KnigaRead.com/

Джозеф Уэмбо - Новые центурионы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Джозеф Уэмбо, "Новые центурионы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— О'кей, но для начала я должен быть уверен, что ты и вправду понял, что говядина жарится с обоих боков. Кое-что ты уже знаешь: никогда не принимай в споре ничью сторону, иначе испортишь бифштекс. Будь то стычка хозяйки с квартирантами или что другое — помни еще вот о чем: за дверями тебя может ждать псих, а то и плут, прячущий в своем гнездышке что-то такое, чего не хочет показывать, или какой-нибудь тип, которому так часто капали на голову — хозяйка, квартирант ли, безразлично, — что он готов оприходовать всякого, кто войдет в его дверь.

— Ну а дальше-то что?

— А дальше — будь осторожен. В любую хату входи как полицейский, не как страховой агент. Если внутри горит свет, сунь фонарик в задний карман и не снимай колпака с головы. Тогда у тебя будет целая пара рук, а это не так уж мало, коли умеешь ими не только в носу ковырять. А начнешь расхаживать по этим гнездышкам с фонарем в левой руке да с фуражкой в правой, однажды вдруг обнаружишь, что тебе нужна еще и третья, да попроворней, и пусть тебя не слишком утешает, что с этой вот фуражкой в руке ты можешь выиграть конкурс вежливых покойников.

— Я и не думал, что эта старуха так опасна.

— Как-то раз одна престарелая леди насквозь продырявила мне ножницами руку, — сказал Уайти. — Поступай как знаешь, я лишь за что купил, за то и продаю. Эй, мальчуган, как насчет того, чтобы я сделал один звонок? Будь добр, свези меня к будке.

Рой наблюдал за Уайти, стоящим в телефонной будке, и курил. Болван покровитель, думал он. Учиться, конечно, стоило, и многому учиться, но учиться у настоящего полицейского, а не у старого толстого пустозвона, не у этой карикатуры на сотрудника полиции. На мгновенье непрекращавшаяся радиоболтовня стихла, и Рой услышал, как глухо звякнуло стекло.

Внезапно его осенило. Он улыбнулся. Как же он раньше-то не догадался!

Уайти вернулся в машину, а Рой все никак не мог стереть с лица ухмылку.

— Давай-ка потрудимся, мальчуган, — сказал Уайти, сев на свое место.

— Само собой, напарник, — сказал Рой. — Только сперва пойду-ка я звякну. Хочу кое-что передать в дежурку.

— Погоди! — сказал Уайти. — Лучше поедем в участок. Передашь с глазу на глаз.

— Ни к чему, это займет всего минуту, я позвоню из твоей будки, — сказал Рой.

— Нет! Погоди! Там что-то телефон забарахлил. Я как раз собирался повесить трубку, когда в ней вдруг так зажужжало — чуть перепонки не лопнули. Какие-то неполадки…

— Ладно, я только попробую, — сказал Рой и сделал движение, будто хотел выйти из машины.

— Ну пожалуйста, подожди! — сказал Уайти, схватив его за локоть. — Давай поедем туда прямо сейчас. Что-то мне приспичило в туалет. Отвези меня сейчас в участок, и тогда сможешь передать все Сэму лично.

— Да что с тобой, Уайти? — усмехнулся Рой с победным видом. Теперь, когда лицо напарника было так близко, запах виски перебил все остальные. — Всякий раз после обеда ты высиживаешь в уборной по пятнадцать минут. Ты сам говорил, что в кишках у тебя начинает урчать сразу после вечернего приема пищи. Так в чем же дело?

— Дело в возрасте, — сказал Уайти, печально уставившись себе под ноги.

Рой завел мотор и вырулил на дорожную полосу. — Когда доживешь до моих лет, придется со многим считаться, и не только со своими кишками…


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

АВГУСТ, 1961

7. GUERRA — ВОЙНА


Следователь из отдела по борьбе с бандитизмом рассказывал им, что по-настоящему война началась шесть недель назад, когда «соколята» напали на семнадцатилетнего Феликса Ороско из «ястребов», допустившего непростительную и роковую ошибку, позволив своему полосатому «шевроле» — 1949 сожрать последнюю каплю бензина на их территории.

«Соколята» знали, что «шевроле» принадлежит «ястребам». Феликс был забит до смерти диском от колеса «шевроле» — тем самым, который использовал перед этим, чтобы сломать запястье первому же «соколенку», подошедшему к нему с заточенной отверткой в руке. Подружку Феликса Ороско, тринадцатилетнюю Конни Мадрид, «соколята» убивать не стали, удовлетворившись тем, что превратили в сплошное месиво ее лицо, исхлестав его антенной, сорванной с автомобиля неким Эль Пабло, который, как полагало следствие, стегал упавшего Феликса Ороско гибким стальным прутом, по всей видимости, уже после того, как тот скончался от бесчисленных пинков по голове и лицу.

