Ольга Лаврова - Брачный аферист
— Не сглазьте удачу, — посмеивался Дайнеко.
Но он верил в удачу, а мы верили в него и его «сборную». Съемки начались, когда был обнаружен первый «теплый» след.
Из Петрозаводска пришло известие о только что обобранной и брошенной невесте. Коварный жених был симпатичнейшим брюнетом лет 35 с ласкающим ухо украинским акцентом. Кто-то случайно заметил, что накануне исчезновения он интересовался расписанием авиарейса на Вильнюс
Борис Мудров молнией кинулся в Вильнюс — вдруг удастся «перехват»? С собой он вез только что изготовленный портрет преступника.
Пока Мудров ищет в Вильнюсе, попробуем рассказать искушенному читателю то, чего он, пожалуй, о «фотороботе» не знает.
Принцип прост донельзя: при помощи того или иного механизма собираются воедино отдельные черты лица. В современном виде «фоторобот» способен воссоздать сотни миллионов портретов. Это значит, что, не вставая с кресла, можно получить узнаваемое изображение любого из живущих на земле людей!
Свидетель не всегда умеет обрисовать человека словами. Он и запомнил его в общих чертах и, безусловно, опознал бы при встрече, но… форма лба? длина носа? форма ушей? Сплошь и рядом отвечают: «Да вроде бы обыкновенные». То есть не отвечают практически ничего. Потому что обычно мы воспринимаем чужой облик целиком, не дробя его на части, не раскладывая по полочкам. Если нет какой-то броской черты, то без тренировки описать лицо человека не так-то просто. (Попробуйте, допустим, вспомнить цвет глаз десяти-пятнадцати своих приятелей — вы очень скоро споткнетесь.)
«Фоторобот» имеет то преимущество, что описывать нет нужды. Достаточно найти похожее, назвать номер, под которым эти брови или нос числятся в альбоме, и изображение их спроецируется на экран. Если результат вызывает сомнение, тотчас пробуют второй, третий, четвертый из близких вариантов.
В деле, о котором речь, задача облегчалась тем, что можно было сличить впечатление ряда потерпевших. Они приехали в Москву и в один день и час собрались в НИИ МВД — несколько женщин, явно стеснявшихся друг друга: ведь все они были одурачены. Не мудрено, что поездка не привела их в восторг: каждая в отдельности, вероятно, предпочла бы плюнуть, пережить и забыть. Но это касалось не только их. Аферист продолжал действовать, жертвы его множились. Стоило перетерпеть некоторую неловкость, чтобы прервать его беспардонное «турне»…
Сначала овал лица. Обсудили, сошлись на одном из номеров.
Потом губы. Открыт новый альбом, шелест страниц, короткое обсуждение — и на экране обозначился низ лица, подбородок с губами, и они бесспорно похожи!
Теперь нос…
После советов и споров утвердили нос, нашли глаза и брови, чуть подвинули их вверх-вниз, стремясь поточнее уловить пропорции лица, поспорили об ушах и прическе… и в изумлении уставились на экран. Почти как в детской игре: «носик, ротик, оборотик», а портрет-то между тем составлен!
— Глядите, прямо он! Только не улыбается…
— Теперь поймаете?
— Обязательно! — отозвался сотрудник НИИ.
Однако в Вильнюсе до поимки не дошло, хотя Мудров и поднял всех на ноги, и откопал-таки следы пребывания преступника в городе.
Здесь просится маленькое отступление о Борисе Мудрове.
Однажды ему понадобилось определить, каким образом три года назад некий грабитель добрался до поселка, находящегося километрах в восьмидесяти от города. По разным соображениям все виды транспорта, кроме попутной машины, отпали. Мудров толкнулся на автобазу проверять путевые листы.
— Мы их столько времени не храним.
— А куда деваете?
— Давно вывезли на свалку.
Мудров отправился на свалку. Великие залежи отбросов ничуть его не отпугнули. С полмесяца собственноручно рылся он в слежавшихся грудах, игнорируя мух, крыс и мусорщиков-остряков. И наконец наткнулся на кипы путевых листов и обнаружил среди них нужный бланк! По сравнению с этим найти шофера, сидевшего в тот день за баранкой (он вышел на пенсию и переселился к дочери на юг), и добиться, чтобы тот припомнил когда-то «проголосовавшего» на дороге пассажира, было уже легче легкого.
Только человек с таким характером мог выискать в Вильнюсе то, что было необходимо.
Женщина подала заявление в милицию о том, что у нее пропала пачка облигаций трехпроцентного займа. Была уверена, что взял их муж, больше некому. Взял и пропил, совершенно ясно, сколько бы он ни клялся в обратном! Сажать его, конечно, не надо, но сделайте милость, попугайте, чтобы впредь поостерегся!
