Честер Хаймз - И в сердце нож. На игле. Белое золото, черная смерть
Чинк попытался ответить взглядом на взгляд, но не выдержал и отвел глаза, уставившись на большие плоские ступни Могильщика.
— Есть две возможности, — продолжал тот. — Либо ты дал ей нож, либо узнают, что Вэл знал о ней такое, что позволило ему требовать десять тысяч с Джонни. Вряд ли ты узнал это после нашей с тобой беседы: мы следили за тобой и знаем, что от себя ты поехал в клуб Джонни, а потом сюда, к нему домой, чтобы увидеть Дульси. Поэтому ты, скорее всего, знаешь о ноже.
Могильщик замолчал и стал ждать ответа Чинка.
Чинк безмолвствовал.
Внезапно без слов Гробовщик выступил из темноты и ударил Чинка по затылку ребром ладони. Удар оглушил Чинка, заставив его податься вперед, и Гробовщик подхватил его под мышки, чтобы тот не упал.
Могильщик проворно выскочил из-за стола и надел наручники на лодыжки Чинка, еле-еле застегнув их. А Гробовщик закинул руки Чинка за спину и тоже надел на них наручники.
Молча они открыли дверь, подняли Чинка со стула и подвесили его на двери за скованные наручниками лодыжки, спиной к двери, так что засов вонзился ему в позвоночник.
Затем Могильщик наступил носком на левую подмышку Чинка, Гробовщик на правую и они одновременно нажали.
Чинка не оставляла мысль о десяти тысячах, которые он получит от Дульси, он исполнился решимости вытерпеть пытку. Он попытался закричать, но явно опоздал. Язык вывалился наружу, и он никак не мог его убрать. Глаза полезли из орбит. Он стал задыхаться.
— Можно снимать, — сказал Могильщик.
Чинка сняли, поставили на ноги, но стоять он не мог. Он покачнулся и стал падать лицом вперед, но Могильщик вовремя подхватил его и усадил на табуретку.
— Ну, говори, — сказал Гробовщик. — Выкладывай все начистоту.
— Ладно, — сказал Чинк, делая судорожное глотательное движение. — Нож ей дал я.
Обожженное лицо Гробовщика исказила судорога. Чинк машинально отпрянул, но Гробовщик только сжал и разжал кулаки.
— Когда ты дал ей нож? — спросил Могильщик.
— Тогда, когда сказал преподобный, — признался Чинк. — Один из членов нашего клуба, мистер Бернс, привез его из Лондона и подарил мне на Рождество, а я подарил ей.
— Зачем? — удивился Гробовщик.
— Ради хохмы. Она так боится Джонни, что я решил: это будет неплохая шутка.
— Шутка неплохая, — согласился Могильщик. — Ты бы это понял, когда нож оказался бы у тебя меж лопаток.
— Я думал, она сумеет утаить его от Джонни, — буркнул Чинк.
— Откуда ты знаешь, что он его нашел? — спросил Гробовщик.
— Учти, мы не в угадайку тут играем, — напомнил Могильщик.
Они сняли с рук и ног Чинка кандалы и оформили арест по подозрению в убийстве.
Затем они попытались найти мистера Бернса, чтобы тот подтвердил историю с ножом. Но дежурный в Университетском клубе, куда они позвонили, сообщил, что сейчас мистер Бернс где-то в Европе.
Они поехали на дом к Джонни и долго звонили в дверь. Никто не открыл. Они зашли с черного хода. Могильщик слушал, прижавшись к двери ухом.
— Тишина, как в могиле, — сообщил он.
— Что же случилось с собакой? — осведомился Гробовщик.
Сыщики переглянулись.
— Входить без ордера на обыск опасно, — сказал Могильщик. — Если он убил ее, нам придется прикончить его. Ну а если они там оба в добром здоровье, а мы вломимся, будет жуткий скандал. Он подаст жалобу, и нас, чего доброго, переведут в патрульные.
— Очень бы не хотелось, чтобы Джонни убил свою старушку и попал на электрический стул из-за такой мрази, как Чарли Чинк, — сказал Гробовщик. — Она вполне могла убить Вэла, но если к тому же Джонни узнает, что нож ей дал Чинк, за жизнь ее я не дал бы и ломаного гроша.
— Чинк мог наврать, — предположил Могильщик.
— Если он наврал, тогда лучше бы ему исчезнуть с земного шара, — прорычал Гробовщик.
— Давай лучше зайдем с парадного хода, — предложил Могильщик. — Если Джонни залег в засаде, то нам проще действовать оттуда. Там прямой коридор.
Дверь была обшита с низа, верха и боков стальными полосами, и выбить ее было невозможно. Кроме того, на ней было три замка.
Гробовщик затратил семь минут, работая тремя отмычками, прежде чем ему удалось открыть ее.
Они встали по обе стороны двери с взведенными револьверами, а Могильщик отворил ее ногой. В темном холле было тихо.
