Эд Макбейн - Сэди после смерти
В течение следующих трех секунд в мозгу Клинга промелькнуло три мысли. Во-первых, он понял, что, попади кулак Брайса на дюйм правее, он уже был бы мертв. Во-вторых, он сообразил, хотя и слишком поздно, что Брайс сказал человеку за прилавком: «Эл, глянь-ка, кто к нам пожаловал». В-третьих, вспомнил слова негра-управдома – в закусочной у Брайса работает брат.
Совершив эти три ошеломляющих открытия, он на четвертой секунде едва успел увернуться от следующего удара, отскочил к двери и приготовился защищаться здоровой рукой – левой, а потому не слишком подходящей для этой цели. Правое запястье, по которому попал Эл, жутко болело (наверное, что-то сломал, сволочь!). Теперь Эл поднял крышку прилавка и вылезал в зал, чтобы помочь своему братцу. Возможно, эта мысль пришла в голову им обоим – что было бы неплохим развлечением как следует отделать щенка, который волочится за девушкой Фрэнка Ричмонда. Плохо было лишь то, что этот щенок оказался полицейским, а еще хуже – выпустить его отсюда живым.
Шансы выбраться отсюда живым казались детективу Берту Клингу весьма незначительными. Это был такой район, где вас могут избить и бросить окровавленного на тротуаре и ни одна живая душа не то что не подойдет к вам, а даже не обратит внимания. Питу и Элу ничего не стоило разорвать Клинга на мелкие кусочки, насадить на вертел, поджарить в духовке в собственном соку и продать его завтра по 69 центов за фунт. Если только он не придумает чего-нибудь поумнее.
Однако в настоящий момент ничего умного Клингу в голову не приходило. Разве что ни в коем случае нельзя близко подпускать Эла с его грязным вертелом.
Револьвер валяется на полу в углу комнаты – слишком далеко, не дотянуться.
Прошло восемь секунд.
Вертела висят за прилавком – тоже не схватишь.
Прошло девять секунд.
Пит стоял прямо перед ним, примериваясь для решающего удара, после которого голова Клинга должна была бы вылететь на тротуар перед закусочной. Эл, сжав кулаки, заходил справа. В воображении Клинга предстала такая картина: могучим рывком детектив Клинг – весь, а не только одна голова – вылетает на тротуар перед закусочной... Эх, вот было бы здорово!
Он пожалел, что не может могучим рывком вылететь из этой чертовой закусочной. Сжавшись в комок, он шагнул к Питу, неожиданно рванулся вправо к Элу и выкинул вперед ногу, целясь ему в живот на несколько дюймов ниже пояса. Пит замахнулся, но Клинг, пригнувшись, подскочил к сложившемуся пополам Элу и изо всех сил рубанул его ребром ладони по шее. Тот рухнул как подкошенный на усыпанный опилками пол.
Один есть, подумал Клинг и повернулся к Питу как раз в тот момент, когда тот наносил ему аперкот снизу в грудь – Господи, хорошо, хоть по сломанному ребру не попал, хоть за это спасибо! Охваченный болью, он отлетел к прилавку и попытался ударить противника коленом в пах, но Пит отлично знал приемы уличной драки и успел отскочить, одновременно ухитрившись заехать Клингу по скуле.
«Боже, – пронеслось у Клинга в голове, – сейчас он меня убьет!»
– Твоему брату крышка! – выкрикнул он.
Эти слова вырвались у него совершенно спонтанно – первая стоящая мысль за неделю. Пит замер с занесенным кулаком, которым он в ближайшие тридцать секунд мог запросто покончить с Клингом, например, размозжив ему сопатку или гортань. Клинг даже не пытался снова ударить Пита или пнуть его ногой, он знал, что дальнейшие попытки одолеть его в драке обречены на провал, а кроме того, ему совершенно не хотелось вывихнуть себе большой палец ноги. Вместо этого он метнулся в угол к револьверу, схватил его левой рукой – рукоятка показалась неудобной и какой-то угловатой, – перекатился на спину, сел и прицелился в Пита, который снова повернулся в его сторону.
– Стоять, сукин сын! – крикнул Клинг.
Брайс с ревом рванулся к нему.
Клинг дважды нажал на курок, целясь ему в туловище, совсем так, как он не раз проделывал в полицейском тире. Большая мишень в конце коридора, части тела помечены номерами, отмечающими максимальную степень поражения. Голова и горло – пять очков, то же самое – грудь и живот, четыре очка – плечи, три – руки, два – ноги. В случае с Питером Брайсом Клинг заработал бы десять очков, поскольку обе пули попали в грудь: одна прямо в сердце, вторая в левое легкое.
Брайс упал, и Клинг медленно опустил револьвер.
