Фридрих Незнанский - Жестокая схватка
— Отсюда следует, что руководство ЧОПов замешано в преступлениях, — сказал Виктор Солонин.
Ярослав кивнул:
— Я в этом почти уверен. Я встречался с руководителем «Пионера» Валентиновым. Вел он себя странно. Иронизировал по поводу того, что первым на подозрении должен быть он сам. Да и вообще… — Степищев замялся. — В общем, доверия он у меня не вызвал.
— Это лишь догадка, — пожал плечами Солонин.
— Это интуиция, — слегка покраснев, возразил Степищев.
— Ах интуи-иция?.. — с улыбкой протянул Солонин.
Турецкий нахмурил брови и четко произнес:
— Интуицию никогда не стоит сбрасывать со счетов.
— Вообще-то да, — уже сердито согласился Солонин.
— Однако преступления произошли в разных районах Москвы. А это — территории разных бандитских группировок, — задумчиво произнес Грязнов. — Грабители, кем бы они ни были, рисковали нарваться на большой конфликт. Если, конечно, их не заставили поделиться. Либо…
Вячеслав Иванович посмотрел на Турецкого.
— Либо нашелся кто-то, кто сумел со всеми договориться, — закончил его мысль Александр Борисович. — Это должен быть очень влиятельный человек.
— Мы упускаем еще один важный нюанс, — снова подал голос Степищев. — Дело в том, что раньше «Русьбанк» сотрудничал с другим охранным агентством. Это ЧОП «Кремень». Его руководитель, Борис Павлов, был убит во время отдыха в Турции. Похожая ситуация и в других случаях. За последние два месяца все, кто был ограблен, как по команде разорвали договоренности с охранными предприятиями, с которыми сотрудничали годами, и воспользовались услугами «Пионера» и «Волги».
— Вернее сказать, сами охранные предприятия инициировали разрыв отношений? — заметил Турецкий.
— Именно так, — согласился Степищев.
Вячеслав Иванович побарабанил пальцами по столу.
— И снова прежний вывод, — сказал он. — Кто-то, очень влиятельный и очень сильный, заставил их пойти на это, уступив место «Пионеру» и «Волге». А кто возражал, тот получил пулю в лоб, как Борис Павлов.
Все согласились и с этим соображением.
Совещание продолжалось еще полчаса, после чего Турецкий, как руководитель оперативно-следственной группы, приступил к распределению обязанностей.
— Наша главная задача — найти организатора ограблений. Слава, возьми в разработку Валентинова. Он ведь бывший мент? Выяви все его связи — и прошлые и нынешние. Попробуй пошерстить среди представителей силовых структур. Возможно, человек, который затеял это «преступление века», окопался именно там. Капитан Сокольников займется тем же самым, но воспользуется своими каналами. Витя Солонин, на тебе оперативная работа. Степищев, Бердников и Туманов будут работать с тобой. План работы согласуем отдельно. Возражений нет?
Возражений не было.
— В таком случае приступаем.
Глава одиннадцатая
Коньяка в бутылке совсем не осталось. Однако, несмотря на выпитое, Петр Алексеевич Бойков не чувствовал опьянения. Мысль работала четко, только какая-то тошнотворная тяжесть сдавливала виски. Словно на голову надели железный обруч.
Бойков поддел с тарелки последний кусок семги, сунул его в рот и стал жевать, не чувствуя вкуса.
Он мучительно наморщил лоб.
Когда же?.. Когда все началось?
Тогда ли, когда он впервые увидел, как пытают живого человека? Черт, когда же это было?.. Кажется, совсем недавно, а уже годы прошли…
Он попал в тот гараж случайно, по ошибке. Попал и онемел от ужаса. У кирпичной стены стоял железный стул. На стуле сидел человек. В тусклом свете лампы Бойков не сразу разглядел, что мужчина привязан к стулу скотчем. Широкие коричневые ленты змеились по его рукам и ногам, как отвратительные твари с блестящей шкурой. Лицо мужчины было лиловым, окровавленным, бесформенным. Словно горка потрохов на цинковом покрытии рыночного прилавка. И тем не менее человек показался Петру Алексеевичу знакомым.
Перед стулом стояли двое. Один — Игорь Калачев, верный «опричник» Короля. Второго Бойков видел до того всего пару раз. Его все звали Гроб. До сих пор Бойков не знал, за какие такие заслуги к бандиту прилепилась столь мрачная кличка. И вот — понял.
Калачев оглянулся. В углу его губ висела белая сигарета, испачканная кровью. Тонкие губы раздвинулись в усмешку.
— Что, Петро, пришел посмотреть, как мы работаем? — спросил он.
Гроб тоже повернул голову и посмотрел на Бойкова.
