Максим Есаулов - Старший оборотень по особо важным делам
- Где же ты бродишь, начальник?
Шилов был на АЗС на улице Блюхера. Заплатил за полный бак, начал заправляться. Когда отъехала машина, стоявшая у той же колонки с другой стороны, Роман осмотрелся и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, положил ключи от «Альфа-ромео» в ящик с песком.
А Виноградов и Арнаутов пили коньяк в кабинете начальника УСБ.
Коньяк был очень хорошим. Виноградов сам покупал его в Бельгии, когда летом ездил туда отдохнуть.
Пили его, правда, неправильно, из хрустальных водочных стопочек. Так было привычнее.
И беседа тоже шла хорошо:
- Раньше его надо было брать, раньше. Я ведь говорил…
- Раньше не было оснований. - Виноградов до краев наполнил стопки.
- А теперь нет человека.
- Да куда он денется, Коля? Он ведь понтярщик, привык быть на виду. На нелегальном положении долго не протянет. Кореша его под контролем, баба тоже. Возьмем, это вопрос времени.
- Я чего боюсь, Олег Евгеньевич, он ведь хвосты начнет рубить, зачищаться.
- Ну, ты из него монстра-то не делай. Он ведь не отморозок какой-нибудь. Вон, какие дела раскрывал!
- Раскрывал! - Арнаутов презрительно скривился. - Потому что бандюки ему на своих конкурентов стучали. А нераскрытых дел сколько? Почему? Да потому, что у него там свой интерес.
- Ты еще скажи, что он стоит за всеми громкими «глухарями».
- А я не удивлюсь.
Виноградов усмехнулся:
- С тобой не соскучишься, Коля.
Арнаутов поднял хрустальную стопку и, словно произнеся тост, заявил:
- Это с ним скучать не придется. Помяни мое слово.
Заканчивался вечер трудного дня…
16
Ночь прошла, настало утро.
Посреди двора старого дома на улице Черняховского одиноко стояла красная «Альфа-ромео». С лестничной площадки третьего этажа за ней наблюдали двое оперов «наружки». Они недавно заступили на пост, сменив отдежуривших ночь. Один выглядел бодро, второй страдал после выпитого накануне - вечером он хорошо погулял на дне рождения у приятеля, - и теперь оттягивался «джин-тоником», приканчивая уже вторую банку.
- Плохо тебе, кисонька? - спросил тот, который не пил накануне.
Напарник болезненно скривился:
- Сколько еще мы будем этой фигней заниматься? Совсем УБОП умом тронулся. Не придет он…
- Придет - не придет, наше дело смену отпахать. Олег с Юркой в машине?
- Угу, на выезде стоят. - Напарник вытряс из банки последние капли «джин-тоника». - Пойду еще за одной схожу.
- Сходи… Вот он - Шилов. Замаскировался.
- Где? - Напарник, уже начавший спускаться по лестнице, вернулся к окну.
К машине подошел сутулый бомж в драном дерматиновом плаще с авоськой в руке. Присел на одно колено, наклонился, почти касаясь головой земли, запустил руку под днище машины. Выудил пустую алюминиевую банку. Расплющил ее каблуком, бросил в авоську, в которой уже лежали несколько таких же мятых жестянок и пустые бутылки, и заковылял прочь, кренясь на один бок.
- Ладно, пойду.
- Давай. Можешь ему свои банки отдать.
* * *
- Ты чего, мертвый?
- Маме совсем плохо.
- Так иди домой.
- Это еще хуже…
Соловьев и Скрябин сидели вдвоем в кабинете. Стас, действительно, выглядел неживым. А вот Серега, казалось, всю ночь думал над тем, как помочь Шилову, и теперь горел желанием претворить планы в жизнь.
Когда Скрябин в очередной раз опустил голову и погрузился в свои мысли, Серега оценивающе посмотрел на него. Сказать или?.. С одной стороны, напарник сейчас из Стаса никакой. С другой - хуже нет, чем зацикливаться на своих проблемах, особенно, когда не можешь их решить. Когда у Сереги случались неприятности в личной жизни, он уходил в работу с головой, и это всегда помогало. Возможно, и Скрябину это поможет. Хотя, конечно, ситуация у него гораздо серьезнее, чем все, что бывали у Соловьева…
Так говорить или нет?
Серега сказал:
- Если сегодня будет тихо, начинаем играть сами.
Стас поднял голову:
- Какие мысли?
- За всем этим стоит кто-то из наших, так?
- Так.
- Его знает Чибис. Так? Мы его заберем из тюрьмы, вывезем, и он нам все расскажет. Так?
- Так… Подожди, я не понял: куда вывезем?
- В лес. И допросим. Они играют без правил - почему мы должны их соблюдать?
Открылась дверь, с чашкой кофе в руке зашел Василевский:
- Серега, ты ведь у нас теперь босс? Подойди в канцелярию, там Москва на проводе.
