Алексей Макеев - Кремлевский туз
Когда он наконец ушел, Гуров остался неподвижно сидеть на своем месте и даже не стал запирать за Барановым дверь. В результате через минуту в каюту как вихрь ворвалась Арина, уже успевшая переодеться в легкое красное платье, которого Гуров раньше на ней не видел, и без спроса уселась на кровать, закинув ногу на ногу так, что ее загорелые бедра при этом почти полностью обнажились.
– Это кто у вас тут сейчас был? – бесцеремонно осведомилась она. – Вашего друга Стаса я уже знаю. Это не он. Значит, не кто иной, как таинственный Баранов! Я угадала?
– Чертовски длинный у вас нос, Арина! – почти равнодушно сказал Гуров. – Когда-нибудь вам его отрежут.
– А-а, бросьте! – она махнула рукой. – Лучше скажите, вы уже все обдумали? Что-то вид у вас как у мальчика, которого лишили третьего блюда. Или, лучше сказать, у покойника.
– Богатое у вас воображение! – фыркнул Гуров. – Нестандартное.
– Зато у вас оно хромает, – мгновенно откликнулась Арина. – Проще подъемный кран на стройке раскачать, чем вас, товарищ Гуров! Так что будем делать? Я просто вся горю от желания послужить отечеству. Не может быть, чтобы вы совсем ничего не надумали.
– А если ничего? – сказал Гуров. – Что вы тогда будете делать?
– Ну-у, это глупо, я считаю! – обиженно протянула Арина. – Вы уклоняетесь от альянса, который для вас необычайно выгоден. И наоборот, ваша изоляция приведет к тому, что вы потерпите неизбежные потери. В таком случае я оставляю за собой безусловное право поступать с известной мне информацией, как мне угодно.
– И что это значит, если перевести на русский язык? – спросил Гуров.
– Это значит, что я накатаю репортаж с подлинными фамилиями и конкретными реалиями! – победно объявила Арина. – Назову его, скажем, "Безумный рейс опера Гурова"! Как вам?
– У вас будут очень большие неприятности, – заметил Гуров.
– Но у меня-то будет еще и реклама, – торжествовала Арина. – А у вас одни неприятности. Съели?
Гуров покачал головой.
– Я встречал беспардонных особ, – задушевно поведал он Арине. – Но, как правило, это были личности маргинальные, лишенные нравственных ориентиров. Никак не пойму, неужели вы из таких?
– Вот здрасьте! Я просто рвусь работать во славу закона, а вы обвиняете меня в безнравственности! И все из-за того, что сами мне не доверяете. А знаете, как это называется? Мизантропия, вот как! Вы мизантроп и женоненавистник на самом деле!
От возбуждения она раскраснелась, глаза горели и метали в Гурова молнии. А он, казалось, не слушал ее – сидел, отвернувшись в угол, и о чем-то думал. Арина тоже замолчала и лишь исподлобья наблюдала за Гуровым.
– Хорошо, – вдруг сказал он. – У меня будет к вам просьба. Вы в ближайшее время можете встретиться с вашим старым другом? Или это невозможно?
– Могу! – оживляясь, сказала Арина. – В деловом режиме у них проходит утро. После обеда они, как правило, отдыхают. Я свяжусь с ним по сотовому, и он встретит меня у входа… А что я должна сделать?
Гуров поморщился – уж очень ему не хотелось идти на поводу у девчонки. Но отступать было уже просто глупо.
– В окружении Горюнова… То есть Сапко, конечно, должен быть человек – средних лет, полноватый, не особо приметный, обыкновенный, в общем. Единственное, за что можно зацепиться, – он рыжеват. И руки у него густо покрыты рыжим волосом. Если вы такового увидите, попробуйте осторожно разузнать, кто он такой – фамилия, должность, какие-нибудь подробности… Если у вас это получится, вы мне окажете неоценимую услугу.
– Окажу! – горячо сказала Арина, спрыгивая с кровати. – Хотя терпеть не могу мужчин, густо покрытых рыжим волосом!.. Ну-ну, шучу, не делайте стойку! Я их просто обожаю! Прямо сейчас начну переговоры с Лешкой, а когда все вынюхаю, приду опять к вам. Вы меня ночью-то пустите? – Она лукаво скосила на него свои нахальные глаза. – Или опять жеманиться будете?
– Пущу, – сказал Гуров. – Если вы дурачиться не будете. Я имею в виду, если у вас будет что-то серьезное.
– Не беспокойтесь, у меня всегда только самые серьезные намерения, – невозмутимо сказала Арина. – Ждите хороших вестей и дышите носом… – И она выпорхнула за дверь.
