Энн Перри - Бомба в Эшворд-холле
Джек ответил с невольным юмором:
– Уже с тем, что Айона Макгинли влезла в постель Мойнихэна, Гревилл погиб в ванне, а кухарка вот-вот подаст в отставку, у нас и так хлопот предостаточно! Осталось только кому-нибудь смошенничать в карты.
– Не надо, – хрипло ответила Эмили, – не шути так, даже про себя!
Однако вскоре после обеда, который она провела с величайшим искусством, храбрый вид изменил хозяйке дома. Юдора обедала у себя, но все остальные явились в столовую, вели себя с достоинством и поддерживали вежливую беседу. И лишь потом, когда миссис Рэдли разговаривала в библиотеке с Питтом, она не сдержалась и выплеснула на него все свои страхи и раздражение.
– Что ты уже узнал? – осведомилась она резко.
У ее зятя был измученный, глубоко несчастный вид. Галстук у него развязался, карманы пиджака оттопыривались от набитых туда бумаг, а волосы он, казалось, не причесывал гребнем, а просто пробежался пару раз по шевелюре пальцами.
– Такое впечатление, что это Падрэг Дойл, или Фергал Мойнихэн, либо кто-нибудь из женщин, – сказал он устало. – А может быть, его сын.
– Но Дойл – его шурин! – с отвращением воскликнула миссис Рэдли. – И ради бога, это, конечно, не его сын! Это политическое убийство, Томас. Это, должно быть, Мойнихэн. И почему убийцей не могут быть Макгинли или О’Дэй?
– Потому что во время убийства их видели в другом месте.
– Тогда это Мойнихэн. Его уже застали в постели с женой Макгинли. Почему же ты думаешь, что он не унизится и до убийства? Арестуй его! Тогда, по крайней мере, Джек будет в безопасности.
– Я не могу его арестовать, Эмили. У меня нет доказательств, что убил он…
– Но ты сам говоришь, что это он! – закричала женщина. – Это он, обязательно он! Или кто-нибудь из слуг. Чем занимается Телман? Неужели он не может установить, что это сделал слуга? У них у всех есть свои обязанности, и они все должны отчитаться, где кто был в это время… А что ты делал целый день?
Полицейский хотел было ответить, но в этот момент дверь библиотеки, позади Эмили, скрипнула. Та, однако, не обернулась. Она с ума сходила от страха за мужа.
– Ты никак не помог Гревиллу, охраняя его, так постарайся хотя бы защитить Джека! – воскликнула она. – Ты не должен был позволить ему согласиться на замещение Гревилла. Почему ты не сказал Корнуоллису о том, как велика опасность? Арестуй Мойнихэна, пока он не убил еще и Джека!
Шарлотта, вошедшая в библиотеку, приблизилась к вазе с хризантемами, стоявшей на маленьком столике, выбросила из нее цветы и взяла в руку кувшин с водой, после чего встала напротив сестры. Щеки у нее пылали, а глаза сверкали от ярости.
– Придержи язык, – сказала она, едва сдерживаясь, – или я окачу тебя водой.
– Не посмеешь! – отрезала Эмили. – Джек в ужасной опасности, а Томас и пальцем не хочет…
Шарлотта окатила ее водой с ног до головы. Та разинула рот от изумления.
Суперинтендант вытаращил глаза и протянул руку, словно хотел удержать кого-то из них, но затем снова опустил ее.
– Перестань думать только о себе, – сказала Шарлотта. – Томас никого не может арестовать, пока у него нет доказательств вины. Убийцей может оказаться совсем другой, и что тогда будет со всеми нами? Постарайся обо всем поразмыслить здраво и будь наблюдательней.
От ярости миссис Рэдли онемела, но под рукой у нее не оказалось ничего, чем можно было бы нанести ответный удар. Она круто повернулась на каблуках и, как молния, вылетела из библиотеки, пробежала по лестнице и ворвалась в свою спальню, оглушительно хлопнув дверью. Там хозяйка дома бросилась на постель и замерла, чувствуя себя невероятно несчастной. Она была несправедлива: сначала к Джеку, а сейчас – к Томасу. Последний тоже должен чувствовать себя ужасно… Он не мог предвидеть, что убийство будет совершено кем-то живущим в доме, – никто не мог предположить такого. А теперь она еще и поссорилась с Шарлоттой, которая нужна ей как никогда…
Этот день был одним из самых худших в ее жизни. И завтрашний, очевидно, будет не лучше.
Глава 5
Питт проснулся от головной боли. В висках у него стучало. Некоторое время он тихо лежал в темноте. Было совершенно тихо, только горничная на цыпочках прошла по коридору. А это означало, что сейчас уже больше пяти утра.