- Бл-лин, начинается! - Серега вышел из кабинета.
Скрябин равнодушно сказал сам себе:
- В лес - так в лес.
В канцелярии на конторке, отгораживающей рабочие места двух женщин-делопроизводителей, стоял телефон со снятой трубкой. Еще раз мысленно выругавшись, Серега взял ее:
- Слушаю, Соловьев.
- Внимательно слушаете?
Это был Шилов. Серега отвернулся к двери, чтобы скрыть улыбку от женщин, искоса следивших за ним и прислушивающихся к разговору.
- А почему у вас, капитан Соловьев, раскрываемость такая низкая?
- Виноват, товарищ генерал. У нас начальник на работу забил, прогуливает. Нет должного руководства!
- Да будет тебе руководство! Слушай, на АЗС, где ты халтурил, в первом песочном ящике ключи от моей лайбы. Она на Черняховке брошена. Будет время - отгони ее к главку, чтобы не сперли. А в ящике оставь вторые ключи от своей хаты. Вечером бери Стаса, водки и посидим. Под бдительной охраной «наружки» перетрем дела наши скорбные.
- Не вопрос!
- За машиной, наверное, следят. Но у тебя доверка еще действует?
- Конечно. Все понял, товарищ генерал.
Когда Соловьев вышел из канцелярии, женщины-делопроизводители посмотрели ему вслед с осуждением:
- Вот ведь друзья, называются!
- Попал Шилов в неприятности - и все давай на него в Москву стучать…
…А на конспиративной квартире Шилов подмигнул Мише Краснову, лежавшему на кровати с гитарой в руках:
- И живы мы, пока друзья всегда стоят за нас стеной.
* * *
Не заметив машины с двумя операми «наружки», Егоров пересек двор, вошел в дом, по лестнице поднялся на последний этаж и позвонил в дверь квартиры Шилова. Он не знал, кто его ждет в квартире: убоповцы напополам с УСБ, девушка Шилова, его коллеги Серега и Стас или Фельдмаршал с боевиками, и на всякий случай подготовил несколько легенд.
Открыла девушка.
- Здравствуйте, - сказал Егоров, присматриваясь.
Понятно, конечно, что Роман не поселил бы у себя дома абы кого, но все равно, личное впечатление - самое важное.
Впечатление было благоприятным. Егоров решил, что девушке можно верить. Она действительно любит Романа. И в квартире, кроме нее, нет никого, ни своих, ни чужих, которые могли бы заставить ее действовать под их контролем.
- Вы с обыском? - спросила Юля. - Или за мной?
- Нет, я долг Роману принес. Вот… - Егоров вытащил заранее приготовленный лист бумаги, и, ободряюще поглядывая на Юлю, разборчивым почерком написал: «Есть очень важная информация. Если Роман появится, пусть свяжется с Егоровым из тюрьмы».
Убедившись, что Юля все прочитала и поняла, Егоров сказал:
- Я думаю, эти деньги сейчас очень пригодятся Роману. До свидания.
Выйдя из дома, Егоров зашагал к оставленной за углом машине.
Один из оперов «наружки» задумчиво сказал коллеге:
- Слушай, а я знаю этого парня. Это Егоров из «четверки». Мы с ним вместе служили. Интересно, что он здесь делает?
- Сообщи-ка инициатору. Пусть у них голова болит.
Юля подбежала к окну, дождалась, когда Егоров выйдет из дома.
Не оборачиваясь и не поднимая головы, он пересек двор и скрылся из вида.
Кто это был? Друг? Провокатор?
«Егоров из тюрьмы…» - он там работает или сидел? Лицо у него такое, что понять можно по-разному.
Что им всем нужно?
Юля вернулась в прихожую, из сумочки достала визитную карточку Карташова. Впервые прочитала ее: «Управление по борьбе с организованной преступностью… Начальник отдела». Взяла сотовый телефон, стала набирать один из указанных на карточке номеров. Остановилась, вспомнив, как Наталья сказала: «Все телефоны прослушиваются». Все - не все, а к ее «трубке», наверное, действительно подключились. Но телефоны УБОПа должны быть защищены от прослушки.
Юля надела сапожки, плащ и выскочила на улицу. Таксофон нашелся в двух шагах от дома. Не кабинка, а дурацкий П-образный козырек, который не защищает от уличных звуков. Приходится чуть ли не кричать, чтоб быть услышанным. Хорошо еще, место не самое оживленное…
- Карташова будьте добры.
Около таксофона, будто ожидая очереди позвонить, встала вульгарного вида девица в малиновой куртке и с длинным шарфом.
- Александр Иванович? Здравствуйте, это Юлия Сергеевна, которая… Помните? Скажите, у вас есть какая-нибудь информация? Я… Здесь заходил некто Егоров из тюрьмы и сказал, что у него для Романа есть какое-то очень важное сообщение. Да, очень важное… Нет, ничего… До свидания.
