светлана сказала, что вполне обойдется и этим.
А вот явившийся с небольшим опозданием Анатолий Гордиенко — высокий, спортивный молодой мужчина, с такой же, как у отца, подкупающей улыбкой — был удивлен скудостью интерьера и повел себя точно так, как вчера предсказывали следователи: балагурил, кокетничал, держался достаточно высокомерно. Перова в меру подыгрывала ему, чтобы установить мирные отношения. Татуировки на руке у него не оказалось, особенного сходства с Бэкхемом тоже не наблюдалось. Видать, Федор из металлоремонта готов без разбора наделять людей чертами своего кумира.
Предложив посетителю раздеться, она терпеливо подождала, пока тот повесит куртку, одернет пиджак, поправит волосы, после чего представилась:
— Следователь Генеральной прокуратуры Светлана Кирилловна Перова.
— Очень приятно. Мое имя вам, судя по всему, известно.
— Вот о чем хотелось поговорить с вами, Анатолий Альбертович. Сейчас Генеральная прокуратура возобновила приостановленное было дело о фальшивых деньгах, которое в свое время начинал вести погибший ныне Юрий Павлович Поливанов. В связи с этим мы разыскиваем сотрудницу пункта обмена валюты Оксану Балахонову. Вам что-нибудь известно о ее нынешнем местопребывании?
— Ровным счетом ничего.
— Вы догадываетесь, почему я обратилась с таким вопросом именно к вам?
— Туманно. — Гордиенко пожал плечами. — Уж не на том ли основании, что я помог ей устроиться на эту работу?
— Именно так. Ведь это была довольно хлопотная процедура. Девушка не в соседнем доме жила, обитала за тридевять земель отсюда. Чтобы она переехала в Зеленодольск, вам пришлось предпринять определенные усилия.
— Ну усилия-то не бог весть какие. Дело в том, что до выхода в отставку я служил в Северограде, где и познакомился с Оксаной. Дело обычное. Она незамужняя, я холостой. Особого выбора в той глуши не было. Мы с ней встречались.
— Только из-за отсутствия богатого выбора?
— Нет. Она приятная женщина, и, когда я вернулся сюда, мы регулярно созванивались. Даже подумывали создать семью. Оксана мне очень нравилась. Когда я услышал о вакансии в пункте обмена, то предложил ей переехать в наш город. Хотелось быть с ней рядом. Она тоже не имела ничего против. Однако постепенно наступило взаимное, ничем не объяснимое охлаждение. И мы, как говорится, расстались друзьями. У нее своя жизнь, у меня — своя. Обид нет. Куда она уехала после увольнения, понятия не имею. Она со мной даже не попрощалась. Может, к родителям вернулась.
