Юрий Корчевский - Фронтовик. Убить «оборотня»
Иногда он говорил по-русски совсем чисто, но когда волновался, переходил на суржик, смесь русского и украинского.
Грузовик проехал еще немного, повернул налево и метров через двести остановился.
Василий Федорович вновь выбрался на подмостку:
– Если паровозник не соврал, то направо должна быть Лесная улица. У нее четные номера есть, а нечетных нет, видимо – на перспективу оставили. С одной стороны хорошо, слева лес.
Водитель заглушил мотор, и стало слышно, как шумит ветер в кронах деревьев.
– Слазьте. Дальше идем пешком, чтобы не спугнуть.
Когда все выбрались из кузова, начальник подошел к угловому дому и пожужжал ручным фонариком. Были такие, трофейные – у них не было батарейки. Нажимаешь на рычаг, как у эспандера, раскручиваешь динамо – и горит лампочка. На фронте Андрей пользовался таким, но кисть руки быстро уставала. Один плюс был у такого фонарика – батарейку в запасе таскать не надо. Но в разведке они не прижились, шумели сильно, а в пехоте ими пользовались, правда – уже под конец войны.
– Лесная, – прочитал начальник, – но вот дом тридцать второй. Пошли, только не разговаривать.
Хотя они старались идти тихо, собаки учуяли их, услышали и подняли лай.
– Вот не вовремя! Всю округу разбудили! – подосадовал Мыкола.
– Тс!
– Да чего уж теперь?
Василий Федорович еще раз пожужжал фонариком:
– Рядом уже, двадцатый дом.
У нужного дома остановились. Невысокий бревенчатый дом стоял за забором, и с улицы виднелась только крыша.
Начальник толкнул калитку – заперто. Ну да, как же, оставит этот упырь калитку на ночь открытой! Держи карман шире!
– Кто что дельное предложит?
– Вы меня подсадите немного, я через забор перемахну и калитку открою, – предложил Сергей. Телосложением он был самым щуплым из всех.
– Годится, давай. Как во двор войдем, Мыкола и я – к входной двери. Сергей и Андрей – к задней стене дома, за окнами смотреть.
– Ясно.
Мыкола и Андрей скрестили руки, и Сергей встал на них. Его подняли, он уцепился за верх высокого забора, подтянулся и спрыгнул уже по ту сторону его. Однако попал он неудачно: раздался металлический грохот, как будто упало железное ведро.
Уже не таясь, Сергей выматерился, щелкнул засовом и открыл калитку.
– Ты чего шумишь?
– Я же не кот – в темноте видеть! Ведро пустое там было.
Скрываться смысла уже не было.
В доме зажегся свет, потом раскрылась створка окна.
– Кого по ночам носит, шантрапа! – спросил звероватого вида мужик в синей майке. Но увидев незваных гостей, он сразу захлопнул окно. Наметанный глаз бывшего уголовника сразу различил короткие стрижки. «Мусора!» – определил бандит.
Свет в комнате тут же погас.
Встав под защиту простенка, Василий Федорович крикнул:
– Гражданин Абросимов, милиция! Не дури, дом окружен. Лучше добровольно выдай оружие и выходи с поднятыми руками.
В ответ грохнул выстрел из дробовика, разнеся стекло и оконную раму – на близком расстоянии дробь или картечь действовали не хуже автоматной очереди.
Пригнувшись, чтобы не попасть под выстрел, Андрей с Сергеем пробежали вдоль боковой стены.
– Серега, ты стой на углу, а я к тебе спиной – буду за окнами приглядывать.
Там, у крыльца снова грохнул, как гаубица, дробовик. Собаки в окрестных домах залились лаем.
Андрею показалось, что в глубине комнаты что-то мелькнуло, и он выстрелил сквозь стекло.
– Ты чего? – обернулся к нему Сергей.
– Показалось, что вроде шевельнулся кто-то в комнате…
– Если кажется, креститься надо.
– Я же комсомолец, атеист.
Наступила тишина, и с переднего двора снова донесся голос начальника угро:
– Абросимов, бросай оружие! Сопротивление бессмысленно!
В ответ – тишина.
– Бросай ружье, дурень! Убьем ведь, как и твоих дружков!
Послышался звон стекла, какая-то возня, потом в доме зажегся свет. Заскрипела входная дверь, затем раздался крик Василия Федоровича:
– Парни, сюда!
Андрей бросился к крыльцу, Сергей – за ним.
На пороге возле распахнутой двери стоял начальник.
– Быстро в дом, обыщите все закоулки.
Каждый взял себе по комнате для осмотра. Искали хозяина, деньги и ценности. Однако дом оказался пуст.
– Куда же он делся? – Начальник угро был в растерянности. Они же своими глазами видели хозяина, он стрелял из ружья через окно, а в доме его не оказалось. Так не бывает, вернее – не должно быть.
