Алексей Макеев - Список приговоренных
Жаворонков, проворно выполнив несложную процедуру по копированию и загрузке файла, вернул ему флеш-карту. Гуров вышел в коридор и зашагал к себе. Люба и Геннадий по-прежнему сидели у дверей лаборантской – как видно, фотошоперы все еще были заняты. Когда Лев проходил мимо них, зазвонил мобильный Геннадия, и он недовольно проговорил в трубку:
– Да, да, я слушаю!..
Зайдя к себе в кабинет, Гуров сел за компьютер, открыл на экране монитора файл с материалами по Министерству развития внешнеэкономических связей, разыскал раздел с его контактами и персональным составом руководства. На данный момент ведомство возглавлял некий Карпаснов Кирилл Аркадьевич, семидесятого года рождения, закончивший МГИМО и экстерном Высшую школу экономики. Свой пост министр занимал чуть более трех лет, ранее работая замом министра, начальником отдела кредитования зарубежных рекламных агентств, а еще раньше – специалистом отдела продвижения российских товаров и услуг на зарубежные рынки. По службе глава министерства характеризовался сугубо положительно. По оценкам прессы, работа министерства на федеральном и международном уровне, в целом, котировалась как весьма успешная.
Однако всего несколько абзацев из другого материала эту благостную картину тут же свели на нет. По мнению автора независимой газеты, с приходом Карпаснова министерство, призванное всячески расширять торговое и производственное сотрудничество с другими странами, заметно сбавило свои обороты. За время его деятельности на этом посту не только не расширился, но даже, наоборот, сузился ассортимент российских товаров, ранее успешно продававшихся за рубежом. Часть рынков уже потеряна безвозвратно – его заняли наши конкуренты. А анализ работы министра наводит на мысль о том, что Карпаснов умеет лишь создавать хороший имидж своему ведомству, в то время как его основная работа, по сути, развалена.
Еще в одном материале, где также говорилось о провальной деловой политике Министерства развития внешнеэкономических связей, упоминался и Зубильский. Автор материала иронизировал по поводу того, что новый глава ведомства, выросший под крылышком «резинового Платона», как прозвали умеющего приспособляться к любым условиям первого зама министра, в своей деятельности копирует не предшественника, а именно Зубильского. Предшественник Карпаснова, напротив, был отмечен в материале как человек весьма одаренный, сделавший необычайно много для расширения наших связей с Юго-Восточной Азией, Латинской Америкой, со странами Африки.
Там же ставился вопрос и о том, почему и каким образом такой пройдоха, как Зубильский, чуть ли не полтора десятилетия продержался на посту первого заместителя, хотя, по сути, являл собой пустопорожний балласт? Как удалось узнать автору статьи из не названных им источников, «резиновый Платон» имел в друзьях нескольких высокопоставленных чиновников, напрямую влияющих на подбор и расстановку кадров…
На этом подборка заканчивалась, но и она давала богатую пищу для размышлений. Это свидетельствовало о том, что МРВЭС и в самом деле являет собой тот самый «тихий омут», где водятся некие рогато-хвостатые создания.
Зазвонил сотовый. Взглянув на монитор, Лев увидел высветившийся номер Амбара. Константин Бородкин, как видно, позвонить надумал во время очередного «перекуса», о чем свидетельствовала его не вполне членораздельная речь. Поздоровавшись, он сообщил, что ожидавшийся им в гости всезнающий Гришка-Змей не появился. Зато пришел другой знаток коллекционеров антиквариата некий Фома-Бубен. По мнению Бубна, к смерти Мозоля «бояре» (то бишь именитые представители столичного криминала) непричастны. Реально виноватым в этом может быть случайный «мокрушник» из «валетов» или даже «сявок». Не исключена и обычная бытовуха или разборка с Мозолем тех, с кем он работал раньше.
Завершая разговор, Гуров поручил Бородкину выяснить, знают ли его клиенты какого-либо «рвача»-борсеточника или гопника, который мог взять на себя такую роль. Он описал подозреваемого, особенно подчеркнув его необычайную верткость и спринтерские дарования.
Когда Лев закончил разговор и снова сел за компьютер, раздался стук в дверь, и на пороге появился Геннадий. Он выглядел несколько раздосадованным и поглядывал на часы.
– Лев Иванович, мне сейчас позвонили соседи, нелегкая их побери! Они надумали менять отопление, а мастера говорят, что и у меня в квартире надо что-то там закольцовывать. Просят срочно приехать. В общем, вся толпа меня ждет, работа стоит… Я пока уеду? Вернуться постараюсь как можно раньше. Хорошо?
