Алексей Макеев - Отпетые сыщики
– Гуров слушает! – Он даже не пытался скрыть раздражения.
В ответ раздался приглушенный смех. Даже не смех, а нечто, напоминающее хихиканье дебила. Гуров на мгновение отстранился от трубки, а затем вновь приложил ее к уху.
– Я слушаю, – более жестко и требовательно, нежели в первый раз, произнес он. – Кто это?
Краем глаза полковник видел, как санитары извлекли из «Пежо» все еще бьющегося в эпилептическом припадке Битюга, осторожно погрузили его на носилки и понесли к машине «Скорой помощи».
– Кто это? – повторил Гуров в телефонную трубку.
При повторном хихиканье он готов был отключить связь, предварительно послав звонившего шутника ко всем чертям.
– Прости, полковник, – невидимый оппонент прочистил горло, но в его голосе все еще сквозили игривые интонации. – Просто, когда ты сказал: «Гуров слушает», я вспомнил один смешной анекдот. Хочешь расскажу?
Брови Гурова удивленно поползли вверх. Он узнал звонившего. Но никогда прежде Кончалович не позволял себе разговаривать со своим негласным куратором в подобном тоне. Да и само обращение на «ты» было для Гризли нетипичным.
– Так рассказать?
Кончалович икнул, и только тогда полковник догадался, что Юрий пьян. И, судя по всему, пьян в стельку. Злость всколыхнулась в Гурове еще сильнее.
– Ты спятил, Гризли? Я, конечно, могу понять твое состояние, но при встрече…
– Мое состояние? – переспросил Кончалович, не давая Гурову закончить начатую фразу. – Можешь понять? Нет, я не думаю, что ты его можешь понять, полковник. Ты втравил меня в такое дерьмо, от которого мне, возможно, и вовек не отмыться. Это гнилое дело, полковник. Очень гнилое. Интуитивно я почему-то это сразу почувствовал, только говорить тебе не стал. Но когда поднялся самый настоящий кипиш… Да ладно!.. Чего уж теперь говорить?
– Какой кипиш, Гризли? Я не понимаю, о чем ты говоришь. И если это пустой треп…
Кончалович снова дебильно захихикал.
– Хотелось бы мне, чтобы это было так, – сказал он. – Но только это не треп. Увы…
– Откуда ты звонишь? – что-то в бредовых словах Кончаловича заставило Гурова насторожиться и сосредоточиться.
Голова лежащего на носилках Битюга скрылась в недрах «Скорой помощи». Следом за ним через заднюю дверцу внутрь запрыгнул и один из санитаров. Второй скрылся за корпусом белой «Газели». Крячко, задумчиво глядя на носки собственных туфель, остановился в двух шагах от напарника.
– Гризли?
– Я на вокзале, – ответил тот. – Рву когти из этого долбаного города, где все перевернулось с ног на голову и… Знаешь, полковник, я чувствую, я снова чувствую, грядут большие перемены. Очень большие.
– Тебе стало известно что-то новое, Юрий?
– Так как насчет анекдота? – Казалось, Кончалович даже не слышал последнего вопроса. – На прощание, полковник?
Гуров уже принял решение – быстро и кардинально, как это всегда бывало в экстремальных ситуациях. Жестом он показал Крячко, чтобы тот сел в машину. Прибывший к «Брогсберу» наряд милиции теперь уже вполне мог управиться и без них.
– На каком ты вокзале?
Кончалович ответил не сразу. То ли колебался, то ли пытался сориентироваться. Гуров скорее почувствовал, чем услышал, как его тайный информатор приложился губами к бутылке и сделал несколько поспешных глотков.
– На Казанском.
– Дождись меня, Юрий. Я буду там минут через пятнадцать-двадцать. Никуда не уезжай. Понял? Встретимся на первом перроне. Под часами.
Гуров уже занял место за рулем родного «Пежо». Запустил двигатель.
– Ну… – Кончалович замялся. – Не знаю, полковник. Минут пятнадцать я, конечно, подождать могу, а вот двадцать… Я не уверен…
– Буду через пятнадцать. Жди.
Гуров выключил связь и опустил мобильник в карман. Развернул «Пежо» и направил его вдоль по Багратионовской. Сверился с наручными часами.
– Кто это звонил? – Стас проводил взглядом оставшиеся у «Брогсбера» автомобили милиции и «Скорой помощи».
– Гризли. Похоже, у него появилась новая информация по интересующему нас делу. Об убийстве Зарана.
– Похоже?
– Он ничего не сказал. Но его поведение… – Гуров пристроил во рту сигарету. Протянул раскрытую пачку Крячко. – Он пьян. И ужасно напуган.
– Чем?
– Именно это я и хотел бы узнать.
«Пежо» на предельной скорости мчался в сторону Казанского вокзала. Видавший и лучшие времена автомобиль надрывался из последних сил, но Гуров меньше всего сейчас думал о машине. Время поджимало.