Казалось бы, что именитому инспектору до семейных неурядиц какой-то пожилой четы? Но Мудров верен себе. Среди огромной массы прочих наведенных им в городе справок он, в частности, попросил выяснить, не жил ли у поссорившихся супругов кто-либо посторонний за последнее время.
Да, согласилась женщина, был у нее квартирант проездом, четыре ночи ночевал. Тогда ей показали «фоторобот»: не он ли случаем?
— Он! — обрадовалась хозяйка. — Он самый и есть, его карточка… Но к чему это вы клоните? Будто он облигации, что ли?.. Нет уж, незачем на хорошего человека напраслину возводить! Такой душевный, такой ласковый, культурный. Что вы! И подумать-то грех, право!
Даже авторитет Мудрова со всеми его титулами не помог. Хозяйка осталась при своем: облигации пропил муж, а милиция ни с того ни с сего выгораживает его, старого негодника!
Мудров вернулся из Вильнюса почти восхищенный.
— Артист! — приговаривал он. — Вы бы послушали, как бабуся его защищала! Классный мошенник отличается от посредственного тем, что с первого взгляда просится в душу, а через пять минут вы уже любите его, как родного. Завидую, Михаил Петрович, тебя ждет любопытный собеседник!
— Ждет? Пока я его жду. И начальство. Да еще киногруппа.
Главные надежды все мы возлагали на всесоюзный розыск по «фотороботу».
Если честно, розыск сродни лотерее: повезло — не повезло, и чаще последнее. Впрочем, как когда. Сошлемся на два примера из тех же примерно годов.
Ночью на заводе им. Войтовича в Москве был убит в упор начальник ВОХР. Из сейфа пропали шесть пистолетов с тройным боекомплектом. А стряслась беда 5 ноября. То есть вот-вот демонстрация. На Красной площади, люди добрые! Перед Мавзолеем, на котором… Прочувствовали состояние начальства? Мало ли кто, мало ли что?! Ноги ватные.
Личность убийцы установили быстро — вохровец, недавно принятый на работу, как обнаружилось, по подложным документам. Когда на рысях добрались до его берлоги, она стояла холодная и пустая. Тю-тю.
Имелись более или менее похожие (позже оказалось, сильно непохожие) мутные фотографии преступника из личного дела. Их в момент размножили, роздали всему личному составу. Постовые выучили назубок рост, приметы, во что одет.
Ведь в те времена милиционеры не проносились мимо обывателей стремительно и неведомо куда в своих желтых автомобилях. Наблюдая за уличной жизнью, они стояли именно на посту, на месте, известном окружающим, друг от друга в пределах слышимости заливистого свистка. Один даст трель — трое окрестных бегут на помощь. И ничего, успевали.
Могут возразить: еще будочников припомнили бы! Оно, конечно. Нынче бандиты гоняют на скоростных «мерседесах». И мы всей-всей душой за техническое оснащение милиции. Но почему, листая современный зарубежный роман, нет-нет натыкаешься на фразу: «Показалась фигура полицейского, совершающего свой обычный обход»? Видать, им, беднягам, машин не хватает. (Шутка.) Мы это к тому, что жалеем о постовых, от них была немалая подчас польза. Возвратимся к происшествию на заводе Войтовича, и судите сами.
Вечером 6 ноября рядовой милиционер 68-го о/м Лапшин (круглогодичный постовой), сдав после смены оружие, шел домой через площадь трех вокзалов. И вдруг из тысячной толпы выхватил взглядом плечистого парня. Тот и похож-то не был на разыскиваемого убийцу — с ног до головы переоделся, да еще усы обрил. И все же у Лапшина ухнуло сердце: он!
Прыгнул он на парня рискованно, метров с шести, потому что медлить уже доли секунды нельзя было — глазами встретились. Прыгнул, взял в железные объятия, притиснул руки к бокам (каждая держала в кармане по пистолету на боевом взводе), спросил: «Ты меня понял?». Тот выдохнул: «Понял». Остальные четыре ствола тоже оказались при нем.
Услыхав о задержании, примчался начальник столичной милиции. Обнял Лапшина: «Говори, чем наградить. Все сделаю!». Тот — не смейтесь, читатель! — попросил ускорить перевод его из милиционеров второй категории в первую. «Уж очень жить не на что, товарищ генерал!». И продолжал служить в своем привокзальном о/м.
Такова одна история о розыске. Теперь другая.
Случилось чуть ли не впервые ограбление сберкассы в Москве. Человек в полумаске и перчатках, молча помахивая обрезом, заставил трех пожилых женщин сложить всю наличность в подставленный чемодан. После чего удалился, вымолвив только в похвалу себе: «Сработано по-шахтерски!»
