Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий

— Из номера спустился уже нетрезвый, — пояснила работница. — Такой… ну, просто смотреть страшно. Словно потерял кого-то близкого. Я в окно смотрела, как он дорогу переходил. Уверенно так переходил, чуть не сбил последний рейсовый автобус. Мне жаль, товарищ старший лейтенант, — на этом месте я почувствовала в ее словах злую иронию, — но завтра я буду вынуждена доложить своему руководству. Это образцовая гостиница, у нас запрещено приносить и распивать спиртные напитки. Правила едины для всех.

Все дороги в этом городе вели в «Москву». Но не в ту, что град семи морей и далее по списку — а в одноименный ресторан. Мое оперативно-поисковое мероприятие закончилось успешно. Нашла. Когда я вошла в ресторан, в зале приглушенно пел Муслим Магомаев, часть столиков была занята. Крупных драк с нанесением телесных повреждений не происходило. Но пьяный Туманов уже прижал за стойкой бара официанта и явно собирался сделать из него отбивную. Мужчина допустил неосторожное замечание, и это моему коллеге не понравилось. С другого конца зала бежала взволнованная официантка. Посетители с интересом наблюдали за развитием событий. Никто не вмешивался. Я успела к самой раздаче. Еще немного — и ресторан бы содрогнулся.

— Мужчина, что вы себе позволяете… — хрипел припертый к стене халдей. — Люся, вызывай милицию…

— Какая удача, я уже здесь! — я замахала раскрытым удостоверением. — Что происходит, граждане? Михаил Сергеевич, не трогайте человека, он играет, как может! Отставить, Михаил Сергеевич!

— Так вы его знаете… — выдавил официант и получил свою плюху (надеюсь, заслуженную). Взвыл, схватился за скулу. Заголосила официантка, прибежал, но не быстро, второй работник заведения. Я схватила Туманова за шиворот, стала оттаскивать. Он резко развернулся, занес кулак. В заплывших глазах мелькнуло что-то осмысленное, он задумался. Пользуясь моментом, я ногой подтащила стул, усадила его и зашептала на ухо:

— Михаил, ты охренел? Еще чуток — и я не смогу отстоять твою блистательную карьеру. Сиди смирно и не возникай.

— Плевал я на карьеру… — он попытался встать, хватаясь руками за воздух. — На хрена мне эта карьера? У меня сегодня… У меня сегодня…

Он словно забыл, что у него случилось сегодня. Зла уже не хватало на этих существ мужского рода! Можно подумать, не догадывался все эти годы, что его сестра мертва! Расклеился, разнюнился, смотреть противно! Моя решимость немного привела его в чувство. Он начал соображать, кто перед ним. Я смотрела на него и приходила в ужас. Невозможно одному человеку выпить такое количество алкоголя!

— Так, граждане, все в порядке, меры приняты, — объявила я. — Нарушитель нейтрализован и больше вреда не причинит. Что произошло?

— Да он пришел уже поддатый, — пожаловался официант, потирая отбитое место. — Заказал графин водки, затем еще один. Почти не ел. Мы намекнули гражданину, что пора закругляться — и тут он взбунтовался, стал орать, что всех нас посадит, что у него огромные связи, что он работает старшим следователем Генеральной прокуратуры…

Ага, размечтался. С такими успехами, какие он выказал в ресторане, он скоро грузчиком станет работать.

— Послушайте, а он правда работает в Генеральной прокуратуре? — осторожно спросил официант.

— Правда, — подтвердила я, машинально подставляя локоть, — мой коллега стал заваливаться. Боевой задор угас, наступал здоровый крепкий сон. — Так, — сказала я. — Все в порядке, граждане, ничего не произошло, инцидент исчерпан. У коллеги горе, он потерял близкого человека. Никаких жалоб — в противном случае я буду вынуждена принять меры. Мы договорились? А теперь помогите донести человека до машины.

— Ага, перебьется, — проворчал официант. — Он мне, значит, по челюсти, а я его до машины должен провожать?

— Конечно, поможем, — черненькая официантка отличалась сообразительностью, украдкой показала коллеге кулак. Действительно, кому нужны набеги ОБХСС? — Николай, сделай лицо попроще и помоги товарищам.

— А расплачиваться кто будет? — возмутилась вторая официантка — светленькая, а потому не очень сообразительная. — Он ел, пил, нанес материальный ущерб.

