Фридрих Незнанский - Чисто астраханское убийство
Женщина задумалась. Она, конечно, много знала, и это могло помочь расследованию, но страх словно сковывал ее мышцы. Естественно, и сильно подействовало на нее и «открытие», что Володя совсем не тот, кем казался еще недавно. Вон сколько сразу разочарований!.. Так, за неспешным разговором — торопиться среди ночи все равно было некуда — шло время. Владимир говорил, убеждая женщину, что спасение ее — только в чистой правде. Он даже нашел у себя в сумке лист бумаги и стал терпеливо записывать те адреса и фамилии в городах, которые помнила Дарья.
«Вот она, причина всех причин, — сказал себе Владимир и посмотрел на часы: шел уже четвертый час утра, на дворе рассветало. — Наркота проклятая, в ней и весь конфликт. Недаром, значит, шли разговоры о том, что братья Дадаевы держат в своих руках широкую сеть торговцев наркотиками, а местные «правоохранители», да и астраханские борцы с незаконной торговлей наркотиками негласно, а то и напрямую курируют этот процесс. Но самое печальное заключалось в том, что никакого открытия не произошло: все об этом «догадываются», но никто никого, кроме самых мелких сошек, еще ни разу не хватал за руку. В крайнем случае, возьмут вот такую Дарью и вышибут ей мозги, чтоб про всех и про все забыла. И фамилии, и адреса. Вот и думай теперь, майор Климушин, требовать от нее свидетельских показаний или поостеречься, пожалеть эту сломленную окончательно женщину? А ведь какая была счастливая… Владимир посмотрел на улицу, вздохнул и достал из кармана куртки мобильник. Подумав немного, набрал-таки номер Грязнова. Ждать пришлось недолго. Вячеслав Иванович крякнул и выдохнул в трубку со смешинкой в голосе:
— Кому не спится в ночь глухую?
Хотел было ответить Климушин известной присказкой в рифму, но не стал шутить в серьезной ситуации.
— Извините, Вячеслав Иванович. Но уже утро, а у меня в погребе пленник.
— Это ты, Володя? Что, уже нашел? И где взял? — как о чем-то незначительном поинтересовался совсем не сонным голосом Грязнов.
— Да нашел, еле сам ушел, догнали б, еще дали… — со смешинкой ответил оперативник. — Вышел по нужде, а он с ножиком в руке на спину мне запрыгнуть решил. Отдыхает теперь. Саидом его зовут, дружок Ахмета, так надо понимать. Еще раз извините, что беспокою, но нужен совет на случай, если эти ребята поймут, наконец, что их боевичок бородатый засыпался. Вы его наверняка уже видели.
— Ладно, тут недалеко, — ответил Грязнов. — Я сейчас подойду…
— А вам надо светиться?..
— Так они ж уже знают, кто я такой, я Рахиму по полной схеме представился. Мол, ищу тех, кто его братьев завалил. Так что проблем не вижу. Я ж ведь всегда могу ему вопрос задать, откуда эти бородатые и чем они занимаются, кроме того, что по ночам на людей нападают, верно?
— Вполне логично.
— Вот и я говорю.
— Может, я встречу?
— Не беспокойся, я не заблужусь, да меня, вон, и Дусенька проводит… Проводишь? — Владимир услышал, как он обратился к своей хозяйке.
— А как же! — ответила та и засмеялась: — Вон, кочергу возьми! Она тяжелая, железная…
— Видишь, заботятся! — засмеялся Грязнов, чем разрядил и обстановку, и несколько тревожное все-таки и даже немного гнетущее настроение Климушина.
— Ну вот, Даша, приди, наконец, в себя, сейчас хороший человек подойдет, поговорим, и тебе полегче станет, — сказал Владимир, и Дарья отрешенно кивнула, никому она, видать, уже не верила…
Грязнов с Евдокией подошли минут через двадцать. Ну, понятно, надо было одеться, поскольку даже тени сна на их лицах Владимир не заметил, — он кое-что уже понял с первых минут знакомства с ними прошлым утром. Вот и дай им бог, как говорится.
— Ну, показывай, где он? — сказал Грязнов, входя с тяжелой кочергой в руке и улыбаясь. А Дуся похлопала Дашу по плечу и кивком показала на веранду. Та поднялась и молча, тяжело переваливаясь, вышла за соседкой. «И где же ее вчерашняя легкость?» — с сожалением подумал Климушин и с укором покачал головой: можно было подумать, что он сам шел сюда с одними добрыми намерениями. Вот и оказалась Дарья меж двух жерновов, а ведь как славно начиналось!.. Но как бы там ни было, а дело в данный момент важнее всего.
Владимир собрался лезть в погреб за пленником. Сейчас этот бородатый наверняка начнет «не понимать» русского языка. Но слово «спецназ» он поймет сразу и без перевода, особенно если услышит, что эти ребята прошли огонь чеченской войны и потеряли там много своих товарищей. Как в таких случаях объясняют ситуацию? Пленник, переданный охране для доставки в следственный изолятор, предпринял дерзкую попытку побега и был застрелен на месте. Они все, конечно, большие герои, эти бывшие боевики, пока дело не коснется их собственных задниц, и вот тут они смолкают. А о происшествии составляется протокол, и дело закрывается. И, кстати, подсказывать специалистам, как это надо проделать, нет никакой нужды. Вот все это пленник услышит и заговорит, жить каждому охота. Фамилии нужны, фамилии. Тогда и дело сдвинется с мертвой точки, другими словами — из глубокого дупла, куда его сознательно загнали местные «правоохранители».
