Александра Маринина - Украденный сон
– Но вы меня уверяли, что около нее все время находится ваш человек. Что же он недосмотрел?
– Не спихивайте с больной головы на здоровую, – поморщился Арсен.
– Мне с самого начала надо было связываться не с вами, а с теми, у кого есть выход на следователей. Ваши люди недосмотрели, а я плачу вам такие деньги, – раздраженно бросил собеседник Арсена.
– Мои люди делают все возможное, но нельзя же повесить замок Каменской на мозги. Поймите же, наконец, простую вещь: работая на опережение, мы можем предотвращать поступление опасной для нас информации. А ваша скрытность привела к тому, что информацию эта девица уже получила, и теперь нам приходится выходить непосредственно на нее, чтобы попытаться запретить ей думать. А это, дорогой мой, очень рискованно и далеко не всегда эффективно. И стоить это будет дороже.
– Вы хотите меня разорить?
– Помилуй Бог! – всплеснул руками пожилой человек. – Я готов хоть сейчас прекратить работу. В вашем деле у меня нет своего интереса, я всего лишь посредник. Не хотите платить – не надо, мои люди немедленно прекращают вмешиваться в ваше дело и переключаются на другую работу. Заказов у нас, знаете ли, достаточно, чтобы не умереть с голоду. Так что вы решили?
– Господи, как будто я могу решить что-то другое! – в отчаянии прошептал человек, на котором сегодня был надет не изысканный английский костюм, а брюки и толстый лыжный свитер: он приехал на встречу с Арсеном прямо с дачи. – Конечно, я заплачу, только спасите меня.
Сидя в своем кабинете, Настя уныло смотрела в окно, за которым теплый слякотный декабрь упорно мешал городу выглядеть по-зимнему красиво и по-предновогоднему празднично. Стажер Мещеринов все еще сидел в архиве.
Видно, испугался страшных рассказов про сложности изучения уголовных дел и выполнял задание с чрезмерной тщательностью.
Разглядывая автомобили, припаркованные перед ажурной оградой, она обратила внимание на новенький красный «БМВ», которого раньше никогда не замечала. Тупо уставившись в сверкающее красное пятно на фоне грязной серой улицы, она продолжала размышлять о деле Ереминой и о том, как ей вести себя с коллегами.
– О чем задумалась, мыслительница? – раздался голос Юры Короткова, того самого, который ютился всей семьей вместе с парализованной тещей в крохотной квартирке и терпеливо ждал, когда вырастут дети и можно будет вступить в новый брак.
– Да так, ни о чем, – улыбнулась Настя. – Вот увидела на улице новенький «БМВ» и раздумываю, кто же это прикатил на такой роскошной тачке в нашу богадельню.
– А ты разве не знаешь? – удивился Юра. – Это наш Лесников. Купил недавно новую машину.
– Да что ты? – Теперь пришел ее черед удивляться. – Это с нашей-то зарплаты?
Коротков пожал плечами.
– Любишь ты чужие доходы считать, Аська, – неодобрительно сказал он.
– У Игоря, между прочим, вполне состоятельные родители, а жена – классный модельер, работает у самого Зайцева и зарабатывает соответственно.
Это ты у нас девушка самостоятельная и рассчитываешь только на свой бюджет, а все остальные – люди семейные, мало ли какие деньги у них водятся.
Дверь снова открылась, на пороге возник Игорь Лесников.
– Я тебя, Коротков, по всем кабинетам обыскался, а ты, оказывается, у Анастасии торчишь, – укоризненно сказал он.
– О, легок на помине! – расхохотался Юра. – А мы как раз твою машину обсуждаем.
Игорь, казалось, пропустил реплику мимо ушей.
– Я тебя в последнее время редко вижу, – обратился он к Насте. – Раньше, бывало, целыми днями в кабинете сидишь, а теперь все бегаешь где-то. Это из-за Ереминой?
Настя молча кивнула, опасаясь, как бы не пришлось вдаваться в подробности.
– Ну и как, успешно? Откопала что-нибудь?
– Практически ничего. Глухое дело. Потянем еще до третьего января, пока два месяца не истекут, а там Ольшанский дело приостановит, и кончатся мои мучения. Надоело бегать, я сидячую работу больше люблю.
– Ну, это известно, – усмехнулся Лесников. – О твоей лени легенды ходят. По-моему, ты всех нас дуришь, Анастасия.
– Ты о чем? – Настя округлила глаза, стараясь справиться с внезапным противным холодом в желудке.
– О том, что ты на работе французские романы читаешь, вместо того, чтобы делом заниматься. Что, будешь отрицать? Я к тебе за последние дни как ни загляну – все время у тебя на столе книжечки в ярких обложечках с латинскими буковками. Только не надо мне рассказывать, что это нужно для раскрытия убийства Ереминой, я все равно тебе не поверю. А ты, Коротков?