Как свидетельницу, Конни никак нельзя было обвинить в разговорчивости, и теперь, когда слушание в суде по делам несовершеннолетних уже дважды переносилось, в следственной группе считали: вероятно, на процессе она заявит, что вообще ничего не знает и не видала.

Со дня гибели Феликса между «ястребами» и «соколятами» произошло еще семь стычек, в одной из них по оплошности за «соколенка» был принят некто Рамон Гарсиа, член банды «богатеев», после чего «богатей» выступили против «ястребов». Затем банда «рыжих», не испытывавшая никаких теплых чувств к «соколятам», но пуще всего другого ненавидевшая «богатеев», решила не упускать возможности вступить в мощный союз, чтобы разделаться с последним раз и навсегда. Холленбекский округ был ввергнут в войну, еженощно выливавшуюся по меньшей мере в один из «боев местного значения» и побуждавшую Сержа больше, чем когда-либо, желать перевода в Голливудский дивизион.

Он уже стал привыкать к Холленбеку. Район был небольшой, и спустя год Серж уже имел представление о здешних жителях. Это помогало ближе познакомиться и с местной «клиентурой», и если, к примеру, ты видишь такого типа, как Марсьял Тапья — вора с более чем двадцатилетним стажем, — если ты видишь, как он на своем пикапе направляется в сторону Флэтса (хоть сам всю жизнь прожил в Линкольн-хайтс), а во Флэтсе там сплошь да рядом коммерческие центры, фабрики и предприятия, закрытые по выходным дням, и если происходит все это в пять часов вечера в воскресенье, а значит, как раз сейчас они и закрыты, — в таком случае тебе лучше остановить этого самого Марсьяла Тапью и проверить содержимое кузова, пусть он и завален тремя контейнерами с мусором и отбросами. Три недели назад Серж так и поступил и обнаружил под грудой хлама семь новеньких телевизоров, счетную машинку и две пишущих. За арест Тапьи ему объявили благодарность, вторую с тех пор, как он сделался полицейским. Рапорт по этому делу он составил просто замечательный, подробнейшим образом расписав, что послужило причиной для задержания и обыска: Тапья, дескать, нарушил правила уличного движения, оттого-то Серж и остановил пикап и увидел торчащую из мусора антенну. Он описал в рапорте и то, как ужасно нервничал Тапья и уклонялся от прямых ответов на вопросы об антенне, что так его подвела. Серж писал, что, когда все это приложилось одно к другому, он, как человек рассудительный и осторожный и имея за плечами годовой опыт работы в полиции, предположил: что-то здесь неладно и это неладное припрятано в пикапе, — так, слово в слово, он отвечал и на суде, и, конечно, все это, от слова до слова, было полнейшим вздором. А остановил он Тапью только потому, что узнал его и был осведомлен о его прошлом и спросил себя, что это тот делает воскресным вечерком во Флэтсе?

Его бесило, что он вынужден лгать, по крайней мере бесило раньше, но вскоре это обстоятельство уже не терзало его. Он понял: строго придерживаясь истины, немудрено отказаться от доброй половины арестов и самих возможных мотивов к задержанию и обыску, ибо мнение суда относительно того, что это такое — рассудительность и осторожность, — слишком отличалось от его собственного. А потому несколько месяцев назад Серж окончательно решил для себя, что никогда не позволит роскоши проиграть процесс, исход которого зависит порой от одного слова, пустякового намека или толкования фактов каким-нибудь идеалистом в черной мантии, ни разу не менявшим ее на полицейский мундир. Дело не в том, что Серж очень уж старался защитить пострадавших, просто он считал, что, если ты не испытываешь удовольствия, изгоняя, пусть только на время, какую-нибудь ослиную задницу с улицы, значит, ты выбрал не ту профессию.

— Чего это ты притих? — спросил Мильтон, упершись локтем в сиденье и попыхивая сигарой. Он выглядел в высшей степени удовлетворенным: только что они прикончили полную зеленого перца, риса и фасоли огромную тарелку в мексиканском ресторанчике, где Мильтон питался вот уже восемнадцать лет.

После такого срока работы в Холленбеке он умел есть перец наравне с любым мексиканцем, так что Рауль Муньос, хозяин заведения, практически бросил Мильтону вызов, предложив отведать свой особый перец — «гринго он придется не по вкусу». Мильтон слопал весь перец с ласковым выражением на лице, сказав, что он ничего себе, вкусный, только вот недостаточно острый. Ну а Серж запил обед тремя стаканами клубничной содовой да еще дважды заправился водой, но пожара так и не погасил, пришлось в конце концов заказать еще и большой стакан молока. Лишь тогда его желудок постепенно стал приходить в норму.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*