Убийство на острове Фёр - Йоханнсен Анна

— Мария рассказывала вам о проблемах в семье? — спокойным голосом спросила Лена.

— Да.

— А об издевательствах одноклассников?

Ева нерешительно кивнула.

— Некоторые мальчики ее особенно не любили. — Она на мгновение прикрыла глаза и вздохнула. — Мария была симпатичной. Она бы выросла в настоящую красавицу, это уже сейчас было видно. И она была довольно зрелой для своего возраста. Первое пробуждает желание, второе бросает вызов, особенно мальчикам. В психологическом развитии большинство мальчиков отстают от своих ровесниц, хоть и не хотят этого признавать. Отсюда демонстративная «крутизна». Думаю, это можно списать на возраст.

— «Настоящая красавица». Так еще никто не говорил, — заметила Лена.

— Вы же видели Марию на фотографиях? А жизни она была еще более… Говорят, что красивым людям легче живется, но это верно лишь отчасти. Мария не пользовалась своей внешностью. Напротив. Она вела себя как самая обычная девочка.

Лена заметила, как изменился голос Евы, когда она заговорила о Марии — стал мягче, спокойнее, нежнее.

— Хотите сказать, она была не обычной девочкой?

Ева оторопело уставилась на Лену.

— Я этого не говорила. Мария была взрослее, серьезнее других девочек в классе, не говоря уже о мальчиках. Но в остальном…

— Она верила в Бога? — поинтересовалась Лена.

Ева на мгновение растерялась, но потом взяла себя в руки:

— Трудно ответить на такой общий вопрос. В Бога можно верить по-разному.

Она замолчала, закрыла глаза, потом подняла взгляд, и Лена поняла, как непросто дается ей этот разговор.

— Да, думаю, Мария была верующей. Это усугубляло ее конфликт с отцом и матерью. Обычно подростки рефлекторно отрицают образ жизни родителей и не пытаются их понять. Мария была другой, она не осуждала своих родителей, не хотела, чтобы они отреклись от своей веры. Она пыталась их понять, что необычно в ее возрасте. Я бы даже сказала, очень необычно, учитывая радикальность их веры.

— Значит, Мария относилась к родителям с пониманием? — уточнила Лена.

Ева невидяще уставилась в окно. Через несколько секунд она вздрогнула крупной дрожью и выпрямилась, медленно переводя взгляд с Лену на Йохана и обратно.

— Это все, что я знаю, — сказала она и встала. — Простите, но у меня дела. Если у вас больше нет вопросов…

— В каких отношениях вы состояли с Марией Логенер? — спросил Йохан, глядя на Еву в упор.

Та медленно села обратно.

— Вчера вы уже задавали этот вопрос.

— Вчера мы спрашивали, были ли вы близки.

— Разве это не одно и то же? Мария была моей ученицей, я — ее учительницей. Правда, в последнее время я уделяла ей больше внимания, чем остальным ученикам.

— Где вы были в ночь со вторника на среду? — Йохан старался говорить как можно непринужденнее.

Поначалу Ева никак не отреагировала, словно не поняла его или не услышала. Йохан начал было повторять свой вопрос, но Ева подняла руку, жестом останавливая его.

— Ночью? Спала.

— Одна? — уточнил Йохан.

— Я живу одна.

— Это не ответ на мой вопрос.

Тихо вздохнув, Ева сказала:

— В ночь со вторника на среду в моей квартире, кроме меня, никого не было. Ни вечером, ни ночью, ни утром. Такой ответ вас устроит?

Йохан что-то записал, потом оторвал взгляд от блокнота:

— Более чем. У вас квартира на Фёре?

— Да. Она находится по адресу улица Розенштрассе, дом шесть, и включает в себя две комнаты, кухню и ванную. Общая площадь квартиры шестьдесят четыре квадратных метра, плачу я за все про все восемьсот тридцать евро.

У Лены вырвался смешок, но не успела она ничего сказать, как Йохан задал следующий вопрос:

— Мария когда-нибудь была у вас в квартире?

Ева не торопилась с ответом.

— Да, один раз, — наконец произнесла она. — Я ее не приглашала. Она просто пришла и захотела поговорить. Конечно же, я ее впустила.