– Быстро поднять половицы, ковры – искать подвал!
Вход в подвал обнаружили в дальней комнате – именно там Андрей заметил движение в темноте и выстрелил.
Откинув люк, они посветили фонариком. Предосторожность не лишняя – ведь ружья в доме не нашли, и, стало быть, хозяин взял его с собой.
– Сергей, лезь в подвал.
– А почему я?
Сергею было страшновато лезть в темное подполье, но Василий Федорович посмотрел на него так выразительно, что Сергей молча подошел к разверстому отверстию подвала и стал спускаться по лестнице.
– Фонарик хоть дайте!
Начальник угро протянул ему свой фонарик. Эх, никуда не годится оснащение уголовного розыска! На всех один фонарь, да и то рычаг все время нажимать надо. И фонарик личный, начальника.
Спустя минуту снизу раздался глухой голос Сергея:
– Здесь нет никого.
– Ищи, не через трубу же он вылетел!
До Андрея дошло сразу:
– Да он же подземный ход прокопал! Не думаю, что далеко. Надо в огороде искать и на опушке – к соседям он рыть не стал бы.
– Молодец, Андрей! Вот и беги через дорогу, в лес. А мы, Мыкола, на огороды. И глядите в оба!
Андрей выбежал из дома, перебежал грунтовку. Мимо окна на задний двор потопал сапожищами Мыкола.
На фронте, уже в Германии, Андрей с такими подземными ходами встречался – там даже подвалы пятиэтажек сообщались между собой, позволяя гитлеровцам переходить из дома в дом, заходить нашим в тыл и обстреливать их со спины. Такими ходами пробиралась немецкая разведка. Сами немцы их придумали или у бандеровцев переняли? Банды ОУН на Украине имели в лесу хитро замаскированные схроны с несколькими выходами, причем довольно далеко от схрона, до полусотни метров. Замаскированы они были идеально, рядом будешь стоять и не догадаешься.
Но это – бандеровцы. А как же Абросимов догадался сделать подземный ход? Не иначе – в банде был кто-то из бандеровцев или украинских полицаев.
Уже к концу войны, чувствуя близкий крах Германии, предатели всех мастей подбирали себе документы, готовя себе пути для отсидки. У многих и в самом деле получалось на время скрыться.
После органы НКВД еще многие годы проверяли, просеивая людей, как сквозь сито. Да и в анкете необходимо было отмечать пункт – не находился ли на территории, оккупированной противником?
Андрей остановился, замер. Темно, только луна едва освещает местность. Надо стоять неподвижно, а еще лучше лечь. Неподвижный предмет не привлекает внимания, но стоит шевельнуться, как наблюдатель сразу засечет. Кроме того, при передвижении под ноги может попасть ветка, сухая шишка хрустнуть – и выдать.
Андрей улегся на землю. Так видимость лучше – хотя какая видимость в ночном лесу, пусть и на опушке?
В доме Главаря слышалась приглушенная возня, в соседних домах сквозь ставни пробивался свет – это просыпались разбуженные выстрелами соседи. Однако выходить на улицу ночью никто не рисковал. В лучшем случае, позвонят в местное отделение милиции, да и то сомнительно, поскольку телефон был редкостью и почти роскошью в частных домах. Телефон был привилегией чиновников, силовых структур и предприятий.
Не зря Абросимову в уголовной среде дали кличку Старый Лис – хитер и осторожен был блатной пахан. Где был лаз и как Главарь выбрался из подземного хода, Андрей не услышал – просто недалеко под ногой авторитета предательски хрустнула ветка.
У Андрея волосы поднялись дыбом. Как он, опытный разведчик, не раз ходивший в тыл врага, проморгал опасного противника? Ведь хруст прозвучал совсем рядом, на слух – метрах в пяти-шести, причем сзади и справа.
Медлить было нельзя. Андрей резко повернулся на левый бок, вскинул руку с пистолетом – и вовремя: навстречу ему летело что-то черное. Он успел выстрелить в темную фигуру – и тут удар! Голова вспыхнула острой болью, из глаз посыпались искры, и сознание тут же померкло.
Очнулся он от тошноты и невыносимой головной боли. Попробовал приоткрыть глаза, но резануло нестерпимо. Во рту пересохло, язык – как наждачная бумага.
Андрей попытался шевельнуть рукой и услышал, как кто-то совсем рядом сказал:
– Он очнулся! Доктор, быстрее!
Его тело начали ощупывать сильные мужские руки.
– Согни руку! Теперь другую. Хорошо! Открой глаза.
Андрей медленно приоткрыл один глаз, за ним – другой, опасаясь рези. Вокруг было светло. Где он? И сразу мысль, внезапная, пугающая – неужели Абросимов ушел? И где его оружие? В боевых условиях утрата оружия – позор!