— Сколько? — вздохнула я.

— Шестнадцать рублей, — выпалила официантка.

— Сколько-сколько? — я прищурилась.

— Ну, извините, по прейскуранту, — блондинка задрала нос. — Два графина водки, порция яичницы, два разбитых бокала…

Устраивать разборки, очевидно, не стоило. Про ресторанные наценки в курсе все. Обшаривать карманы коллеги не хотелось. Я достала кошелек из сумочки. Заявленная сумма, как ни странно, нашлась. Последний рубль пришлось отсчитывать мелочью: пятаками и десятками. Официант поглядывал с презрением: нищета, дескать, а туда же. Это был неприятный момент в моей жизни. Меня слушались, но за спиной корчили рожи. Я первой вышла из ресторана, распахнула заднюю дверь. Бесчувственное тело грузили без всякого уважения — как мешок с капустой. Но иначе он бы и не вошел в автомобиль. Поначалу Туманов сопротивлялся, хватался за дверцу, требовал продолжения мероприятия. Он даже кобуру свою не снял! До стрельбы дело не дошло, я вовремя прекратила его потуги взяться за пистолет. Официанты захлопнули дверцу и поспешили убраться. А я села на водительское место и задумалась. Часы показывали начало двенадцатого. Ночь пришла. В городе — ни души. Только я… с обременением. Обернулась — за что я такое заслужила?! Уличный фонарь освещал моего незваного пассажира. Он свернулся на заднем сиденье, посапывал. Гостиница рядом, можно его оставить в фойе и сбежать. Но утром весь город будет в курсе и дойдет до руководства. А к вечеру — до краевого. Пока о его подвигах известно немногим. Фамилию дебошира не спрашивали, и имелся шанс все замять. Я завела машину, вывела ее из освещенной зоны и покатила домой…

Двор был пуст. К ночи похолодало, ветер обрабатывал содержимое мусорных баков. Я поставила машину у подъезда, чтобы не тратить лишнюю энергию, перетаскивая Туманова к дому. Это были непростые двадцать минут. Я проклинала свою мягкотелость, доброту, пагубную привычку помогать близким и дальним! Туманов не желал выходить из машины. Он был — ну просто никакой! Сначала я извлекла ноги, потом самого, подняла, придерживая за пояс. Качнулась земля. Я умоляла его хоть на минутку прийти в себя, сделать самостоятельно несколько шагов. Не понимаю, как добрались до лифта. Последний работал — слава труженикам коммунальных служб! На выходе он начал падать, но стена оказалась рядом. Пока я искала ключи, он несколько раз пытался упасть. Открыла, втолкнула в квартиру. Какое счастье, что никто из соседей этого не видел! Я облегченно перевела дыхание, включила свет. Что дальше? Туманов в расстегнутой куртке распростерся на пуфе, откинул голову на вешалку. Спал как ни в чем не бывало! Тесная прихожая наполнялась алкогольными парами. Возникло сильное желание треснуть его по затылку.

Но тут в глубине квартиры что-то скрипнуло.

Я прижалась к стене, в горле онемело. Вытянула шею и обнаружила тусклый свет, поступающий из спальни. Почему я с улицы его не заметила? Да потому что окна спальни выходили на другую сторону дома! Страх усилился. Кто-то приближался, я слышала крадущиеся шаги, глухо поскрипывали половицы. Я чуть от страха из квартиры не вынеслась. Туманов спал и в ус не дул — какая от него помощь? Я нашла решение, метнулась к нему, сунула руку за пазуху — и отшатнулась к входной двери, — но уже с пистолетом! Перевела предохранитель, передернула затвор.

В прихожую, мягко ступая, вошел Малеев. Увидел ствол, направленный в голову, позеленел. Какого дьявола он был в трико?!

— Эй, мать, не стреляй, свои… — потрясенно вымолвил Малеев. И тут взорвался дремлющий во мне «тротиловый эквивалент». Ну, не рассчитана моя нервная система на такие потрясения! Я орала, как припадочная, потрясала пистолетом у него под носом. Никакая я ему не мать, никакая не своя, мы совершенно чужие люди, и он не имеет права появляться в этой квартире, тем более ночью и тайком!

— Ритуля, ты что, с шабаша вернулась? — только и промямлил мой законный бывший.