— Когда это было?

— Точно не помню. Думаю, месяца полтора-два назад.

— О чем именно вы говорили?

— О том же, о чем обычно. О проблемах с родителями и одноклассниками.

— Как долго она пробыла у вас?

— Точно не знаю. Может, час или около того. Мы сидели на кухне, пили чай.

— Вы можете назвать конкретную причину, по которой Мария пришла к вам домой? Судя по вашим словам, обычно вы не общаетесь с учениками за пределами школы.

— Да, не общаюсь. Не понимаю, в чем вы пытаетесь меня обвинить, — сказала Ева, слегка повысив голос. Было видно, что она возмущена.

— Я ни в чем не пытаюсь вас обвинить, — невозмутимо парировал Йохан. — Так вы можете назвать конкретную причину?

— Нет! — Ева скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на него.

— Я вот о чем хочу вас спросить, — откашлявшись, вмешалась Лена. — Мы до сих пор не знаем, где Мария была после того, как пропала. Как думаете, она могла добровольно сбежать из дома?

Ева сложила вместе ладони и потерла одну о другую, словно пытаясь согреться.

— Трудно сказать, — поразмыслив, ответила она. — Не думаю, что она могла сбежать из дома под влиянием момента, например, после ссоры с родителями. Это на нее не похоже. Должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы она решилась на подобный поступок. Но даже тогда она бы основательно все спланировала. Она бы точно знала, куда или к кому идет.

— Спасибо, что согласились высказать свое мнение. Оно нам очень поможет. У меня к вам еще один вопрос, он касается Лизы Беренс. Какие у них с Марией были отношения?

На этот раз Ева ответила без раздумий:

— Они дружили. Но Лиза совсем другая. Более спонтанная, более дикая. Она предпочитает не думать, а действовать. Девочка очень импульсивная, но у нее хорошо развиты навыки социального общения. Родители Лизы тоже состоят в этой… секте, но они из Амруме. Может, именно поэтому девочки хорошо друг друга понимали и ладили. Их объединяли общие переживания и… — Ева сглотнула и на мгновение погрузилась в свои мысли. — Да, Мария с Лизой хорошо друг друга дополняли.

Лена встала и протянула Еве руку.

— Спасибо вам за откровенность. Мы свяжемся с вами, если у нас возникнут дополнительные вопросы.

Йохан молча кивнул и вслед за Леной вышел из класса.

— Если бы мы… — начал было он, оказавшись в коридоре.

— Не сейчас и не здесь, — перебила его Лена.

На стоянке они встретились с офицером, который передал им судебный ордер, потом повернулись в школу и направились к кабинету директора.

— Здравствуйте, господин Шредер, — поздоровалась Лена и протянула ему ордер. Господин Шредер проглядел его и пробормотал:

— И не жалко вам тратить усилия…

— Теперь мы полагаем, что Марию убили. Думаю, наши усилия вполне оправданы.

— Но… она же… — Господин Шредер тяжко вздохнул. — И это в нашей школе! Поверить не могу.

— Не могли бы вы дать нам список учеников и учителей?

Господин Шредер встал со словами:

— Я сейчас вернусь.

— Нам следовало надавить на Еву Брааш, — выпалил Йохан, когда они вернулись в машину.

— И почему же?

— А почему она только сейчас призналась, что они с Марией общались за пределами школы?

— Потому что боялась ложных обвинений? — предположила Лена, завела двигатель и тронулась с места.

— С каких это пор ты стала такой понимающей? Ева Брааш не сказала нам правду, по крайней мере не всю правду. Прости, но эта дамочка кажется мне подозрительной. Почему мы не спросили, есть ли у нее алиби? А вдруг Мария все это время пряталась у своей учительницы? А потом Ева испугалась, и… — Он не договорил, позволив словам повиснуть в воздухе.

Перед тем, как выехать с парковки, Лена остановилась и повернулась к Йохану.

— Хочешь сказать, что Ева Брааш отвела Марию на пляж, накачала наркотиками и перерезала ей вены? И все потому, что Мария переночевала у нее дома и она испугалась, что об этом станет известно?

Йохан некоторое время молчал и ответил только тогда, когда Лена выехала на улицу и направилась к центру деревушки.