— Цепочка снята, — сказал Могильщик. — Значит, его нет дома.
— Не надо рисковать, — сказал Гробовщик.
— Что за глупости! Джонни не псих, — сказал Могильщик и вошел в холл. — Джонни, ты где? Это Могильщик и Гробовщик, — негромко сказал он и, нащупав выключатель, щелкнул им.
В глаза им бросился большой висячий замок на главной спальне. Гробовщик закрыл входную дверь, они тихо подошли к спальне и, прижавшись к двери, стали слушать. Из спальни доносились звуки музыки. По радио шла ночная джазовая программа.
— По крайней мере они живы, — сказал Могильщик. — Джонни не стал бы запирать труп.
— Значит, он что-то вынюхал — или просто распсиховался, — сказал Гробовщик.
— Давай осмотрим квартиру, — предложил Могильщик.
Они обошли комнаты, перешли в кухню. Комнаты были не убраны. Ковер в гостиной был по-прежнему усеян осколками стекла.
— Похоже, они тут повоевали, — хмыкнул Гробовщик.
— Ей, видать, досталось, — отозвался Могильщик.
Спальни на другой стороне холла были разделены ванной, из нее в каждую из них вели двери. Та, что вела в маленькую спальню, которую обычно занимал Вэл, была приоткрыта, вторая заперта на задвижку. Могильщик отодвинул засов, и они вошли.
Шторы были опущены, и в комнате было темно. Только горела шкала радиоприемника.
Гробовщик включил свет.
Дульси лежала на боку, подтянув колени, спрятав руки между ног. Она сбросила простыню, и ее голое темное тело поблескивало, словно было из металла. Она беззвучно дышала, но лицо было покрыто потом, а в уголках рта скопилась слюна.
— Спит, как младенец, — сказал Могильщик.
— Пьяненький младенец, — поправил Гробовщик.
— Ну и перегар, — повел носом Могильщик.
На ковре у кровати лежала пустая бутылка из-под бренди, а рядом опрокинутый стакан в мокром пятне.
Гробовщик подошел к окну, за которым находилась пожарная лестница, и распахнул шторы. Железная решетка за окном была тоже на замке.
Гробовщик вернулся к кровати.
— Как, по-твоему, спящая красавица знает, что ее заперли? — спросил он.
— Трудно сказать, — отозвался Могильщик. — А ты что думаешь?
— Мне сдается, Джонни что-то задумал, причем он толком сам не знает, что именно. Он рыщет где-то, что-то ищет, а ее запер на всякий случай, вдруг найдет что-то такое…
— Думаешь, ему известно про нож?
— Если да, то тогда он ищет Чинка, — сказал Гробовщик.
— Ладно, посмотрим, что она нам скажет, — буркнул Могильщик, тряся Дульси за плечо.
Она проснулась и стала сонно тереть лицо рукой.
— Проснись, сестренка, — сказал Могильщик.
— Уходи, — пробормотала она не открывая глаз. — Я же отдала тебе все, что у меня было. Почти все. — Тут она хихикнула: — А этого тебе не получить, ниггер. Это только для Джонни.
Гробовщик и Могильщик переглянулись.
— Ничего не понимаю, — сказал Могильщик.
— Может, нам ее забрать? — предложил Гробовщик.
— Можно, конечно, только если выяснится, что мы ошиблись и у Джонни против нее нет ничего, кроме ревности…
— Что, по-твоему, обычная ревность? — перебил его Гробовщик. — Запирать жену на замок — это, выходит, обычная ревность?
— Для Джонни — обычная, — подтвердил Могильщик. — А если он заявится домой и увидит, что мы вломились в его квартиру и арестовали его жену…
— По подозрению в убийстве, — опять перебил друга Гробовщик.
— И даже это не спасет нас. Отстранят от службы как пить дать. Мы же не подобрали ее на улице. Мы вломились в ее дом, причем в этом доме нет признаков совершенного преступления. Даже если речь идет об убийстве, нам все равно нужен ордер.
— Значит, нам надо найти Джонни. Пока он не нашел то, что ищет, — сказал Гробовщик.
— Да, и причем побыстрей, потому как время не ждет, — отозвался Могильщик.
Сначала они посетили гараж на 155-й улице, где Джонни держал свой «кадиллак», но Джонни там не оказалось. Затем они проехали мимо его клуба. Окна были темные, дверь заперта.
Они прочесали кабаре, игральные заведения, ночные кафе. Они говорили, что ищут Чарли Чинка.
Бармен отеля «Парадиз» сказал:
— Я сегодня вообще Чинка не видел. По-моему, он в тюрьме. Вы там его не искали?
— Черт! Заглянуть в тюрьму никогда не приходит в голову полицейским, — усмехнулся Могильщик.
— Может, он поехал домой? — предположил наконец Гробовщик.
Они снова оказались в доме Джонни, позвонили в дверь. Когда им никто не открыл, они вошли тем же способом. Все было, как и в тот раз.