Есть и другой вариант. И его также обсудили Грязнов с Климушиным, прежде чем откинули дорожку над крышкой погреба. Можно с утра пораньше заглянуть к Дадаевым и сообщить им «приятную весть», что их человек задержан при попытке убийства сотрудника милиции. А затем потребовать предъявить и его документы, и всех остальных, кто окажется в доме. А установив фамилии, можно будет немедленно пробить их в базе данных министерства внутренних дел.
Ну а если те откажутся и заявят, что Саид им незнаком, придется предупредить, что он будет немедленно передан отделению спецназа, который с минуты на минуту прилетит на вертолете, и уж этим-то ребятам преступник все расскажет и во всем сознается. Что они сделают? Начнут выкручиваться, врать, объяснять ситуацию с отсутствием документов дружной потерей всех паспортов, называть вымышленные фамилии. Они ж тоже не дураки и понимают, что установить их личности большого труда не составит. Фотография каждого из них немедленно пойдет в базу данных, и умный компьютер без труда опознает и установит, кто есть кто. Ну а тогда уж придется держать ответ по всей форме. И, вероятно, за многие грехи.
Но можно ведь и не доходить до таких крайностей! А для этого надо будет переговорить с Рахимом наедине, причем не в его доме, где, вполне возможно, установлена система прослушивания. И предупредить его о суровой ответственности, а также намекнуть, что в гибели его братьев подозреваются именно эти самые его чеченцы, и так далее. То есть развесить у него по ушам хорошую лапшу. В конце концов, кому, как не майору милиции Климушину, например, знать о том, что в деле об убийстве Эдуарда Дадаева четко прослеживается «чеченский след»? Потом можно будет и опровергнуть эту версию ввиду вновь открывшихся обстоятельств. Но это — потом, а пока нужно заронить подозрение к тому же Ахмету по той причине, что он, как охранник, или телохранитель, оказался неспособным выполнять свою прямую работу. Что значит — он шел впереди Энвера? А сзади кто охранять должен был? Тем более что и выстрел раздался именно сзади, как показал проведенный на месте убийства следственный эксперимент, о чем подробно сказано в обвинительном заключении. Другими словами, Ахмет обнаружил абсолютную профессиональную непригодность и может подозреваться в подготовке убийства Энвера, а также и в прямом участии в его совершении ввиду преступного неисполнения Ахметом своей охранной деятельности, приведшей к гибели Дадаева.
Этот вариант Вячеслав Иванович продумал еще вчера, после разговора с Рахимом. И понял, что на этом факте можно крупно сыграть. Мол, не конкуренты из Астрахани виноваты в гибели братьев Дадаевых, а пробравшиеся в твою семью чеченцы, у которых определенно имеются свои собственные интересы в бизнесе и Эдуарда, и Энвера. А что тут может быть непонятного? Уберут еще и Рахима, затем свалят очередное убийство еще на какого-нибудь постороннего человека — в этих обманах и подлогах они большие спецы. А затем заберут себе все, что создано неустанным трудом братьев. Кстати, заберут вместе с женщинами, им ведь нужны рабыни! А эти чеченцы — наверняка скрывающиеся от правосудия боевики, на чьих руках уже немало крови, потому и новые убийства — для них дело привычное. И даже является предметом особой ваххабитской гордости. Неизвестно, мол, какими способностями обладали старшие его братья, но, судя по их крупным успехам и в политике, и бизнесе, они несомненно были людьми деловыми, хваткими и умными. И в нарушениях закона замечены не были. Вот он — хороший аргумент для младшего брата, который, по наблюдениям Грязнова, особым умом не блистал, и все его хитрости легко разгадывались. Его теперь и испугать не трудно. Вячеслав Иванович уже высказал такую мысль ему прямо в лицо. Можно теперь и повторить, с еще большей уверенностью. Каждый хитрец всегда считает себя самым хитрым и мудрым — отличная ловушка для «горячих людей». У них темперамент и подозрительность часто сильнее доводов разума. Словом, надо постараться вбить между ним и Ахметом жесткий клин недоверия, основанный якобы на логике следственных действий, не подлежащих сомнению. Что, в конечном счете, и поможет привести к разрыву их отношений… Климушин, выслушав аргументы Грязнова, готов был согласиться. Только как бы это проделать половчее? Наверняка ведь эта братия уже беспокоится о своем товарище. Или подельнике, один черт. Значит, нужно сейчас с пристрастием допросить Саида, а потом снова загнать его в погреб. Будто его здесь не было и нет. А для страховки оставить в доме обеих женщин. Дуся сумеет убедить Дарью в том, что у той есть лишь один реальный выход и спасение. Женщинам страхами оперировать легче, чем мужчинам. А мужчинам выйти наружу и взять дом под охрану, неровен час, подельники захотят проверить, почему не возвращается Саид? Вот тут и следует быть наготове: сгодятся и боевые искусства Владимира, и кочерга Вячеслава Ивановича…
