Алексей Макеев - Сейф олигарха
Прокопов скинул рубашку, кряхтя опустился лицом вниз на кушетку. Дмитрий Викторович смотрел на него пустым взглядом, плохо соображая, что ему делать дальше. Зато вся эта картина – просторная комната, грузноватый пожилой человек на кушетке, почти невидимая фигура референта у порога, красавец Эдуард, небрежно положивший сильную руку на свой саквояж, – все это отпечаталось в его мозгу четко, как моментальная фотография. Это была банальная мирная картина, но она вызвала в душе Хохлова ужас, который еще долгое время не отпускал его. Она врезалась в память еще и потому, что в следующее мгновение Дмитрий Викторович испытал сильнейшее потрясение.
Все произошло мгновенно. Не дрогнув ни единой мышцей лица, Эдуард вдруг лишь слегка пошевелил ладонью, и саквояж под его рукой будто ожил. Это было похоже на какой-то страшный фокус. Саквояж сам собой раскрылся, и из него прямо на ладонь Эдуарду выскочил черный, с длинным стволом пистолет. Не сходя с места, Эдуард выстрелил из под локтя в сторону двери. Грохота выстрела не было, но на бледном лбу референта в то же мгновение образовалась аккуратная черная дырочка, а он сам закрыл глаза и, подгибая костлявые ноги, начал заваливаться на спину. Хохлову хотелось закричать от ужаса, но он вдруг обнаружил, что совершенно лишился голоса. А Эдуард широко шагнул к человеку, лежащему на кушетке, и приставил к его затылку дуло пистолета.
– Доктор! В саквояже лежат специальные ремни. Пристегни больного к кушетке – ему сейчас вредно двигаться. А ты пока продиктуй мне шифр на той комнате, где у тебя камни. И смотри не ошибись. Вторая попытка будет больнее.
– Шифр тебе? – с иронией спросил Прокопов, который, к удивлению Хохлова, не выказал никаких признаков страха. – А ты, сынок, вообще способен запомнить что-нибудь длиннее слова из трех букв?
– Я запомню, – невозмутимо ответил Эдуард. – Главное, чтобы ты не забыл. Третья попытка будет еще больнее.
– Ага, надо понимать, что лучше сдать тебе шифр с первого раза? – сказал Прокопов. – Ну и правда, чего мучиться?
Он словно не замечал, как Хохлов опутывает его ремнями со специальными застежками. Штука была на редкость удобная – в несколько секунд Прокопов был надежно прихвачен к кушетке и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Давай шифр! – повелительно сказал Эдуард, когда Хохлов закончил.
– Ну, слушай, сынок! – покорно вздохнул банкир и принялся внятно надиктовывать длинную строчку цифр.
Для Эдуарда этот бесконечный и беспорядочный набор и в самом деле, кажется, не содержал никакой загадки. Выслушав все до конца, он не стал ничего переспрашивать и только сказал:
– Сейчас проверим. Доктор, в саквояже есть еще специальная груша. Вставь ее нашему другу в рот. А ты пойдешь со мной. Я не очень хорошо здесь ориентируюсь. И саквояж захвати.
Хохлов послушно вставил кляп в рот Прокопова и с опущенной головой пошел показывать, где у банкира храниться коллекция драгоценностей.
Они прошли через анфиладу пустых, наполненных мрачной тишиной комнат. Хохлову все больше начинало казаться, что он ходит по какому-то диковинному кладбищу и где-то неподалеку готова могила и для него самого. Эдуард же, похоже, вообще ни о чем не думал, хотя внимательно оглядывал каждый угол и держал пистолет на изготовку.
Но в огромной квартире царила тишина. Нигде не было ни души. Наконец они остановились напротив стальной двери с секретным замком. Эдуард отстранил Хохлова, переложил пистолет в левую руку и принялся набирать код. Он ни разу не задержался с нажатием очередной кнопки, и Хохлов невольно позавидовал такой исключительной памяти. «Мог ведь, наверное, ученым стать, – с какой-то непонятной тоской подумал он об Эдуарде. – Организатором крупным. Да мало ли. А вместо этого…» Хохлов вспомнил про дырку в бледном лбу референта, и его замутило.
Эдуард успешно дошел до конца шифра и повернул хромированный рычаг. Раздался мелодичный щелчок, и стальная дверь будто облегченно вздохнула. Эдуард повернулся к Хохлову.
– Хотел отправить вас к Прокопову, но потом передумал. Вы можете мне понадобиться. Стойте пока здесь и внимательно слушайте. Если что-то вас насторожит – скажете.
Он потянул на себя тяжелую створку. Дверь раскрылась. За ней была темнота.
– Почему темно? – резко спросил Эдуард.
– Кажется, там постоянно закрыты шторы, – пробормотал Хохлов. – Наверное, где-то рядом должен быть выключатель…
– Найди быстро! – приказал Эдуард.
