Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн

– Колено, Саванна, – напомнил свидетель, которым оказался Грэйсон Хоторн. Он был удивительно похож на свою сестру – оба усердно прятали свои эмоции под замок или по крайней мере пытались.

Но Рохан умел взламывать не только реальные замки.

– Всё в порядке, – с капелькой напряжения ответила Саванна, причем читалось оно не в голосе, не в выражении лица, а в том, как напряглась ее длинная изящная шея.

Кое-кто не любит, когда ему напоминают о слабостях. А кое-кто другой недоволен тем, как близко его сестричка стоит к Рохану.

– Советую тебе убраться отсюда, – сказал Грэйсон, обращаясь к Рохану, – куда угодно, лишь бы подальше.

Гиперопекающий братец. И сестричка, которая вовсе не желает, чтобы ее опекали. Грэйсон, сам о том не догадываясь, сыграл Рохану на руку.

– Это что, спич в духе «Руки прочь от моей сестры»? – уточнил Рохан и усмехнулся, покосившись на Саванну. – Он прав, милая. Связываться со мной очень, очень плохая идея. Если только ты не гедонистка – в этом случае я идеальный вариант.

Грэйсон шагнул вперед.

– Не надо, – резко остановила его Саванна, – я в состоянии сама о себе позаботиться.

– Оно и видно, – сказал Рохан и выдержал паузу. – Впрочем, в защиту твоего брата могу сказать, что у него на меня зуб после истории с ребрами.

– С ребрами? – переспросила девушка.

– Ребрами Джеймсона, – уточнил Рохан. Упомянутый инцидент произошел на ринге в «Милости дьявола». – Всё было вполне дружелюбно, – беззаботно продолжал он, – подумаешь, сломалось несколько косточек.

Несмотря на оптимистичный тон, Рохан был не в восторге от этих воспоминаний. Джеймсон Хоторн был из тех, кто просто не умеет поддаваться и вечно лезет на рожон.

А вот Грэйсон Хоторн обладал куда большей сдержанностью. Он не клюнул на удочку Рохана, а вместо этого сосредоточил непоколебимое внимание на Саванне.

– После твоей операции и трех месяцев не прошло. Колено еще и на восемьдесят процентов не восстановилось.

В глазах Саванны мелькнуло что-то, и Рохан опять уловил в ее теле напряжение, только в этот раз оно концентрировалось не только в области шеи.

«Тело никогда не врет», – подумал он.

– Мы оба знаем, что восемьдесят из ста для меня недостаточно, – сказала Саванна брату.

– Вот совпадение, для меня тоже! – вклинился Рохан.

Саванна подняла на него взгляд и задержала на целых три секунды (что стало для Рохана настоящим испытанием), а потом сорвалась с места и убежала в лес с проворством олимпийского бегуна.

Рохан не без удовольствия проводил ее взглядом.

– Настоятельно рекомендую держаться от моей сестры подальше, – отчеканил Грэйсон, спокойно и красноречиво.

«Может, пускай последнее слово остается за Грэйсоном?» – подумал Рохан. В конце концов, именно ему поручили следить за выполнением правил этой игры, какими бы они ни были. Отступить – самая безопасная тактика. Вот только у Рохана имелась одна теория, которую очень хотелось проверить, и он ровным счетом ничего бы не добился в этой жизни, если бы всегда пекся о безопасности.

– С удовольствием буду избегать твоей сестры, – проговорил он, – точнее, обеих сестер. – Он поймал взгляд Грэйсона и решился на маленький эксперимент. – Но тогда мне придется переключить всё внимание на Лиру Кейн.

Глава 13

Лира

Бунтарский голос внутри Лиры так и подговаривал облазить все до единого скалы на острове, чтобы доказать Грэйсону Хоторну, что он не вправе ею помыкать, но вместо этого она бросилась бежать. Сперва пересекла обгоревшую часть леса, потом – уцелевшую, добралась до середины острова и продолжила путь вдоль берега.

«Не расслабляйся! Беги дальше! Ничего не упусти!» Лира вслушивалась в ритмичные удары собственных подошв о землю, камни и траву, и этот звук был для нее как песня. Она прочувствовала остров. Пространство между руинами и новым домом, между пристанью, лодочным сараем и вертолетной площадкой оставалось в первозданном виде – нетронутым, свободным, подлинно диким. Как же красиво!