Гуров достал платок и вытер вспотевший лоб. "Да, "Безумный рейс" – здесь самое подходящее название, – подумал он. – Но только без моей фамилии – вот тут уж увольте! Даже если все закончится удачно – что само по себе невероятно, – я теперь на пушечный выстрел не подойду к теплоходу. К моторной лодке не подойду!"
Глава 17
На землю Эллады давно опустилась теплая ночь. "Гермес", на который вернулись усталые и переполненные впечатлениями пассажиры, образно говоря, снялся с якоря и продолжил путь. Гуров лежал в каюте и ждал.
Чего именно он ждет, Гуров и сам бы, наверное, не смог толком объяснить. Ему хотелось верить, что сумасбродная Арина сумеет ему помочь, но разум подсказывал, что, скорее всего, это просто иллюзии. Если ее вмешательство и принесет какие-нибудь плоды, то вряд ли они будут приятны на вкус. Как бы не набить оскомину.
Он покидал свое убежище только один раз, наскоро поужинав в ресторане. Из знакомых лиц на глаза ему попались только заискивающие физиономии великановских подружек – и то, заметив Гурова, они встревоженно пошушукались и сразу куда-то исчезли.
Не было в ресторане и Крячко со своей белокурой подругой. Вероятно, Стас вовсю осматривал местные достопримечательности. Оставалось надеяться, что он, по крайней мере, не опоздает на теплоход.
Особое внимание Гуров обратил на отсутствие Арины. Она не попадалась ему ни в ресторане, ни в других помещениях – кажется, ей все-таки удалось проникнуть сегодня в высшее общество. Значит, велика вероятность, что она завалится к нему ночью – именно завалится, потому что по-другому она не умеет. Хорошо, если бы от этого была какая-то польза.
В ожидании результата Гуров не спал и лениво перелистывал глянцевый рекламный проспект круиза. По его мнению, проспект пытался внушить возможным участникам неоправданный оптимизм и чрезмерно лакировал действительность. Впрочем, в проспекте предлагалось отдыхать, а не искать преступников.
Час был уже довольно поздний, но жизнь на теплоходе все еще не замирала. Гуров слышал, как с палубы доносятся беззаботный смех и голоса. Кто-то жизнерадостно топал в коридоре и звенел бутылками.
Однако Арина не возвращалась. Гурову не хотелось думать ни о чем плохом, и он предположил, что она попросту ничего не узнала, пришла к себе в каюту и мирно улеглась спать. Но потом он поймал себя на мысли, что совершенно не в силах вообразить себе Арину мирно укладывающейся спать, и усмехнулся. Действительно, такой странной женщины ему еще не приходилось видеть. Интересно, что при своем громадном жизненном опыте он даже приблизительно не мог представить, что на самом деле творится в ее взлохмаченной голове. И, наверное, он нисколько бы не удивился, если бы в итоге выяснилось, что Арина продала его со всеми потрохами. Такой финал был бы, пожалуй, даже закономерен.
В какой-то момент Гуров все-таки задремал. Журнал выпал из его руки и соскользнул по одеялу на пол. Гуров открыл глаза и тут же почувствовал, как по всему огромному телу судна прошла еле уловимая дрожь – видимо, "Гермес" менял курс. Гуров потер веки и сел. И тут же в дверь постучали.
Стук был очень осторожный – стучавший явно старался не привлекать к себе внимания. Впрочем, это могла быть и Арина – должна же и она когда-нибудь вспомнить о конспирации. Гуров встал, подошел к двери и повернул ключ в замке.
За долгие годы работы в уголовном розыске он привык сдерживать свои эмоции при любых обстоятельствах, но и у его выдержки существовали пределы. Сейчас его хладнокровие дало ощутимый сбой. Попросту говоря, Гуров по-настоящему растерялся. На пороге стояла вовсе не Арина. Сумасшествие продолжалось. Перед ним была та самая незнакомка, что вручила ему половинку заветного доллара.
– Вот это сюрприз! – наконец сумел вымолвить он. – Ваш самолет совершил вынужденную посадку?
Он уже сумел взять себя в руки. Теперь мозг его лихорадочно работал, пытаясь понять, что означает этот в высшей степени поразительный визит. Учитывая нежелание, с каким заказчики шли с Гуровым на личный контакт, можно было предполагать, что вернуться на корабль эту женщину вынудили чрезвычайные обстоятельства. Какие?
В тот день она улетела – это несомненно. Он сам видел, как она проходила контроль перед посадкой. Надо признать, что с ее стороны это был сильный ход. В любом случае ей не имело смысла возвращаться. Если только…
– Слетали в Москву? – спросил Гуров, почти уверенный, что ответ будет положительным.
– Может быть, впустите меня в каюту? – холодно спросила женщина. – Или хотите, чтобы на нас пялился весь теплоход?
– Прошу, – сказал Гуров и посторонился, давая незнакомке возможность пройти.
