Александра Маринина - Личные мотивы. Том 2
– В дельфинарии? – Петр наморщил лоб, вспоминая. – Мы с тобой твоего парня туда возили, это было… это было…
– Лет восемь назад, – подсказала Линда. – С этими москвичами мы с тобой хотя бы нормальную жизнь вспомнили. По подвалам не лазили, по стройкам не шастали, по ночным шоссе на машине не гоняли, а просто жили, как живут тысячи добропорядочных людей. Послушай, Петруша, а может быть, нам с тобой бросить нашу работу к чертовой матери и именно так и жить? Чем плохо?
– Да, хорошо бы, – согласился Петр. – Только на что жить-то? А тут хоть хорошие деньги платят. Мы с тобой больше ничего не умеем, чем еще мы можем на жизнь заработать?
Они грустно посмотрели друг на друга, и их обоих охватила внезапная нежность. Они так и сидели, взявшись за руки, пока официант не принес их заказ.
Глава 13
Единокровный брат Насти Каменской Александр, разобравшись со своими бесчисленными переговорами и неотложными поездками, назначил празднование их общего юбилея свадьбы на субботу, 22 мая. Настя и Саша долго рядились по поводу того, кого приглашать, и в конце концов сошлись на том, что поскольку праздник общий, то пригласить следует только их общих знакомых. Очень быстро, правда, выяснилось, что все эти общие знакомые – Настины коллеги, а вот коллег и друзей Александра Каменского не нашлось ни одного.
– Саня, но это как-то неправильно, – огорчилась Настя. – Получается, что это будет мой праздник, с моими друзьями. А как же ты?
– Нормально, – успокоил ее Александр. – Я с твоими ребятами не один пуд соли съел, так что они мне как родные.
Собраться решили в загородном ресторане. Настя с Алексеем приехали первыми, Настя специально попросила мужа выехать из дому пораньше, чтобы успеть пошептаться с женой брата Дашенькой «о девичьем». Даша была профессиональным стилистом, и Насте хотелось выслушать ее мнение о платье, сшитом Тамарой Виноградовой, которое сегодня наконец представился подходящий случай надеть: в Южноморске дело до него так и не дощло. Но пошептаться не удалось: сразу же вслед за ними появились Стасов с Татьяной и сыном Гришей и Миша Доценко с Ирочкой и маленькой дочкой. Сразу стало шумно, огромный, широкоплечий Стасов занял собой все пространство, а сын Александра и Даши, Саня-младший, тут же затеял шумную возню с Гришей и малышкой. Он был всего на два года старше Гриши – когда его родители поженились, Даша была уже на сносях – и считал сына Стасова более чем подходящей компанией для демонстрации шумовых эффектов в играх на недавно полученном в подарок компьютере, который Саня притащил с собой. Пятилетняя дочка Миши Доценко пришла от этих шумов в полный восторг и без конца требовала повторения, более того, она пыталась их копировать, причем в усиленном варианте.
Потом приехал Настин бывший начальник Гордеев, за ним подтянулись Коля Селуянов и Юра Коротков с женами. Сели за длинный стол, уставленный закусками и деликатесами, но, поскольку все почему-то оказались ужасно голодными, собственно застолье продлилось недолго. Гордеев, как самый старший из гостей, произнес тост, и все набросились на еду, а уже минут через сорок оказалось, что желудки набиты и хочется подвигаться и пообщаться. Настя попыталась все-таки добраться до Даши, но ее перехватил Коля Селуянов.
– Настюха, тебе знаешь от кого привет? От Хана.
– От Алекперова? – удивилась она. – Неужели он меня еще помнит?
– Ну, ты же его не забыла, – усмехнулся Николай. – Почему он должен тебя не помнить?
– А где ты его встретил? В министерстве?
– Ну да, щас! – хмыкнул он. – Хан сам ко мне явился, его одно наше дело интересовало. Да дело-то – тьфу! Слова доброго не стоит. Ладно бы еще что-то интересное, загадочное, или труп какой-нибудь сиятельный, или еще что. А то – обыкновенный гастарбайтер, работяга из Твери, который в Москве квартиры ремонтировал. Небось напился, подрался, словом, ничего выдающегося. Это у вас все интересненькое, а у нас одна скука.
– Но зачем-то же Хан им интересовался, – заметила Настя. – Алекперов много лет специализируется на организованных группировках, значит, с этим твоим гастарбайтером не так все просто и скучно.
– Умная, да? – Селуянов укоризненно покачал головой. – А я, стало быть, тупой и сам не догадался. Да мои ребята всю подноготную этого тверского парня проверили, по месту жительства всех перетрясли, и сожительницу его, и соседей, и бывших коллег по работе, и друзей-приятелей. И ничего не нарыли. А организованными группировками там вообще не пахнет.
– Ну ладно, извини, не обижайся, – сказала Настя. – Спасибо за приятное известие: когда о тебе помнят профессионалы такого класса, как Хан, это всегда радует.
