Виктор Галданов - Разберемся по-семейному
— Да так, просто псих, который вечно во все впутывается, — рассеянно ответил Барский. Его глаза постоянно возвращались к пятнам смазки на одежде Игнатова. Потом он задумчиво посмотрел из окна на амбар. Затем он нагнулся над телом, повернул остывающий труп на бок и осмотрел спину. Он провел по пятнам пальцем и понюхал. — Грязь. Обычная грязь, — пробормотал он.
Хлопнула дверь, и опер, которого послали переговорить по радио, сказал:
— Они нашли этого мужика. Он действительно одолжил книгу Игнатову. Два или три дня назад.
— Что-нибудь еще?
— Только то, что он сказал, что не знаком с Игнатовым. Похоже, тот нашел его через клуб любителей старинных автомобилей и попросил одолжить книжку. Тот не возражал при условии, что он вернет ее.
Барский начинали надоедать коллекционеры автомобилей и в первую очередь те, кто испытывал особую приверженность к «хорьхам».
— Этот тип тоже псих по части автомобилей?
— Говорит, что нет. У него тоже есть «хорьх» и раза два в год ему регулярно предлагают продать его.
— Хорошо. Спасибо.
Барский взял инструкцию у помощника шерифа и перелистал ее. Книжка легко раскрывалась на одной из страниц ближе к середине, как будто ее часто перегибали именно здесь. На странице была изображена ходовая часть в разобранном виде, вид сверху.
Он внимательно изучил схему ходовой части, мысленно сравнивая ее с набором деталей и узлов, сваленных в беспорядке в мастерской у Спицы. Передача, рулевое управление, оси, колеса, сама рама, двигатель…
— Что касается меня, то здесь можно закругляться, — сказал он. — Почему бы нам не взглянуть на само «Чудовище»? — спросил он Коржанова.
* * *Превращенный в мастерскую амбар выглядел примерно так же, как и в телевизионном фильме. Барский нащупал выключатель, и яркий свет залил просторное помещение, отражаясь в хромированных фарах и бамперах пяти свежеокрашенных восстановленных автомобилей. «Хорьх» стоял вплотную к широким двойным воротам. Барский обошел его, отмечая нанесенную толстым слоем краску цвета слоновой кости, мягкую внутреннюю отделку из красной кожи, сверкающее крепление ветрового стекла, разделенного на две половины.
— От этой чертовой штуки даже и пахнет так, будто она совершенно новенькая, — пробормотал он, заглядывая под капот. Закрепив машину на козлах, он разыскал доску на колесиках, полез под машину и принялся внимательно исследовать ее, подсвечивая себе ручным фонариком.
— Передайте мне молоток, — попросил он.
Барский начал простукивать один за другим все узлы ходовой части, пытаясь определить на слух толщину металла. Наконец, удовлетворенный, он выбрался из-под машины и отряхнулся.
— Можно ее опускать, — сказал он. — Коржанов, хочешь я подброшу тебя до города?
Вместе они направились к его машине.
— Может быть, поделишься секретом? — спросил Коржанов.
— Каким секретом? — с невинным видом осведомился Барский.
— Ты обстукивал все железки и вылез довольный, как слон, — проворчал Коржанов. — Знаю я эту твою ухмылку. Это значит, что ты придумал что-то такое, до чего остальные еще не додумались.
— Может быть. А может быть, ничего на самом деле и нет. — Барский включил фары.
— Если собираешься обвинить кого-то в убийстве, ошибаться не стоит.
— Я и не имел в виду убийство, — ответил Барский, поворачивая влево в сторону «Рязанки».
— Я-то думал, — раздраженно заметил Коржанов, — что ты приехал из-за убийства. Если это не так, то все эти люди совершенно напрасно теряли время, дожидаясь тебя.
— Это дело второстепенное, — заметил Барский. — Пусть местная милиция ломает себе голову с этим убийством. А мы ищем почти полмиллиона золотом.
— И для этого ты улегся под этот рыдван и начал колотить по нему молотком?
— На золотую жилу я еще не напал, — терпеливо пояснил Барский. — Но если я не ошибаюсь, мы доберемся до нее еще до исхода ночи.
— Кто это «мы»? — потребовал Коржанов.
— Все мы, федералы, — ответил Барский. — И ради Бога, перестань ты дергаться. Я не собираюсь быть выскочкой. Ты же знаешь, даже имя мое не должно появляться в газетах. Мне здесь нужно только одно.
— Как всегда, какой-нибудь трюк.
— Никаких трюков. Мне нужен Фима Лифшиц. Без свидетелей. Ненадолго.
— Знаю я этот твой тон. Мы не можем позволить тебе сделать это.
— Сделать что?
Коржанов повернулся к нему всем телом и какое-то время пристально смотрел на профиль Барского.