Дмитрий Викторович поставил на пол саквояж и уже двинулся к двери, но тут Эдуард внезапно вытянул нос, словно принюхиваясь, перекинул пистолет в правую руку и выстрелил в темноту.
Дмитрий Викторович невольно застыл на месте как вкопанный, и это спасло ему жизнь, потому что в ответ на бесшумный выстрел из будто бы пустой комнаты вдруг вырвался целый рой пуль. Хохлову показалось, что воздух вокруг него с треском разорвался на миллион кусков, а фигура Эдуарда вдруг затряслась в судорожном припадке, закрутилась на месте, а потом рухнула на пол.
Это было невероятно, но великолепный, неуязвимый Эдуард лежал бездыханный у ног Хохлова, и его белый, не успевший еще помяться халат набухал свежей, темно-вишневого цвета кровью.
Дмитрий Викторович не успел еще сообразить, что произошло, а из секретной комнаты уже выскочили несколько мускулистых парней с оружием в руках. Дмитрий Викторович только успел машинально отметить, что некоторые лица ему знакомы – он видел этих людей в охране Прокопова. Но осмыслить это наблюдение он не успел, потому что один из парней сделал ему подсечку, грубо ударив тяжелым ботинком в щиколотку. Вскрикнув от боли, Хохлов упал.
– Лежать, сука! – выкрикнул ему в ухо охранник, для убедительности подкрепляя свои слова ударом в затылок.
Дмитрий Викторович ткнулся лицом в ковер, расстеленный на полу, и на секунду потерял сознание. Очнувшись, он обнаружил, что руки его завернуты за спину и скованы наручниками.
– Ну-ка, шефа проверьте, быстро! – властно крикнул кто-то над его головой.
И тут же жесткий ботинок саданул Хохлова по ребрам. У него перехватило дыхание, дикая боль охватила всю правую половину груди.
– Если с Прокоповым что-то случилось, – сказал злой голос, – я тебя собственными руками на лоскуты порву, лепила хренов! Я тебе все позвонки выправлю и в зад вставлю!
Дмитрий Викторович плохо понимал, что ему говорят. После всего, что случилось, он будто потерял рассудок. Все это было так невероятно, что не имело к нему ровно никакого отношения. Наверное, мозг просто на время отключился.
Вскоре, однако, Дмитрия Викторовича привели в чувство, поставили на ноги и повели куда-то. Когда он начал немного соображать, то понял, что находится в рабочем кабинете Прокопова. Сесть ему не дали, хотя Хохлов еле держался на ногах. Но почти следом в кабинет вошел сам банкир, уже одетый, бодрый и злой.
Он приблизился к Дмитрию Викторовичу почти вплотную, пронзительным взглядом уставился в его лицо, а потом наотмашь хлестнул ладонью по щеке.
– Ну, спасибо, доктор! Сегодня ты мне исключительно хорошо помог! Нет, в самом деле – я еще никогда не чувствовал себя таким живым и бодрым. Это просто чудо. Наверно, придется увеличить твой гонорар.
Он еще раз ударил Хохлова по лицу.
– А помощник у тебя просто кудесник! Где ты его откопал? Ну, отвечай!
Теперь Хохлова ударил один из охранников. Он пошатнулся, облизнул губы и мертвым голосом принялся объяснять, как все случилось. Когда он дошел до своего невольного знакомства с мафиози в мягкой шляпе, Прокопов неожиданно прервал его.
– Ладно, мне все ясно! – сказал он. – Можешь не продолжать. К слову сказать, мне все было ясно уже давно. Когда ты вдруг начал проявлять интерес к драгоценным камням, а особенно когда тебе понадобился помощник, я сразу сообразил, что дело нечисто, и попросил своих ребят посидеть немного в темноте. Каюсь, я было решил, что эта опасная штука – твоя инициатива. Но теперь понятно, что ты просто исполнил роль дерьма в проруби.
– Они грозились убить моих родных, – с трудом проговорил Дмитрий Викторович.
– Таких дураков и нужно убивать, – мстительно сказал Прокопов. – Вырезать до седьмого колена. Но мы люди гуманные. Мы даем шанс даже самой бесполезной твари. Ты не поверишь, доктор, но и тебе я тоже дам шанс. Сюда уже едет милиция, а я не хочу, чтобы ты попал в милицию. Тебя ждет тюрьма, а это даже для тебя слишком. Ты свободен. Да-да, можешь идти! Только не забудь снять с себя этот дурацкий халат. Снимите с него наручники!
Как ни был убит Дмитрий Викторович, но решение Прокопова изумило его. Он вяло потер освободившиеся руки и робко посмотрел в глаза своему бывшему пациенту:
– И я могу идти?
– Да, ступай! – махнул рукой Прокопов. – Противно на тебя смотреть, слизняк! Если хватит духу и мозгов, постарайся свалить куда-нибудь из Москвы. Рано или поздно это дело закроют, может быть, и вывернешься. Впрочем, твое дело… Пошел вон!
