Лоуренс Гоуф - Тяжкие преступления
— Только бумажные. Можешь, кстати, положить их в пакет, вместе с сигаретами и кока-колой.
Билли не снимал руки с кольта, и кассир, взяв пакет, сунул в него все, что ему приказали, и протянул через прилавок.
— Возьми, дурак, — обратился Билли к Гаррету.
Гаррет схватил пакет.
— Спасибо, — сказал Билли.
— Всего доброго, — ответил кассир и покраснел, поняв смысл собственных слов.
Они неторопливо обошли магазин, Билли вытащил из пакета сигареты, деньги и кока-колу, а пакет бросил.
— Почему ты не предупредил меня, что мы будем грабить этот магазин? — спросил Гаррет.
— А я и сам не собирался этого делать.
Они снова оказались перед магазином, на этот раз с другой стороны — там, где была бензоколонка самообслуживания. Гаррет шел всю дорогу следом за медленно шагающим Билли. Было видно, что в магазине вокруг кассира собралась толпа, тот беспомощно размахивал руками. На колонке мужчина в твидовой куртке заправил свой «вольво», повесил шланг на крюк и хотел было идти расплачиваться в магазин, но, увидев, что там творится, сел в машину и уехал.
— Видал?
— Ага.
Билли ткнул Гаррета в бок.
— Целый бак отличного бензина! Этот парень украл больше, чем мы с тобой!
Вдалеке послышатся звук сирены, но Билли, похоже, не слишком торопился. Они пересекли Мэпл-стрит, как только позволило движение, и зашагали через автостоянку. Здесь, около винного магазина, все спокойно, никому было невдомек, что десять минут назад на другой стороне улицы произошло вооруженное ограбление. Они сели в «пинто». Билли открыл банку кока-колы и бросил Гаррету сигареты.
— Прикури мне тоже.
Гаррет долго возился со спичками. Билли завел «пинто» и не спеша вывел его со стоянки.
У продовольственного, который они только что ограбили, стояли три патрульные машины, на их крышах крутились сине-красные мигалки. Еще одна полицейская машина выехала из-за угла и остановилась у бензоколонки.
Билли отпил немного кока-колы и, звучно рыгнув, вытащил из кармана свернутые в трубочку деньги и дважды пересчитал. Сто двадцать семь долларов.
— Видишь, как все просто, Гаррет?
Когда они отъехали достаточно далеко и ограбленный магазин скрылся из виду, Билли потряс банкой колы, обрызгав весь салон коричневой пеной. Гаррет не выдержал и разорался на него.
— В следующий раз это будет шампанское. Я тебе гарантирую! — заявил Билли, когда Гаррет наконец замолчал.
Глава 15
У каждого полицейского есть по крайней мере один осведомитель — человек, который вращается в преступном мире и готов за деньги продавать то, что узнал.
Среди таких людей у Уиллоуса был свой любимчик по имени Бобби Чоу. Когда-то он был преуспевающим адвокатом по делам, связанным с наркобизнесом, но однажды допустил серьезную ошибку: принял от клиента плату не наличными, а в виде килограмма кокаина. В суде Бобби проиграл дело, и клиент, чтобы отомстить ему и заодно скостить себе несколько лет тюрьмы, продал его властям.
Оказалось, что у Бобби при небольшом доходе около десяти тысяч долгов. Он нанял себе хорошего адвоката, но тот не смог выиграть дело. Бобби лишили лицензии на деятельность, а он на предварительном слушании назвал несколько имен своих респектабельных коллег, которые тоже пользовались бартерной оплатой своих услуг. Теперь, под следствием, он был готов выдать всех и вся.
В то время Уиллоус работал в отделе по борьбе с наркобизнесом и сделал все возможное, чтобы Бобби освободили под честное слово.
Бобби растерял всех своих состоятельных друзей, и у него теперь был только Джек Уиллоус.
А у Уиллоуса был Бобби.
Телефон Бобби он хранил в памяти, не занося в телефонную книжку, где кто-то мог его подсмотреть. Он набрал номер.
Паркер, наклонившись над ним, спросила:
— Кофе не хочешь?
Уиллоус кивнул ей, не поднимая глаз.
На одиннадцатый гудок Бобби наконец ответил. Голос у него был хриплым, как будто он песку наглотался.
— Джек! Как я рад!
Бобби сопел в трубку. Проблемы с дыхательными путями. Уиллоус сомневался, что это от простуды.
— Нет настроения пообедать со мной, Бобби?
— Честно говоря, я еще не завтракал, но это для меня обычное дело. Может, сходим в гостиницу «Ванкувер»?
— У меня ограниченный бюджет. Если хочешь потратить деньги, приготовленные для тебя, я не возражаю против бутерброда за десять долларов.
