Джон Кризи - Инспектор Вест и дорожные катастрофы
— Моя дорогая, — пропела ее единственная золовка, — вам следовало бы избрать своей профессией искусство декоратора.
— Знаю, — очень мило улыбнулась Розмари, — я бы так и сделала, если бы не избрала себе другой специальности.
— Вот как, моя милочка, а какой?
— Замужней женщины, дорогая, — еще любезнее ответила Розмари.
Поскольку ее золовке было далеко за тридцать, а жениха и в перспективе даже не было, это был злой ответ. В действительности, в Розмари было гораздо больше достоинств, чем это было заметно с первого взгляда и среди прочих — долготерпение. Впервые за восемнадцать месяцев молчаливого страдания она взбунтовалась и дала отпор.
Теперь она была замужем уже полгода и чувствовала себя гораздо увереннее, причем нисколько не сомневалась, что если дело дойдет до этого, то в ее спорах со вновь приобретенными родственниками Чарльз встанет на ее сторону.
Чарльз Джексон был пятнадцатью годами старше своей Розмари. Он занимал пост младшего партнера в нотариальной конторе «Мерридью, Баркер, Кайл и Мерридью», причем ему все в один голос пророчили блестящее будущее. Он недавно работал секретарем правительственного комитета, расследовавшего вопрос о злоупотреблении наркотиками в Великобритании. Этот комитет состоял наполовину из политических деятелей, а наполовину из врачей и фармакологов.
Отчет, составленный Джексоном, можно было бы по правде назвать образцом четкости и выразительности. Он помог его автору завоевать славу.
В глубине души Розмари была уверена, что вскоре он получит право адвокатской деятельности, ибо Чарльз был великолепным оратором, умел быстро оперировать фактами и делать поразительные выводы. Она часто слушала его выступления в суде магистрата, по большей части в качестве защитника лица, которое крайне нуждалось в помощи.
Уже раздавались голоса: «Чарльз, наш Чарльз — защитник в безнадежных делах!»
Розмари все это знала.
Розмари была невообразимо, сказочно счастлива и полагала, что и Чарльз тоже.
Через два месяца после гибели мисс Брэй, о смерти которой Розмари мельком прочитала в газете, она покончила с той небольшой работой, которую нужно было произвести в их небольшой квартирке. Это был один из тех редких лондонских золотых дней без намеков на туман, дождь или снег. Пробило одиннадцать…
Одно из окон продолговатой общей комнаты выходило в сад большого соседнего дома, стоящего на самом углу, и солнце играло на голых ветвях двух серебристых берез так, что казалось, будто стволы покрашены фосфоресцирующей краской. Прямоугольник газона был в идеальном состоянии, а две робатки с вьющимися растениями радовали до сих пор глаз своей зеленой листвой.
— Поиду-ка я погуляю, — решила Розмари.
Она набросила на себя котиковое манто, предчувствуя, что на дворе холодно, да и кроме того было бы просто неэтично не носить главный подарок Чарльза к свадьбе. И когда она прикрепила к волосам маленькую шляпку, отделанную кусочком того же самого меха, то невольно улыбнулась собственному отражению в зеркале, прищурив ясные серые глаза, затем поспешила к выходу.
Сразу же под квартирой помещался гараж. Уж, если быть совершенно беспристрастным, то на лестнице слегка попахивало бензином.
Дойдя до подножия лестницы, она услышала снаружи шаги. Дверь была сделана из прочного дерева, без окошечка, так что она не имела понятия, кто бы это мог быть. Поскольку очень неудобно открывать дверь перед носом человека, который как раз собирается нажать кнопку звонка, она чуточку подождала..
Но никто не звонил.
В щели ящика для писем появилось сначала одно, потом второе письмо; они провалились вниз, и планка со стуком опустилась.
— Из Австралии, — проговорила Розмари, разглядывая почтовый штемпель и марку с кенгуру на одном из конвертов. Письмо было адресовано Чарльзу. Должно быть, это от его приятеля Мастерса. Вот Чарльз обрадуется!
Она взглянула на второе.
Адрес был напечатан на машинке, штемпель — Лондонский, В-1, письмо адресовано ей.
Ей редко посылали так формально надписанные письма, большей частью на конвертах писали от руки. В маленьком холле было темно и ей хотелось скорее увидеть солнышко, поэтому она растворила дверь и вышла наружу, все еще держа письма в руке. Солнце слепило глаза, оно искрилось в паутинках, на стеклах «Роллс-Ройса», которые драил шофер на другой стороне переулка. Это был мужчина средних лет, который оторвался от работы ровно на одну секунду, чтобы бросить в ее сторону восхищенный взгляд.
На нее часто оборачивались на улице.
