Алексей Суконкин - Суконкин Алексей
Рука так же непроизвольно вышла из кармана, сжимая пачку «Примы». Санек обрадовался:
— Угощаешь?
Иван обречено кивнул головой:
— Угощайтесь…
Санек и остальные деликатно вытащили по одной сигарете, закурили:
— Да ты тоже деловой пацан… — произнес Санек. — Знаешь что, да как…
Иван присел на нары и спросил:
— Почему деловой?
— Масть сразу видна… — авторитетно заявил Санек. — Сразу видно: в хату вошли, поздоровались, сигареткой арестантов угостили, сказали откуда, пацанов правильных знаете, да и статья у вас суровая, вышак, как пить дать ломится… за такое здесь уважают…
Иван мало чего понял, но больше вопросов задавать пока не стал.
Вечером принесли похлебку. Жорик усмехнулся:
— Ростовская баланда погуще будет…
В его словах сквозил уже приобретенный когда-то опыт жизни за решеткой…
Иван повозил ложкой в миске и отставил ужин в сторону. Арестанты рассмеялись:
— Смотри, воротит лицо… не привык еще…
Ночь прошла на жестких нарах. Иван всю ночь проворочался, так и не уснув. Спать его сморило уже днем. Никто ему не мешал, так как все остальные сели играть в бирюльки. Пока он спал, Жорик о чем-то поговорил с блатными, и как Иван проснулся, начал учить его некоторым премудростям блатной жизни:
— А вот скажи мне, — спросил он Ивана. — Сколько в камере уголков?
Иван усмехнулся, что, мол, за вопрос?
— Четыре…
— Правильно… — отозвался Жорик. — А скажи мне, как ты это посчитал?
Иван усмехнулся, показал рукой на углы камеры:
— Вот угол, вот, вот и вот.
Это рассмешило арестантов. Шилов не понял причину смеха. Вдоволь насмеявшись, Жорик пояснил:
— Ты считай уголков, а не углы…
Иван непонимающе хлопал глазами.
— В смысле?
— Уголки — это люди, которые здесь сейчас есть. Я уголок, Санек уголок, Колян уголок, а теперь и ты тоже уголок…
Иван догадался:
— В смысле «уголовник».
— Да, — усмехнулся Жорик. — Можно и так… из тебя знатный уголок выйдет…
— Почему? — спросил Иван.
— Не знаю, — Жорик пожал плечами. — Так мне кажется. Что-то есть в тебе воровское…
Колян, до этого не принимавший участия в разговоре, сказал:
— Есть в тебе удаль воровская. По глазам твоим наглым видно. Быть тебе или вором уважаемым, или опером ментовским настоящим… — Колян внимательно посмотрел в глаза Шилову: — Определяйся, Иван… кем тебе быть…
Выпустили Ивана вместе с Жориком через три дня, как и обещали. Сказали, что на них заведено уголовное дело по имеющемуся факту, и взяли подписку о невыезде. В камере Иван еще больше сдружился с Жориком — разговоры, откровения, мысли вслух…
В общежитие их пустили только для того, чтобы забрать вещи. Что-то Иван пытался доказать в приемной комиссии, но там уже поработало КГБ и путь в институт был заказан. В другие институты поступать было уже поздно — вышло время для подачи документов. Иван не знал, куда ему податься. Домой возвращаться было ох как стыдно, да и денег на обратную дорогу уже не было — пока он сидел, кто-то из студентов выпорол из подкладки его куртки двести рублей. Может, устроиться где-нибудь на работу? Годик поработать, да снова поступить в этот же институт… Хотя нет, в этот уже никогда не пустят… опять, скажут, будешь иностранных студентов бить… Тогда надо где-то устроиться, и заработать на обратную дорогу. А без прописки на работу никак не возьмут… круговая порука…
Выход подсказал Жорик:
— Поехали ко мне, в Ростов… там, может, чего и подвернется… бабла поднакопишь, и домой свалишь. А может, у нас понравится, да останешься…
Иван немного поразмыслил, и решил ехать. По крайней мере, положиться на Жорика было, наверное, лучше, чем положиться на провидение, оставшись без денег, в такой дали от своего дома…
Поезд на Ростов отходил вечером. Иван сказал:
— А как же подписка о невыезде?
— Ваня! Ты что, думаешь, что эта подписка тебе связала по рукам?
— Ну…
— Ерунда. Разведи руками… вот так! Видишь? Руки-то не связаны. Эта подписка на дурачков рассчитана! На тех, кто боится власть! А власть бояться не надо! Надо быть свободным человеком! Если ты уедешь к себе на Дальний Восток, они вообще про тебя забудут! Думаешь, они тебя искать будут? Делать им больше нечего…
Шилов призадумался и кивнул.
— Ладно… поехали в Ростов на недельку…
В поезде они выпили водки, и стало так хорошо…
В Ростове, прямо с вокзала, Жорик потащил Ивана «на хазу».