Сыщики умудрились добраться до места за двенадцать с половиной минут. «Пежо» приткнулся на стоянке позади таксистов. Еще две минуты понадобилось для того, чтобы добраться до первого перрона. Народу было немного, и Гуров, остановившись после коротких перебежек, осмотрелся по сторонам. Крячко слегка отстал от напарника.
Кончаловича под часами не было. Гуров скрипнул зубами и в очередной раз бросил взгляд на свои наручные часы. Неужели Гризли его не дождался?
– Смотри, – подоспевший Крячко тронул Гурова за локоть.
Тот обернулся. Стас указывал рукой вдоль перрона в противоположном направлении. Двое широкоплечих парней в камуфляжной форме волокли Юрия в сторону привокзальной дежурки. Ноги Кончаловича волочились по асфальту, он весь будто обмяк в руках блюстителей порядка. Никакого сопротивления. Одно тупое спокойствие и покорность судьбе.
Сыщики бегом устремились вдогонку за задержанным.
– Эй, парни! – Гуров окликнул камуфлированных, нагнав их. – Одну минуточку.
Оба синхронно повернули головы.
– В чем дело? – не очень вежливо поинтересовался один из местных стражей порядка.
Сыщик вынул свое удостоверение, быстро раскрыл его.
– Полковник Гуров. Уголовный розыск, – представился он и тут же без паузы спросил: – Куда вы его ведете? В чем причина задержания?
– Нарушение общественного порядка, – голос оппонента стал значительно теплее и уважительнее.
– Понятно, – Гуров кивнул. – Мы разберемся. Оставьте его.
Парни заколебались.
– Я сказал, мы разберемся, – жестко повторил Гуров. – Стас, подсоби.
Сыщики в буквальном смысле приняли Кончаловича с рук на руки. Юрий поднял затуманенный алкоголем взгляд, секунд двадцать старательно фокусировал его, но в итоге все же признал своего куратора.
– А-а, полковник! Как жизнь?
Крячко махнул рукой камуфлированным, и те зашагали дальше по перрону, продолжая с любопытством оглядываться.
Кончаловича отвели к ближайшей скамье, и тот с наслаждением привалился к покосившейся спинке. Под правым глазом Гризли проступил лиловый синяк. Верхняя губа треснула и слегка кровоточила. Видимо, привокзальные исполнители власти не слишком церемонились с задержанным.
– Итак, Юрий, – Гуров присел рядом с информатором. – В чем дело? Что случилось?
– Я уезжаю, полковник. Сваливаю, проще говоря.
– Это я уже слышал, – сыщик неторопливо раскурил сигарету. – Как и то, что втравил тебя в паскудную историю, но…
– Да уж точно!..
– …хотелось бы конкретики.
– Москва стоит на ушах. – Кончалович потрогал кровоточащую губу. – Все ворье всколыхнулось из-за этого гребаного дела. Они потеряли общак! Сечешь фишку, полковник? Общак! А Сова с Князем, похоже, затеяли какую-то собственную гнилую игру. Только ничего у них не выйдет. Их обоих уже приговорили. Заочно…
– Кто?
– Инжир. Кто же еще? – Кончаловича начала бить мелкая нервная дрожь.
– Но сначала Сову с Князем надо найти. Разве не так?
Кончалович захихикал.
– За этим дело не станет, полковник. Тут уже прошла одна верняковая информация. Ушей Инжира она еще не достигла, но это, как говорится, до поры до времени. Беглецов накроют не сегодня, так завтра.
– Где накроют? – насторожился Гуров.
– Накроют-накроют, полковник. Помяни мое слово, – Кончалович затравленно огляделся по сторонам. – А потом начнут мочить без разбора всех, кто слишком много болтал или излишне интересовался этим делом. Полная зачистка. Практика-то известная. Так всегда делают. Вот я и рвану-ка отсюда куда подальше. Пошли они все!..
– Где накроют Сову с Князем, Юрий? – повторил свой вопрос Гуров. – Что тебе известно? Говори!
Кончалович молчал чуть больше минуты. Затем раздосадованно махнул рукой.
– Да черт с ним! Все равно всем хана, полковник. Сова через третьих лиц сняла один домик за пределами Подмосковья. Думала, видать, никто не прознается. А хрен там! Языки у бакланов длинные… Будто сам не знаешь, полковник. Но им их быстро подрежут… Владей я сам такой информацией, клянусь, держал бы рот на замке и не вякал… – Кончалович осекся и даже, как показалось сыщикам, на пару минут полностью протрезвел. Взгляд стал осмысленным, но от этого не менее испуганным, чем прежде. Скорее наоборот. – Ну… То есть я хочу сказать, держал бы его на замке без острой необходимости. В том смысле, что не болтал бы о делах, меня не касающихся… Другое дело с вами… Я же вроде как на крючке и все такое.