— С добрым утром! — сказала Розмари и получила ответную улыбку. Она сунула письмо из Австралии в карман шубки, — Чарльз знал, как она любит карманы, — и, медленно шагая по тротуару, чуть ли не мурлыкая на солнышке в предвкушении, как чудесно будет в парке, надорвала свое письмо.
Оно было на простой бумаге, без подписи и обратного адреса и состояло всего из одной фразы: «Ваш муж вам изменяет…»
Розмари так неожиданно остановилась, что могла бы наткнуться на стену. Она смотрела на эту единственную стену так, как будто она могла от этого исчезнуть. «Ваш муж вам изменяет» — звучало так жестоко, да и чернила были темные, и вся фраза темная, будто бы уже наступил траур.
Потом Розмари прошептала с яростью одно только слово: «Ерунда!»
Она скомкала письмо, но не выбросила его, а прибавила шагу, не отдавая себе отчета, куда она торопится…
Сначала новость ее возбудила, а потом разозлила. Она сильнее сжала анонимку, как будто это была шея клеветника, осмелившегося написать ядовитую строчку.
— Ерунда на постном масле! — повторила она более уверенно и зашагала еще быстрее, пока не скрылась за углом. Только тогда шофер, явно озадаченный ее поведением, вновь принялся за дело.
Ей нужно было перейти через дорогу, чтобы попасть на автобус к Гайд-парку. Но она не сделала этого. Напечатанное на машинке обвинение, казалось, преградило ей путь. Конечно, это была чепуха, с ее стороны глупо вообще обращать внимание и расстраиваться, это злобная клевета, но…
Почему кто-то посчитал возможным прислать подобную гадость?
Кто мог пожелать ей зла?
Все же она перешла на другую сторону и через несколько минут, уже почти в 12 оказалась в парке. Действительно, настоящая весна, разве что листья облетели, и оголенные ветки на солнечном свету напоминали паутину какого-то гигантского паука. Солнце было по-настоящему теплым, так что она даже расстегнула шубку. Некоторые смельчаки сидели на траве, сотни прогуливались. Звуки городского траспорта казались далекими.
Она ходила по аллеям, не замечая, куда идет, стремясь только побыть одной, чтобы снова и снова задать себе тот же самый вопрос.
Почему кто-то вздумал отправить ей такое послание?
Она опять посмотрела на конверт. Нет, не ошибка: письмо было предназначено ей, миссис Чарльз Джексон.
Что бы сказал Чарльз?
Розмари принялась рассуждать сама с собой. Она оказалась в таком положении, о котором иногда читаешь в книгах, но если дело коснется лично тебя, то проблемы кажутся неразрешимыми.
Следует ли ей рассказать Чарльзу? Он был страшно занят у себя в конторе, слишком близко принимал к сердцу свои дела, а в данный момент это было дело об убийстве, резюме о котором он помогал подготовить старому Ноду, ведущему королевскому присяжному.
Фактически на прошлой неделе Чарльз несколько раз возвращался домой на час — полтора позднее обычного.
Она беспомощно заморгала глазами.
— Нет! — крикнула она, отгоняя прочь внезапно вспыхнувшую мысль.
Одна из проходивших рядом женщин слышала это яростное «нет» и удивленно подняла на нее глаза.
«Это смешно, я ничего ему не покажу, — решила Розмари, — мне нет никакого дела до этой записки!»
Но в душе она молила бога, чтобы Чарльз не позвонил ей по телефону, предупреждая о том, что задерживается на работе.
Он не звонил.
Он был беспечным и довольным, даже не принес с собой никакой работы. Резюме было практически готово, завтра он его доставит Ноду.
Розмари умолчала о письме.
На следующее утро, когда Чарльз брился, а Розмари занималась завтраком, она услышала стук почтальона, который всегда выбивал определенный мотив. Обычно она поручала мужу выбирать почту из ящика, но на этот раз ей изменила выдержка, она не могла ждать ни секунды. Пришло несколько писем Чарльзу Джексону, эскв… эскв… эскв… миссис Чарльз Джексон.
Это был точно такой же конверт. Его можно было бы принять за вчерашний, если бы тот Розмари не измяла. Она в ужасе разглядывала его, стоя лицом к двери с плотно сжатыми зубами, чтобы унять их дрожь. Двигалась она медленно и, хотя понимала, что бекон пересушится, теперь это потеряло значение.
На полпути вверх по лестнице, она сунула конверт за ворот платья и при этом на пол упало еще одно письмо, которое она раньше не заметила. Оно было адресовано мистеру Чарльзу Джексону и выглядело совсем иначе.
![Джон Кризи - Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц.]](/uploads/posts/books/243250/243250.jpg)