Лира снова добежала до руин, а потом опять пересекла остров – только уже другим маршрутом – и в этот раз делала остановки, чтобы внимательно осмотреть все строения на своем пути, за исключением дома на северной оконечности, который она обогнула, и снова вернулась к руинам.

«Не расслабляйся!» Сначала появилось жжение в легких и только потом – в мышцах ног. Что же она стала делать, когда жар разлился по всему телу? Переключилась с бега на верхолазанье: начала изучать скалы и каменистый пляж под ними.

Приближающийся закат застал ее в обгоревшей части леса. Тяжело дыша, девушка положила ладонь на обугленный ствол дерева и закрыла глаза.

«А Хоторн – вот кто всему виной». С визуализацией у Лиры было плоховато, но ее мозг компенсировал это звуками. Ей не просто вспоминались эти слова – она слышала их, слышала глубокий с едва уловимым акцентом голос своего биологического отца.

«С днем рождения, Лайра! [32]» – он даже ее имя произносил неправильно. Еще одно доказательство, что их связывают исключительно кровные узы.

«А Хоторн – вот кто всему виной».

«С чего начать пари? Нет, думай до зари».

Какой-то звук вернул Лиру к реальности – что-то шелестело на ветру. Она обернулась, пробежала взглядом по обугленным деревьям и заметила лист бумаги, приклеенный к почерневшей коре.

Еще одна зацепка? Лира поспешила к дереву, осторожно отделила липкую ленту от ствола. Белая бумага. Темно-синие чернила. В жилах тут же вскипел адреналин. На обдумывание слова, выведенного на листе, потребовалось гораздо больше времени.

Не просто слово, а имя: «Томас» – и больше ничего.

Дыхание у нее перехватило, а по горлу словно провели кусочком льда, стоило ей услышать еще один звук, а потом – еще. На ветру шелестели другие странички, белые промельки среди черных стволов.

Лира заметалась от дерева к дереву. Теперь она отрывала листы гораздо смелее, а буквы на них глубоко врезались в сознание: Томас, Томмазо, Томаш.

– Томас, Томас, Томмазо, Томаш, – едва слышно прошептала девушка. Ладонь сжалась в кулак, сминая странички, и они вдруг вспыхнули.

Огонь! Лира вскрикнула и выронила листки. У нее на глазах имя ее биологического отца – и его вариации – превратилось в горстку пепла на земле.

Она и сама не знала, сколько времени вот так разглядывала пепел. Томас, Томас, Томмазо, Томаш… Джеймсон Хоторн упомянул, что на острове игроки найдут зацепки, намеки на грядущую игру. Но что всё это значит? Неужели и эти имена – часть состязания?

«Грэйсон, неужели ты рассказал братьям о наших телефонных разговорах? Неужели передал Эйвери Грэмбс всё, что от меня услышал?» Лире неприятна была эта мысленная беседа с Грэйсоном, как неприятен и очевидный вывод, который напрашивался еще с той секунды, когда она получила золотой билет: «Так вот почему я здесь».

Ей дали возможность выиграть несметные богатства, подарили шанс. Но она понимала, что это кровавые деньги, что-то между компенсацией, взяткой и попыткой проконтролировать нанесенный ущерб.

При этом Лира готова была поклясться, что Грэйсон Хоторн не знал, кто она такая, просто ни малейшего понятия не имел, пока не услышал ее голос. А во время телефонных разговоров она ни разу не называла ему имя отца и свое.

«Я тебя знаю. Знаю твой голос», – эхом пронеслись в сознании слова Грэйсона.

– Ты в порядке?

Лира заморгала, с трудом оторвала взгляд от пепла и грязи и посмотрела на девушку, заговорившую с ней. Первое, на что она обратила внимание, были ее волосы, длинные, убранные в косы и такие светлые, что казались почти серебристыми, в тон бледной коже, от которой как будто исходило легкое свечение. Потом Лира заметила толстую цепь, намотанную на руку незнакомки – от плеча до самого запястья. И, наконец, глаза – точь-в-точь как у Грэйсона Хоторна.

Он повсюду. В порядке ли я? В порядке? У них даже интонация похожа.