По-прежнему сидя на полу в углу комнаты, он посмотрел, как кровь Питера Брайса впитывается в опилки, вытер пот со лба и заплакал. Это было самое поганое Рождество в его жизни.
* * *Карелла сидел в машине, припаркованной напротив ресторана «При свечах», уже почти два часа, ожидая, когда Флетчер и Арлена Ортон наконец закончат ужинать. Было уже без десяти десять, он устал, хотелось спать, и ему начало казаться, что «жучок» в машине Флетчера – не такая уж блестящая идея. По дороге в ресторан Флетчер и Арлена ни разу не упомянули о Саре и о своих планах относительно предстоящей свадьбы. Единственной более или менее интимной темой, которую они обсуждали, было белье, подаренное Флетчером. Арлена сказала, что ей все понравилось, и пообещала продемонстрировать Флетчеру обновки этим же вечером.
Однако было уже поздно, и Карелла мечтал лишь об одном – чтобы они поскорее легли в постель и он бы со спокойной совестью смог поехать домой. Когда они вышли из ресторана и направились к «Олдсмобилю», Карелла проворчал: «Слава Богу!» и включил магнитофон. Флетчер молча завел мотор, подождал, пока он прогреется, и так же молча выехал со стоянки. Карелла следовал за его машиной на близком расстоянии, напряженно прислушиваясь. Пока что ни Флетчер, ни Арлена не произнесли ни слова. Вскоре они свернули на шоссе № 701 и по-прежнему молча повернули на восток, к мосту. Сначала Карелла думал, что с аппаратурой что-то не в порядке, а может быть, Флетчер обнаружил и этот микрофон и теперь молчит нарочно, но тут заговорила Арлена, и он все понял. По-видимому, в ресторане парочка поссорилась, и Арлена демонстративно молчала, пока была в силах сдерживать накопившуюся злость. Ее первые слова прозвучали так громко и негодующе, что Карелла невольно поморщился.
– Может быть, ты вообще не хочешь на мне жениться?
– Какая ерунда!
– Тогда почему ты никак не назначишь дату?
– Мне казалось, что мы все уже обсудили.
– Ничуть не бывало. Ты все время твердишь – после суда, после суда. Когда «после суда»?
– Еще не знаю.
– Черт бы тебя побрал, Джерри, а когда ты будешь знать?!
– Не кричи.
– Может, ты меня обманывал? Может, ты никогда и не собирался на мне жениться?
– Арлена, ты же знаешь, что это неправда.
– Откуда мне знать, действительно ли ты подавал на развод?
– Конечно, подавал. Я же говорил, у меня были подготовлены все документы.
– Тогда почему она их не подписала?
– Потому что любила меня.
– Чушь!
– Да, она сказала, что любит меня.
– Если она так тебя любила...
– Да, любила.
– Тогда почему же она занималась такими ужасными вещами?
– Не знаю.
– Потому что она была шлюхой, вот почему!
– Мне кажется, чтобы мне отомстить.
– И поэтому она показывала тебе свою черную записную книжечку?
– Да. Чтобы отомстить.
– А вот и нет! Просто потому, что она была шлюхой!
– Наверное. Наверное, она ею стала.
– И каждый раз, когда заводила нового любовника, заносила туда пометку «СДж»?
– Да.
– На каждого, с кем она путалась?
– Да.
– "Сказала Джерри". Вот ведь что означает это «СДж»?
– Да, чтобы мне отомстить.
– Шлюха! Тебе надо было приставить к ней частного детектива, он бы заснял все ее похождения, запугал бы ее и заставил подписать эти несчастные документы на...
– Нет, я не мог на это пойти. Это повредило бы моей репутации.
– И твоей драгоценной карьере!
– Да, и моей драгоценной карьере.
Оба снова замолчали. Подъехав к мосту, Флетчер заплатил за переезд и, оказавшись на Ривер-хайуэй, прибавил газу. Карелла проделал то же самое. Разговор возобновился только после того, как они уже въехали в город. Карелла старался не отставать, но расстояние между машинами увеличилось, и некоторые фразы стали звучать нечетко.
– Ты же знаешь, она держала меня в клещах, – оправдывался Флетчер. – Арлена, ты же прекрасно все это знаешь.
– Раньше я и вправду так думала, но теперь совсем не уверена...
– Она бы не стала ничего подписывать, и меня... супружеской измене, потому что... выложить начистоту.
– Ну ладно.
– Дорогая, мне казалось... абсолютно ясно.
– И я думала...
– Я сделал все возможное.
– Все это так, Джерри, но теперь-то она умерла. Какие у тебя сейчас могут быть оправдания?
– У меня есть свои причины, чтобы повременить со свадьбой.
– Это какие же?
– Я тебе уже сто раз говорил.
– Что-то я такого не припомню.
– Черт возьми, меня же подозревают в убийстве!