— Заходи, не стесняйся, — спокойно предложил он. — Хочешь — смотри, хочешь — участвуй. Ты же вроде парень крепкий.
Калачев хрипло засмеялся. «Лицо как гноящееся вымя», — всплыла в голове у Бойкова строка из какого-то давно читанного романа.
Человек на стуле застонал (рот у него также был заклеен куском коричневого скотча). И тут Бойков его узнал. Это был бизнесмен, с которым они еще три часа назад пили коньяк в офисе фирмы. Пили за процветание общего бизнеса. Бизнесмен был весел, вел себя уверенно и развязно. Даже поднял тост за Короля — «человека, который обеспечивает поддержку и опору во всех благих начинаниях».
Теперь этот весельчак сидел на стуле с лицом, похожим на студень, и ему было совсем не весело.
— Похоже, ты не туда зашел, — услышал Бойков у себя за спиной ровный, спокойный голос Короля.
Он обернулся.
Королев стоял, прислонившись плечом к железному шкафу с инструментами, и задумчиво смотрел на Бойкова.
— Да. Я… тебя искал, — выдавил Петр Алексеевич. — Мне сказали, что ты в гараже.
Бойков снова посмотрел на мужчину, привязанного к стулу, сглотнул слюну и спросил:
— За что его?
— За то же, за что и всех, — ответил Калачев. Он вынул изо рта дымящуюся сигарету. Пальцы «опричника», так же как и сигарета, были испачканы кровью. — Долги не хотел отдавать, — пояснил Калачев с ленцой в голосе.
— Петро, не стоял бы ты здесь, — мягко, почти ласково произнес Король. — Это зрелище не для твоих глаз.
— Вот-вот, — кивнул Калачев и весело посмотрел на Петра Алексеевича. — Ты, Петя, спец по дебетам и кредитам, а у нас тут наука простая и жестокая. У тебя — цифры, у нас — жизнь.
— Хорош трепаться, — глухо проговорил Гроб. Вытер потный лоб широкой ладонью и добавил: — Работать надо.
Королев обнял Бойкова за плечи и повлек его к двери.
— Пойдем. Не будем им мешать.
— Да-да, ты прав, — закивал Бойков. — Я как раз хотел показать тебе последний отчет.
Они вышли из гаража, и Петр Алексеевич с наслаждением вдохнул морозный воздух улицы. Только теперь он понял, что за тошнотворный запах висел в гараже. Это был запах крови и человеческого страха.
На улице было темно, в небе стали загораться звезды. Холодный ветер дул совсем по-осеннему, и Бойков поежился.
— Что-то ты бледный, — сказал ему Королев, когда они подошли к машине.
Бойков дернул плечом и ответил небрежно:
— Воняет там, в гараже.
— Да, запашок не из приятных, — согласился Королев и внимательно вгляделся в лицо друга. — Вижу, тебе не по душе этот мордобой.
Петр Алексеевич заставил себя усмехнуться:
— А кому он по душе?
— Есть такие люди, ты уж мне поверь. — Король вдохнул холодный воздух и шумно выпустил его через нос. — Не бери в голову, Петро. В жизни много свинства, тут уж ничего не поделаешь. Мне жаль, что ты это увидел. Правда жаль.
Бойков помолчал. Потом спросил:
— Его убьют?
— Кого?
— Этого парня.
Король медленно покачал головой:
— Нет. Как только перестанет выё…ваться — его тут же отпустят.
— А если не перестанет?
— Такого на моей памяти еще не было. Рано или поздно все перестают. Жизнь дороже денег.
Бойков вспомнил окровавленное лицо должника, и его передернуло.
— А сколько он должен?
— Пятьдесят кусков, — ответил Король.
— Пятьдесят… Не такая уж и большая сумма.
— И я о том же. Он ее все равно отдаст, только к тому времени рожа у него будет похожа на отбивную. Больше потратится на пластических хирургов.
Бойков молчал.
— Слушай, Петро, — снова заговорил Королев, и на этот раз в голосе его не было прежнего тепла, — ты мой друг, и я не хочу ничего от тебя скрывать. Ты ведь с самого начала знал, чем я занимаюсь.
— Знал, — тихо отозвался Бойков.
— Тогда кончай корчить из себя целку, — холодно, почти злобно, произнес Королев. — Если бы я не действовал жестко, меня бы давно уже затоптали. И кстати, тебя вместе со мной. И еще, Петро: не забывай, кому ты обязан своим благополучием. Никогда не забывай.
— Хорошо. Я не забуду, — только и смог ответить на это Петр Алексеевич.
Король посмотрел на него мрачным взглядом и ничего не сказал.
В тот вечер они распрощались скупо. Даже рук не пожали — как-то уж так получилось, лишь кивнули друг другу, и все.