— Ну, может быть, это действительно не самая удачная мысль, — поспешно сказал Бобби и закашлял в трубку. — А как насчет «Кессиди»? Был там?
— Много слышал, — ответил Уиллоус.
«Кессиди» — пивной ресторан, где выступали ансамбли и исполнялся стриптиз.
— Но не был?
— Давно.
— Я только что увидел объявление в газете. Там сейчас идет неделя благотворительных представлений. Наверное, есть на что посмотреть.
— Когда ты там будешь, Бобби?
— М-м, дай подумать, — протянул Бобби. — Сколько сейчас времени?
— Без четверти двенадцать.
— Через пару часов. Около двух.
Уиллоус не ответил, чтобы немножко поднапрячь Бобби.
— Мне надо еще успеть принять ванну, отрыть пару чистых носков, может быть, погладить рубашку…
— В два часа, Бобби. Может, запишешь, чтобы не забыть?
— Ага, конечно. У тебя есть ручка? — хохотнул Бобби.
Уиллоус положил трубку. У Бобби постоянно не было денег.
Так что если к двум часам он еще будет в состоянии держаться на ногах, обязательно придет. Уиллоус открыл блокнот и записал дату, время и место встречи, не записывая фамилии Бобби.
Паркер разговаривала с Ферли Спирсом. Она рассмеялась в ответ на какие-то его слова и вернулась к столу Уиллоуса с двумя чашками кофе в руках.
Уиллоус взял чашку.
— Спасибо. У Ферли хорошее настроение, да?
— Он мне рассказал тот анекдот про шлюху и фермера-птичника, — ответила Паркер. Анекдот ходил по департаменту уже несколько недель, но Спирс долго болел и услышал его только утром.
— А чего же ты так смеялась? Когда его рассказывали в первый раз, он тебе не показался смешным.
— Если бы я не рассмеялась, он рассказал бы мне его еще раз, только помедленнее, — ответила Паркер, сделав глоток кофе. — Ты сегодня встречаешься с Бобби?
Уиллоус кивнул.
— Когда?
— В два часа. В пивном ресторане «Кессиди». Слышала о таком месте?
— У них сейчас неделя благотворительных представлений. К концу рабочего дня там бывает много полицейских… — Паркер едва не прибавила — «даже семейных», но вовремя прикусила язычок.
— Ты связалась с отделом по азиатским делам?
— Делаю все возможное. Но они еще далеки от каких-либо выводов.
— Ты собираешься еще поговорить с миссис Ли?
— Да, примерно через час. Пообедать не хочешь?
— Спасибо, но я сегодня обедаю с моим осведомителем.
Паркер помолчала, потом кивнула и сказала:
— Ладно, поговорим после.
Перед встречей с Бобби Уиллоус переоделся в потертые джинсы «Левайс», черную кожаную куртку и такого же цвета кроссовки «Рибок». Он взял из гаража департамента машину без надписи «полиция» и поехал через весь город в «Кессиди». За рестораном была платная стоянка с автоматической кассой. Уиллоус бросил четыре двадцатипятицентовые монетки в щель, пристроил талон на панель под лобовым стеклом, закрыл машину и пошел к ресторану. Проходя мимо задней двери, он услышал громкую барабанную дробь.
Он поднялся по бетонным ступенькам на маленькое крылечко и распахнул дверь. Его чуть было не сшибло звуковой волной — такой там стоял невообразимый шум и грохот. Дверь за ним захлопнулась. Зал в форме подковы со сценой посередине для стриптизерш был полон испарений застоявшегося пива и свежего пота. Блестели зеркальные шары, продолговатые разноцветные лампочки. Обнаженная женщина с выкрашенными в красно-зелено-синюю полоску волосами на лобке рассеянно бродила по сцене. Какой-то пьяный в джинсах и футболке, махнув рукой со стаканом пива в сторону Уиллоуса, спросил:
— Ты — такси?
Уиллоус не ответил. Бобби Чоу не было видно.
Пьяный вскочил на ноги.
— Эй, ты, я с тобой разговариваю! Ты — таксист или нет?
— Такси уже едет, — ответил Уиллоус. Слева было что-то наподобие амфитеатра: ряды длинных узких столов и стульев, повернутых к сцене. Уиллоус пошел направо, где были кабинки вроде отдельных кабинетов.
Стриптизерша томно разлеглась на белом ворсистом ковре в форме медвежьей шкуры. Кто-то бросил ей горсть монет, блеснувших на лету серебром.
Бобби Чоу сидел в самой дальней и самой тихой кабинке. На нем был только что отглаженный темно-синий в тонкую полосочку костюм. Рубашка, похоже, совершенно новая, а галстук — не из чего-нибудь, а из ярко-красного шелка. Уиллоус поднял стакан Бобби и понюхал — чистое виски.
— Отличное местечко, Бобби.