Затем суперинтендант вспомнил, что случилось накануне: ужасный вопль и тело Эйнсли Гревилла с лицом под водой. Его убил кто-то из живущих в доме, кто-то из гостей. Итак… Макгинли был у себя в комнате и разговаривал со своим слугой Хеннесси. Их видел О’Дэй. А это означает, что всех троих из числа убийц надо исключить. Физически это мог быть любой из оставшихся, и скорее всего это мужчина – то есть Фергал Мойнихэн, зять Гревилла Дойл или Пирс. Все же, кажется, это, вероятнее всего, Мойнихэн; только вот он, по-видимому, отказался от своего пламенного протестантизма и всех его запретов, вступив в связь с Айоной Макгинли.
А если нет, то может ли человек быть настолько двуличен? Фергал совершил прелюбодеяние, нарушил один из самых строжайших запретов своей веры, и вдобавок совершил это с католичкой. Можно ли представить его в роли убийцы, нарушителем самой строгой заповеди Божьей, и все это во имя защиты своей веры от зловредного влияния папизма? Или лояльность по отношению к протестантизму не имеет в его понимании никакого отношения к религии и все дело в земле, деньгах, власти?
Должны быть еще какие-то факторы, возможно, очень важные, и их еще предстоит определить…
Шарлотта все еще спала, свернувшись калачиком – такая теплая… Ночью Томас долго чувствовал в полусне, как она беспокойно ворочается с боку на бок, разметав подушки. Жена боялась за него, но не говорила ему об этом. Она притворялась, что совершенно спокойна и уверена в нем, но полицейский знал ее слишком хорошо и не мог обманываться на этот счет. Он знал все ее повадки, когда она тревожилась, – тогда его супруга все время вертела свои кольца и напряженно выпрямляла плечи.
Эмили его тоже напугала, но вряд ли ее можно за это винить. Джеку действительно могла угрожать опасность.
Питт выскользнул из постели. Огонь в камине давно погас, и в спальне было холодно. И что еще хуже, теперь, после раскрытия настоящей профессии Телмана, суперинтендант вряд ли мог надеяться, что тот принесет ему горячую воду.
Он прошел босиком в гардеробную, где тоже стоял холод, и начал одеваться. Побриться можно будет позже. А теперь необходимо все обдумать. Чашка горячего чая помогла бы Томасу окончательно проснуться и прояснить мысли. Он знал, что наверху была своя буфетная и там можно было вскипятить чайник.
Он уже почти вскипятил его и небо за окном нчало сереть, когда в буфетную вошел Уилер.
– Доброе утро, сэр, – сказал слуга тихо. Он никогда не говорил в полный голос, если гости спали. – Я могу вам помочь?
– Спасибо. – Питт отступил на шаг. Он прекрасно сумел бы справиться и сам, но почувствовал, что Уилеру это не понравится. Ему тоже было бы не по себе, если бы его обязанности выполнял кто-нибудь другой.
Уилер ловко стал готовить поднос с чайными принадлежностями. Полицейский же о подносе и не побеспокоился. Движения камердинера были не лишены своеобразного изящества, и Томасу стало любопытно, что за человек скрывается за этой маской услужливости. Какие у него чувства, какие интересы?
– Приготовить поднос и для миссис Питт, сэр? – предложил слуга.
– Нет, спасибо; полагаю, она еще спит, – ответил суперинтендант и прислонился спиной к дверному косяку.
– Рад, что имею возможность поговорить с вами, сэр, – сказал Уилер, не отрывая сосредоточенного взгляда от чайника, который вот-вот должен был закипеть. – Вы знаете, что на жизнь мистера Гревилла уже покушались, примерно месяц-полтора назад?
– Да, он мне говорил. Его заставил прижаться к обочине дороги мчавшийся экипаж, но он так и не узнал, кто это был.
– Это верно, сэр. И местные власти старались это разузнать, но ничего не вышло. А еще приходили письма с угрозами…
Уилер залил чай кипятком и взглянул Питту прямо в лицо:
– Эти письма все еще у него в доме, сэр. Они в кабинете мистера Гревилла, в Оукфилд-хауз, в ящике бюро. Миссис Гревилл никогда туда не заходит, и горничные тоже.
– Спасибо. Может быть, я съезжу туда верхом сегодня и просмотрю их. Не исключено, что можно установить, кто их послал. И, очевидно, это не один человек, а несколько, потому что мистер Гревилл мог бы узнать в лицо человека, едва не раздавившего его на дороге. Он заметил, что у него глаза особенные, широко расставленные и очень светло-голубые. А этого человека нигде поблизости не видно.
– Не видно, сэр. Сам-то я грешу на фениев, и тогда, значит, тут мог быть замешан мистер Макгинли; но, как о нем рассказывает Хеннесси, это не может быть его хозяин. Ну, я бы этому Хеннесси и не очень бы поверил, да мистер О’Дэй тоже так говорит. А я знаю, как протестанты вроде мистера О’Дэя относятся к католикам вроде мистера Макгинли. Мистер О’Дэй ни за что бы не стал его выгораживать, коли на то пошло.