– Что – я? – недоуменно спросил Юра.
– Поверишь, что чтение французских романов помогает в сыщицкой работе?
– Да кто его знает. Аське, может, и помогает. У нее голова непонятно как устроена.
Снова открылась дверь, на этот раз зашел Володя Ларцев.
– Вот я вас и застукал! Сыщика ноги кормят, а вы тут посиделки устроили у Аськи под крылышком.
– А ты сам-то где, в бегах, что ли? – отпарировал Лесников. – Под то же самое крылышко и примчался.
– Я по делу. Ася, у тебя какой размер обуви?
– Тридцать седьмой, а что? – растерялась она от неожиданности.
– Здорово! – обрадовался Ларцев. – А лыжные ботинки у тебя есть?
– Да у меня их сроду не было. Надо иметь больное воображение, чтобы представить меня на лыжах.
– Ах ты, жалость какая! – огорчился тот. – У Надюшки на уроках физкультуры лыжная подготовка начинается, а у нее ботинок нет. Прошлогодние малы, а покупать на один год – дорого. Они стоят черт знает сколько, а к следующему году опять малы будут. Она же растет. Обидно, – вздохнул он, – думал у тебя одолжить, но не повезло. Ничего не попишешь. Кстати, Ася, как тебе с Костей работается?
– С Ольшанским? Нормально.
– Не давит он на тебя?
– Нет, не замечала.
– Ты знаешь, он иногда бывает грубоват…
– Вот это я как раз заметила. Он что, жаловался на меня?
– Ну что ты, он очень доволен твоей работой. Чем это ты его так расположила к себе?
– Неземной красотой, – отшутилась Настя, начиная нервничать.
Каждый из них так или иначе пытался вывести разговор на дело Ереминой. Что это, обычный интерес к тому, как идут дела у их коллеги, или что-то другое? И у кого из них? Или у всех сразу? «О Господи, – взмолилась она про себя. – Хоть бы они ушли и оставили меня в покое. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь из моих ребят сейчас позвонил».
К счастью, когда объявился Андрей Чернышев, в кабинете снова стало пусто. По его лицу Настя поняла, что он чем-то сильно разозлен.
– Кофе хочешь? – предложила она.
– Не хочу. Послушай, Каменская, ты, может быть, гениальный сыщик, но зачем ты делаешь из меня идиота? Ты что, всерьез считаешь, что ты одна умная, а у нас у всех по полторы извилины в голове?
Настя замерла от недоброго предчувствия, но постаралась сохранить спокойствие.
– Что случилось, Андрюша?
– Что случилось? А то, что ты странно себя ведешь. Да, ты в нашей группе старшая, тебя Гордеев назначил, но это не означает, что имеешь право скрывать от нас, в частности от меня, информацию.
– Я тебя не понимаю, – хладнокровно ответила она, чувствуя, как начинают дрожать руки. Ведь говорила же она Гордееву, что не может работать так, как он того требует.
– Почему ты не сказала мне, что Олег изъял у вдовы Косаря записную книжку? Представь себе мое положение, когда я спрашиваю у нее про записную книжку мужа, а она мне говорит, что высокий светловолосый молодой человек с Петровки ее забрал. Получается, у нас правая рука не знает, что делает левая. Женщина, естественно, тут же замкнулась, никакого разговора у нас не получилось. Видно, заподозрила, что я ее обманываю и мы с молодым человеком вовсе не в одной команде. Как прикажешь это понимать?
– Я не знаю ни о какой записной книжке, – медленно ответила Настя. – Олег мне ничего не отдавал.
– Честно? – недоверчиво спросил Андрей.
– Честное слово. Андрюша, я не первый день в розыске работаю. Поверь мне, я бы никогда тебя не подставила, да еще так по-глупому.
– Вот дурак! – в сердцах воскликнул он.
– Ты о ком?
– Да о стажере твоем, о ком же еще. Наверняка решил заняться самодеятельностью и самостоятельно поработать с людьми, указанными в этой книжке. Живое дело ему подавай!
Недаром он так ныл, в архив ехать не хотел, Пинкертон сопливый. Пусть только появится – башку ему отверну.
– Тише, тише, успокойся, башку я ему сама отверну. Вообще-то пора бы ему появиться, засиделся он в архиве.
– Вот помяни мое слово, – возбужденно продолжал Чернышев. – Ни в каком архиве он не сидит, а бегает по связям Косаря. Хочешь пари?
Настя молча сняла телефонную трубку и позвонила в архив.
– Как ни странно, ты проиграл, – сказала она, поговорив с архивом. – Мещеринов сидит там. И вчера сидел.