Николай Леонов - Почерк палача
— Кого отдаю, фамилию не запомнил? — киллер приложил ладонь к уху.
— Взрослый человек, а кривляетесь. Стыдно. — Гуров демонстративно убрал протокол допроса в стол. — Я же сказал: устно. Если вы подозреваете, что разговор записывается, должны знать, что прокуратура у меня пленку не примет. Да и сказать-то вам следует лишь два слова: да, Вагин.
— Ловите, не могу понять на чем, но точно ловите. — Преступник сжал ладонями виски, лицо его исказилось. Он покачал головой и, наконец, выдавил: — Да, Борис Вагин. И моя тупость.
— Спасибо, Сергей Сергеевич. Я обещаю, что супруга ваша, Туполева, будет работать, ее никто не тронет. — Гуров нажал кнопку звонка, дверь неприятно скрипнула, вошел конвой.
— А свиданку? Свиданку с Груней устроите? — спросил Робер, оборачиваясь в дверях.
— Это к следователю, я лично возражать не стану, — ответил Гуров, поднялся, пробормотал: — Знать точно и догадываться — не одно и то же.
* * *Оперативники разглядывали карту подземных коммуникаций в районе, где располагались техстанции Рощина и Полоза. На чертеже обозначались линии труб, шедших под землей. Что в конкретном месте находилось на земле, для розыскников оставалось тайной.
Орлов сопел, чесал затылок, был крайне недоволен.
— Без специалиста нам не разобраться. Лев Иванович, почему вы не приказали привести инженера? — спросил генерал.
Обращение Орлова к Гурову по имени-отчеству и на “вы” оперативники слышали впервые.
— Господин генерал-лейтенант, — ответил Гуров в том же тоне, — я не мог поехать сам, так как не желаю, чтобы члены банды узнали о направлении нашей работы.
— Пожалуйста, не хвастайся тем, что не дурак, — резко перебил Орлов. — Я говорил об инженере.
— Инженер не свидетель и не подозреваемый, он гражданин России, — сдержанно ответил Гуров. — Инженера нельзя привезти в министерство, человека можно лишь просить приехать. Я бы сам, возможно, и добился успеха, а ребятам человек, который, возможно, имеет к милиции претензии, мог спокойно отказать, сославшись на здоровье или занятость. В результате поползли бы слухи.
— Ты все выдумываешь, Лева. Ловко оправдываешься, на самом деле ты просто не сообразил, что одной карты подземных коммуникаций окажется недостаточно. — Орлов, как и в большинстве случаев, был абсолютно прав.
— Вы правы, Петр Николаевич, потому вы и начальник главка, а я лишь опер, — ответил Гуров.
— Я желаю видеть инженера, господа офицеры. Как вы выполните приказ, меня не интересует.
Когда генерал вышел из кабинета оперативника, Котов сказал:
— Я не стал выступать при Петре Николаевиче, но когда мы брали карту, я пригласил инженера, его зовут Семен Константинович, проехать с нами в министерство. Лев Иванович, инженер действительно ненавидит милицию. У него под левым глазом фингал, — возможно, было столкновение.
Гуров покачал головой, а Станислав даже присвистнул и заявил:
— Не было печали. Этот инженер для нас сегодня главный помощник, а его отметелили менты. Лев Иванович, придется ехать тебе.
Гуров осуждающе посмотрел на друга и ответил:
— Поедешь ты, наденешь форму. Я человека буду раздражать, есть у меня такое прекрасное качество. Ты мужик простой, свойский, умеешь быть убедительным, а тактику беседы я тебе сейчас нарисую.
* * *Инженер подземных коммуникаций Ивашев Семен Константинович, которому только что исполнилось тридцать шесть лет, недавно купил свой первый автомобиль “Жигули” пятой модели. Он мечтал о машине давно, но бюджета семьи, состоящего из зарплат инженера и его супруги-учительницы, а также пенсии тещи, едва хватало на прожитье. В семье рос сын, десятилетний пацан, отличавшийся хорошим аппетитом и любовью к футболу, в который, как известно, играют ногами. Ботинки для сына занимали в графе расходов чуть ли не первую строчку. Но Ивашев начал копить деньги на автомобиль еще до рождения “футболиста”.
Опыт жизни родителей и свой собственный доказали Ивашеву, что верить родному правительству нельзя никогда. И как только у него появлялась возможность, инженер покупал доллары. Несколько лет он ходил под статьей, но затем вздохнул свободно. Отказывал он себе во всем, так сильно мечтал ездить на автомобиле. Правительство произвело известную реформу, большинство знакомых Ивашева стали нищими, а он оказался владельцем суммы, которой хватило бы на половину автомобиля. Теперь покупать валюту можно было свободно, зато на хлеб и ботинки уходили почти все заработки.