Выслушав его, Гуров на мгновение оторвался от монитора и коротко махнул рукой – дуй! Геннадий подался было к двери, но вдруг остановился и, отчего-то смущаясь, спросил:
– Лев Иванович, Люба уже работает с фотошоперами, а я вернусь не раньше чем часа через два… Ее, возможно, здесь уже не будет, а я забыл взять у нее телефон или адрес… У вас нет ее координат?
Лев не успел ответить, так как Крячко односложно обронил:
– Записывай…
Он продиктовал номер сотового и тут же снова уткнулся в монитор. Несколько озадаченный его реакцией, Геннадий, пару мгновений помявшись, снова спросил с нотками тревоги в голосе:
– Еще раз прошу извинить, но… Вы как-то непонятно отреагировали на упоминание о Любе… Что-то тут не так? Она что, замужем?
– Насколько я знаю, не замужем… – неопределенно хмыкнул Стас. – Не хотелось бы тебя напрягать, но… Видишь ли, Люба работает в, так сказать, «фирме УПС».
– А-а… что это такое? – Геннадий был явно озадачен.
– Услуги платного секса… – суховато пояснил Крячко. – «Точка», на которой она «трудится», – на вашей же улице, на Пармской. Это в скверике у ресторана… Наверное, знаешь где?
– Знаю… – сразу же помрачнев, кивнул тот. – Ладно, я пошел…
Когда за ним закрылась дверь, Стас сочувственно посетовал:
– Хуже нет этих несвоевременных высоких настроений, чего доброго, с расстройства сейчас пойдет и надерется до чертиков…
– Не надерется… – невозмутимо откликнулся Гуров. – Парень он неглупый, ответственный, так что подвести не должен. Ладно, я сейчас в Министерство развития внешнеэкономических связей. Ну, а ты, значит, когда получишь фоторобот – к Могилычу? Ну, все, я уехал…
Сев за руль «Пежо», Лев запустил двигатель и отправился на улицу Семеричную, где располагался главный офис интересующего его ведомства. Разумеется, он не ждал, что эта поездка гарантированно даст желаемые результаты. Но даже если этот визит и не станет «парадом откровений», все равно что-нибудь да удастся выудить. Пусть это выглядит так, будто он приехал в МРВЭС лишь для того, чтобы чисто формально опросить (раз уж так полагается!) его сотрудников о кончине бывшего топ-менеджера. Только и всего!
Припарковавшись на ведомственной стоянке, где его «француз» при всей своей иноземности смотрелся бедным родственником «навороченных» лимузинов, выстроившихся в ряд, он направился к стеклянному вестибюлю, внутри которого виднелась сухощавая фигура охранника в темно-синей униформе с узким черным галстучком. Войдя внутрь и показав свое удостоверение, Лев проследовал в просторный холл, обставленный со всем мыслимым корпоративным шиком, с курчавыми пальмами и лопушистыми монстерами в эксклюзивных кадках иноземного производства. Прямо напротив входа на специальной этажерке был установлен небольшой портрет Зубильского в черной рамке, с траурной корзиной цветов и кратеньким некрологом.
Гуров огляделся и справа от себя увидел в окружении зелени эдакое бюро-каре со столом и сидящей за ним девушкой в строгом костюмчике сугубо «офисного» фасона (дресс-код, знаете ли!). Подойдя к ней, он поинтересовался, с кем бы из сотрудников данного ведомства можно было бы поговорить о бывшем замминистра Зубильском. Подумав, девушка предложила зайти к помощнику министра по вопросам финансовой безопасности и контролю за платежами.
– Сама я господина Зубильского не застала – он ушел на пенсию за год до того, как я устроилась сюда на работу. А вот Арсен Григорьевич знал его очень хорошо… Он на втором этаже, направо по коридору, кабинет двадцать семь. Там именная табличка – «А. Г. Степанянц».
Войдя в кабинет с полированной массивной дверью из какого-то дорогого дерева, Лев увидел широченного гражданина с седоватыми усами, который на его стук откликнулся нестандартным «У себя!». Хозяин кабинета сидел за столом и просматривал какие-то бумаги. Выслушав гостя, он достал трубку из деревянной шкатулки, украшенной резьбой, и пригласил присесть в кресло напротив. Открыв окно, Степанянц закурил и заговорил неспешно, словно обдумывая каждое свое слово:
– Мне трудно судить, насколько я могу оказаться полезным угрозыску, но расскажу все то, что знаю. С Платоном друзьями мы не были, однако наши взаимоотношения я бы назвал приятельскими.