— Там кореша мои, познакомлю…
«Хаза» представляла собой двухкомнатную квартиру на последнем этаже, в которой вся мебель была представлена столом человек на десять, стульями, табуретами и полудюжиной матрасов, уложенных прямо на пол в одной из комнат. Там же в углу были составлены какие-то коробки и ящики. На кухне сидел парень лет двадцати. Он поздоровался с Жориком.
Жорик махнул рукой в сторону одиноко стоящего Шилова:
— Познакомься: это Иван. Правильный пацан. Он с Дальнего Востока…
Иван поздоровался с парнем. Тот тоже представился:
— Сеня…
— Есть что пожрать? — спросил Жорик.
— Посмотри сам… — отозвался Сеня. — В холодильнике что-то есть…
Жорик открыл холодильник, и Иван увидел на полках несколько палок колбасы, консервы, банку с черной икрой и несколько бутылок водки. Конец восьмидесятых годов, Советский Союз…
— Ничего себе! Да вы тут просто шикуете! — удивился Иван.
— А то! — сказал Сеня, наслаждаясь произведенным эффектом…
Втроем сели за стол. Выпили. Когда закончилась бутылка, Сеня спросил:
— Чем думаете промышлять?
Иван не понял значения этих слов. Жорик отозвался:
— Посмотрим. Прикинем к носу…
Сеня улыбнулся:
— Есть у меня одна наколка. Вечером сегодня магазин выставим. Место знаю… помощники нужны…
Иван понял, о чем идет речь, и притих. Дело обернулось слишком серьезно. Думал что в Ростове? Ну, там всякое. Может, вагоны разгружать… А тут вон как все повернулось. Хотя, подсознательно догадывался. Посмотрим, как это. Жорик, вроде, не подведет… не заложит. В общем, посмотрим…
До вечера они просидели в квартире, а как начало темнеть, пошли куда-то на окраину большого города. По пути Сеня рассказывал:
— Главное, там нет сигнализации. Сейчас окно высадим, а там решетка с редкими прутьями — ты, — он указал на Ивана, — как раз пролезешь. Сразу можно будет товара вынести рублей на шестьсот — это считай, по двести рублей на брата…
Иван, воспитанный в интеллигентной семье, долго боролся со своей совестью, но увещевания Сени затыкали совесть все больше и больше.
— У меня есть куда товар сдать… — продолжал Сеня. — Скинем барыге, и бабки сразу на кармане…
— Кто на кармане? — спросил Иван тихо у Жорика.
— Бабки…
— А, бабки… — Иван не знал, что это. Подумал, что какие-то женщины будут лезть в его карман. Решил бить их по рукам. Если полезут.
Магазин представлял собой отдельно стоящий дом с железной перекладиной на двери и большим амбарным замком. Сеня зашел с тыльной стороны дома и показал Ивану и Жорику штапик, придерживающий стекло в раме:
— Смотрите…
Иван ничего не понял, а Жорик смекнул сразу. В течение двух минут Жорик и Сеня сняли штапик с окна, и вынули стекло наружу. Поставив его возле забора, вернулись к окну и Жорик, через решетку, вставленную между двумя окнами, ударил палкой во второе стекло. Стекло ссыпалось во внутрь магазина.
— Смотри, решетка вообще редкая, можно пролезть и товар вынести… — сказал Сеня. — Я же говорил…
Сеня подсадил Ивана и тот вьюном пролез между прутьев решетки в магазин. Остальные остались снаружи. Жорик подал фонарик.
— Только тихо иди… — напутствовал Жорик своего кореша…
Стараясь ступать осторожно, затаив дыхание от страха, и слыша стуки собственного сердца, Иван пробрался к полкам с товаром.
— Ну что там? — спросил с улицы Сеня.
— Два магнитофона есть, — отозвался тихо Шилов. — Еще есть кассеты… мелочь всякая…
— Подавай…
Иван взял один магнитофон и вдруг совершенно четко понял, что именно сейчас наступил момент, когда его жизнь круто изменилась. Он вдруг совершенно четко осознал, что инженером-авиастроителем он уже никогда не станет. Он вдруг буквально почувствовал, что именно сейчас он перешел незримую границу, которая теперь всегда будет разделять его жизнь на «до» и «после»…
Через три часа, нагруженные товаром как верблюды, они вошли в один из частных домов на окраине Ростова.
Их встретили три мужчины неопределенного возраста, тела которых обильно были испещрены синими наколками.
— Принимай товар! — важно сказал им Сеня.
В хате, кроме вышедших встречать гостей, находилось еще две девицы лет по двадцать три — двадцать семь отроду. Стоял стол, на котором была выставлена и водка и закуска. Иван невольно сравнил увиденное с эпизодом в «Место встречи…» не хватало только горбатого…