Полгода назад он стал-таки владельцем “Жигуля”, своей мечты. За долгие годы он изучил этот автомобиль лучше, чем любимую супругу, научился вождению, получил права. Когда он впервые сел за руль, руки у него дрожали, ноги онемели, ему казалось, что все машины на улице мчатся в его сторону. Наконец он затянул все едва наживленные гайки, боковые стекла заставил подниматься, а “дворники” двигаться, к “мечте” привык, к улице приспособился.
Два дня назад, в субботу, Ивашев поехал утром в магазин за продуктами, жена вручила ему последние сто рублей и список самого необходимого, несколько раз повторив, что денег в семье больше нет. Он ехал по четырехрядному шоссе во втором ряду, машин на шоссе было сравнительно мало, инженер наслаждался жизнью.
Грузный инспектор ГАИ лениво поднял жезл, указал на “Жигули” Ивашева, приказал остановиться. Он остановился, протянул в окошечко документы. Инспектор взглянул на них мельком:
— Почему не пристегнуты? — Инспектор, разговаривая, смотрел куда-то вверх и в сторону.
— Понимаете, инспектор, — Ивашев виновато улыбнулся, — у меня остеохондроз, а ремень давит.
— Болен, сиди дома, — изрек инспектор. — Штраф пятьдесят рублей. — Он привык, что водители платят быстро и молча.
— Денег нет, — решительно ответил Ивашев.
— Как? — Инспектор стукнул жезлом по капоту. — Без денег нельзя выезжать на трассу, — и продолжал стучать жезлом.
В принципе, легкий жезл не мог оставить следов, но его удары отдавались у Ивашева в сердце.
— Не калечьте машину! — крикнул инженер.
— Чего? — Инспектор ударил сильнее. — Платить будете?
— Не трожь машину, мент! — Ивашев выскочил на мостовую, хотел встать между инспектором и своей “мечтой”, и невольно толкнул гаишника в грудь.
— Мент? — Подобную наглость инспектор мог стерпеть разве что от водилы, который платит “зеленью”. — Так! Оскорбление сотрудника при исполнении, физическое сопротивление. Ты у меня заплатишь не полтинник, а как следует.
Он махнул напарнику, который сидел в милицейских “Жигулях” неподалеку.
— Дай ключи, садись, поехали в отделение, разберемся. — Инспектор уже сожалел, что связался с нищим худосочным дураком, но самолюбие не позволяло ему отступать.
— Ключи не отдам! — крикнул Ивашев. Подкатил напарник, инспектора посовещались, лейтенант в “Жигулях” сказал:
— Ты придурок. Тебе это нужно? Ключи не отдает? X... с ним, пусть ведет машину сам, садись рядом, отделение неподалеку.
— Садитесь за руль, поедем в отделение. — Инспектор обошел “мечту”, плюхнулся на переднее сиденье, шкрябнул ботинком по порожку.
Ивашев стиснул зубы и стерпел, сел за руль. Через несколько минут они припарковались у отделения милиции. В дежурной части людей было немного. Двое мужчин непонятного возраста и национальности сидели на деревянной скамье, дежурный офицер, сидя за перегородкой, говорил по телефону, постовой курил у двери. Разглядел все это Ивашев не сразу, потому что, как только он переступил порог, сопровождавший его инспектор ГАИ сильно ударил инженера под зад, тот растянулся на полу, а очки отлетели в сторону. Ивашев на карачках добрался до них, надел, только потом поднялся на ноги.
— Товарищ старший лейтенант, хулигана привел! — радостно сообщил инспектор. — На трассе бросился на меня. Вы его лучше заприте.
Дежурный только положил трубку и разговором остался явно недоволен, ему не понравилось, что инспектор указывает старшему по званию, что следует делать. Старлей взглянул на худосочного “хулигана”, скорчившегося и потиравшего ушибленный зад.
— Он прямо на машине на тебя бросился?
— Гражданин начальник... — Ивашев находился в милиции впервые со дня получения паспорта, но подсознательно понимал, здесь он уже не товарищ, тем более не господин.
— Сядьте на лавку, сидите тихо! — приказал старлей и недовольно усмехнулся инспектору. — Как он тебя, такой здоровяк, на улице не зашиб? Садитесь, пишите рапорт.
— Я хочу лишь объяснить... — начал было Ивашев, но дежурный его перебил:
— Объяснять будешь жене, а пока сиди молча.
Инспектор долго писал рапорт. Привели пьяного, который одновременно и плакал, и норовил двинуть старшину по морде. Затем двое в штатском привели бритоголового парня и причитавшую женщину: бритоголовый вырвал у нее сумку.