Она хотела кое о чем спросить Николая, но ее потянул за руку Миша Доценко:
– Каменская, пошли Стасова зацепим.
– Зачем?
– Поговорить надо.
– Тебе рабочего времени мало? – нахмурилась она.
– Так вас фиг одновременно в офисе застанешь, ты все в разъездах каких-то, шеф в кабинете вопросы решает, а мне надо посоветоваться.
– Ну пошли, – со вздохом согласилась Настя.
Они не без труда вырвали Стасова из общества Сани-младшего и Гриши, которые исступленно требовали, чтобы Владислав Николаевич немедленно и прямо здесь же показал им «приемчики», при помощи которых мальчики будут с успехом отбиваться от хулиганов.
– Влад, я расскажу, а Каменская пусть послушает, – заявил Миша.
– Ну, Каменская пусть и слушает, а я при чем? – попытался отмахнуться Стасов. – Мне-то зачем слушать?
– Как ты есть мой начальник, ты должен принять отчет. Вот и прими заодно, чтобы мне два раза не рассказывать. Это насчет заказа Евтеевой.
О том, что Валентина Евтеева заказала поиски своего любовника, Настя уже знала, но подробности ей были неизвестны. В общем-то, это было не очень интересно, поскольку к тайне убийства доктора Евтеева отношения не имело, но ведь Мишка просит послушать… Неудобно отказывать.
Однако рассказ Доценко о его визите к учительнице арабского языка показался Насте любопытным. Особенно ее удивила история о книге, которую хотел бы написать химик Гашин. Откуда у успешного, знаменитого ученого такие мысли, которые больше присущи неудачникам, пытающимся найти внешние причины, объясняющие бесплодность их попыток добиться успеха? Было бы понятно, если бы такую книгу задумал человек несостоявшийся, не нашедший своего пути, ничего не добившийся, а тут…
– Вот смотрите, что получается в сухом остатке, – говорил между тем Доценко. – Человек крайне скрытный – это раз. Человек, живо интересующийся личностью собеседника, – это два. Причем интересующийся по одной и той же схеме, он даже вопросы задавал одинаковые и Валентине, и Ольге, – это три. Человек, подверженный мыслям о несостоятельности и причинах неудач, – это четыре. А теперь надо из этих четырех составляющих слепить крепкий психологический портрет.
– Ты забыл еще одну деталь. Он прекращает отношения со своими женщинами без всяких объяснений, так, что они даже не понимают, их бросили или что, – напомнила Настя.
– Спасибо, подсказала. Значит, из пяти составляющих. Лично у меня пока не получилось. И я обращаюсь к вам как к более опытным…
– И более старым, – снова подсказала Настя, дергая Доценко за прядь волос.
– …товарищам, – упорно продолжал Михаил. – Я обращаюсь к вам за консультацией. И не смей меня сбивать, – добавил он, схватив из вазы с фруктами мандарин и засовывая его в вырез Настиного платья.
Настя с хохотом достала мандарин и принялась чистить его. Разделив очищенный плод на три равные части, она сунула дольки в рот Стасову, Доценко и себе.
– Мишка, сюда еще надо прибавить, что твой Гашин – успешный ученый, много чего добившийся в жизни, – проговорила она с набитым ртом. – Это шестой элемент к твоему портрету.
– Но ты обещаешь подумать? – с надеждой спросил Михаил.
– Подумать обещаю. Но результат не гарантирую. Из меня психолог – как из тебя гуттаперчевый мальчик.
– Зато ты анализировать умеешь. Влад, а ты что скажешь?
– Ничего, – помотал головой Стасов. – Фигня какая-то получается. Этот ученый, видно, творческая личность, а с творческими личностями никогда ничего не понятно, это я как бывший начальник службы безопасности киноконцерна утверждаю с полной ответственностью. Настя, помнишь дело, на котором мы с тобой познакомились?
– Помню, – кивнула она. – Убийство актрисы. Я тогда все удивлялась, какой же у вас там гадючник.
– Вот именно, – поддакнул Владислав. – А не выпить ли нам, друзья мои?
Настя перехватила его руку, потянувшуюся к бокалу.
– Погоди, Владик. Раз уж у нас зашел разговор о психологических портретах, я тоже поделюсь своими сомнениями, может, вы коллективно что-нибудь подскажете. Вот смотрите: есть доктор Евтеев, который за три года до смерти заболевает, перестает работать, два года лежит дома, потом его убивают. Корыстный мотив не выявлен ни в каком виде. Если предположить, что это месть, то надо иметь в виду, что в течение последних трех лет он никому ничего сделать не мог. То есть повод для мести, если он вообще был, сформировался не меньше чем за три года до убийства. А вероятнее всего, временной интервал еще больше, я даже подозреваю, что лет двадцать пять. Нарисуйте мне портрет человека, способного на отставленную месть.