— Прикончить его. Даже если у тебя есть для этого причины.
— Он не умрет, — угрюмо сказал Барский. — Он просто очень-очень захочет умереть.
Автомобиль несся на север, навстречу сплошной веренице машин, отправлявшихся из города на дачи после рабочей недели.
* * *Ветхая пятиэтажка пряталась в густо разросшихся кустах.
— Ты уверена, что не ошибаешься, золотко? — спросил Барский, когда они остановились на первом этаже и остановились перед дверью, ведущей в квартиру Наташи. Марина остановилась.
— Абсолютно уверена. Я раскопала еще кое-что. Она к тому же продала и облигации на шесть штук баксов.
— Очень мило, — пробормотал Барский и нажал на кнопку звонка.
— Кто там? — приглушенно донеслось из-за двери.
— Это я, — отозвалась Марина.
Дверь открылась. Улыбающееся лицо Наташи застыло, когда она увидела Барского. Он заметил, что она непроизвольно сглотнула.
— Привет, братик, — она наконец справилась со своей растерянностью. — Извините, я тут убираюсь в квартире, если можно, чуточку попозже…
— Привет, детка, мы и решили помочь тебе пропылесосить коврики, — улыбнулся Барский, вошел в квартиру, отодвинув ее в сторону и, потрепав ее по волосам своей большой рукой, стремительно вошел в соседнюю комнату.
Хлопнула дверь. Послышались шаги бегущего человека, вскрик, тяжелый удар и все затихло. Дверь открылась.
— Взял его, Сеня? — окликнул, выглядывая в окно, Барский.
— То, что дохтур прописал. — Тяжело шагая, из глубины кустов показался Сеня. Он тащил за собой Фиму Лифшица, крепко держа его за воротник плаща. Лифшиц стонал, с трудом удерживаясь на ногах.
— Брось его, — распорядился Барский.
Сеня без церемоний подсадил его, а Барский ухватил за шиворот и, подняв, швырнул его на ковер, покрывавший пол гостиной. Лифшиц с трудом встал на ноги, держась за затылок и с трудом сфокусировал свой взгляд.
Наташа переводила взгляд с худощавого блондина на жесткий профиль Барского и обратно. Поколебавшись, она бросилась к Барскому.
— Сволочь, кто дал тебе… — гневно начала она.
Марина перехватила ее и резко дернула к себе.
— Заткнись, ты! — Она с силой тряхнула ее. — Я сказала, заткнись. Ты сама все это затеяла, дуреха. А теперь его очередь расхлебывать. Пошли.
Она потащила Наташа к шкафу, распахнула его и схватила первое, что подвернулось под руку. Это оказался норковый жакет. Наташа взглянула на жакет, потом на свой розовый свитер и черные брюки.
— Марина! Но я же не могу…
— Слушайте, какого черта… — начал Лифшиц.
Не глядя, Барский наотмашь ударил его. Тот перелетел через кушетку и врезался в стену. Лежа на спине, он слабо затряс головой.
— Солнышко, убери ее отсюда, — коротко приказал Барский, — пока я не сказал то, о чем потом буду сожалеть.
В глазах Наташи вспыхнула ярость.
— Ты, негодяй…
— Вон!
— Пошли, Наташа, — сказала Марина. Ее голос прозвучал почти нежно. — Я знаю, что у тебя неприятности. Мы поговорим об этом в машине.
Прежде чем дверь за ними закрылась, Наташа обернулась, посмотрела на них полными слез глазами и пронзительно крикнула:
— Фима!..
Дверь закрылась. Лифшиц с трудом поднялся и рухнул на кушетку. Он осторожно потер пальцами голову и взглянул на Барского. В его прищуренных серых глазах горела ненависть.
— Мне остаться, шеф? — спросил Сеня, глянув на Лифшица. — По-моему, с него достаточно.
Барский методично снял пиджак и рубашку.
— Подожди снаружи. Мне не нужны свидетели.
Сеня подмигнул и вышел. Мощные мышцы Барского перекатывались в свете люстры, когда он двинулся к Лифшицу. Он ухватил его за лацканы вельветового пиджака, рывком поставил на ноги и прислонил спиной к массивному столу у стены. Шагнув вперед, он поставил ногу между ногами Лифшица, прижав его к столу. Почти ленивыми движениями раскрытых ладоней он начал бить Лифшица по лицу.
Лифшиц попытался закрыть лицо руками, но Барский ребром ладони ударил его между основанием шеи и плечом, а потом ткнул большими пальцами ему под мышки.
Руки Лифшица повисли, он пронзительно вскрикнул, но удар мозолистой руки по губам заглушил его крик. Из уголков его рта потекла кровь.
— Валер, ради Бога! — умоляюще сказал Лифшиц.
