Вильям Каунитц - Полицейское управление
Открыв глаза, она увидела, что он смотрит на нее. На мгновение ей показалось, что глаза его увлажнились. Эрика взяла его лицо в свои ладони.
— Ты не можешь уснуть?
— Я хочу рассказать тебе о своей прошлой семейной жизни, — ответил он. И она тотчас окончательно проснулась.
Квадраты света падали на фасад отеля «Бартон». Усталые официанты ворчали, ожидая, пока последние гости покинут темнеющий ночной клуб. Вестибюль опустел. Уборщицы начинали свою ночную смену, стирая пыль с листьев растений. Какая-то парочка вошла с темной улицы и направилась к лифтам. Время от времени мистер «Смит» или мистер «Браун» выходили из бара и, подойдя к портье, регистрировались, получая номер, пока «жена» ждала у стойки с бокалом в руке его возвращения с ключом.
В холл поспешно вошел мужчина и решительным шагом направился к лифту.
Андреа Сент-Джеймс беспокойно спала, то и дело просыпаясь. Она ждала. Два детектива развалились на диване в комнате рядом с ее спальней и допивали последние две банки пива из шестибаночной упаковки. Они смотрели вечернюю телепрограмму. Громкий размеренный стук заставил их повернуть голову. Достав пистолеты, они пошли к двери и встали от нее по разные стороны.
— Кто?
— Адвокат Андреа Сент-Джеймс, — последовал ответ. Под дверь просунули визитную карточку.
«Хэнли, Грин, Дейтон, Форбс»
Уолл-стрит, 12, Нью-Йорк, Нью-Йорк.
Г. Джастин Хэнли, адвокат.
Г. Джастин Хэнли был старшим партнером в юридической фирме с безупречной репутацией, известной своей осторожностью при ведении щекотливых дел и огромными гонорарами. Г. Джастин Хэнли выглядел так, как и должен был выглядеть Г. Джастин Хэнли, выпускник Эксетера и Йеля, житель Саутхэмптона и обладатель Парк-авеню. В два часа ночи он был свеж, как по утрам, в начале рабочего дня. Темно-серый, умеренно старомодный костюм, немного надменное выражение лица, возвышавшее его над обществом, в котором он оказался. Хэнли был тверд, вежлив и снисходителен. Ему известно, что его клиентка не арестована, а находится под охраной полиции. И он, и его клиентка благодарны за это. Однако долг адвоката — проследить, чтобы она получала точно квалифицированную врачебную помощь. Поэтому он вынужден немедленно забрать клиентку с собой. Помощь управления будет оценена по достоинству, и он уверен, что все формальности могут быть улажены здесь и сейчас. Ему было бы неприятно обращаться в суд с жалобой на незаконное задержание. Как бы между прочим он осведомился, знакомы ли они с Кодексом о гражданских правах?
— Наказание за его нарушение очень сурово, — заверил он.
Опираясь на адвоката, в простыне поверх больничного халата, Андреа Сент-Джеймс покинула отель «Бартон». Ее подвели к ожидавшему лимузину. На заднем сиденье сидел какой-то человек. Адвокат помог ей сесть рядом, и она, рыдая, уткнулась в колени Андермана, который погладил ее по волосам.
— Теперь все будет в порядке. Ты едешь домой.
Глава 7
Среда, 17 июня, раннее утро
Яков Андерман пришел на работу пораньше, чтобы проследить за погрузкой трейлера. Груз требовал его личного внимания. Погрузчики загружали трейлер, а рабочие закрепляли груз. Едва погрузка окончилась, дверцы закрыли и опечатали. Андерман дал знак, кто-то нажал кнопку, и дверь склада поползла вверх. Заслышав скрип колес, Андерман повернул голову. Прямо перед платформой стояла машина, преграждая путь. Из нее вылез Мэлоун, за ним детективы. Андерман передал свой блокнот человеку, стоявшему рядом, и спрыгнул с платформы. Глаза его победно сверкали.
— Все воюете с ветряными мельницами, полицейский?
— Андреа Сент-Джеймс, — выпалил. Мэлоун и, подойдя к Андерману, взял его под руку и развернул обратно к платформе. — Вы провели блестящую операцию прошлой ночью. Примите мое восхищение.
— Понятия не имею, о чем вы говорите.
Они шли вдоль трейлера, Мэлоун разглядывал чудовищные колеса. Дойдя до кабины, повернули назад. Дэвид Анкори выглядывал из будки диспетчера.
— Если ее снова схватят, меня может не оказаться рядом, — сказал Мэлоун.
— Рядом с кем? — Андерман наслаждался моментом.
— Мне надо задать ей еще несколько вопросов.
Андерман вырвал локоть из руки полицейского.
— Стойте здесь. Я пошел звонить адвокату. Ему и зададите свои вопросы.
Глаза Мэлоуна прищурились. Он резко повернулся и направился к платформе, сделав знак детективам, чтобы следовали за ним. На платформу вела короткая лестница. Мэлоун взобрался по ней и, выпрямившись, огляделся. Потом направился к трем мужчинам, разбиравшим деревянные ящики, и спросил их имена. Они ответили на ломаном английском. Мэлоун предъявил полицейский значок и потребовал у них регистрационные карточки иностранцев. Смутившись, рабочие поглядывали на Андермана, беспомощно пожимали плечами. Мэлоун отдал детективам приказ арестовать их. Штерн и Хайнеман начали надевать на рабочих наручники.
— Какого черта, что это вы делаете? — взвизгнул Андерман, подбегая к лестнице.
Дэвид Анкори появился из будки диспетчера.
— Все проживающие в стране иностранцы обязаны иметь при себе и предъявлять по первому требованию зеленую карточку. В противном случае им вменяется в вину нелегальное пребывание в стране, — сказал Мэлоун.
Андерман влез наверх. Отдуваясь, он воинственно заявил:
— Вы городская, а не федеральная служба! Эти проклятые карточки они оставили дома! Они находятся в стране на законных основаниях!
— Тем хуже! — Оттолкнув Андермана, Мэлоун повернулся, чтобы уйти, но взбешенный Анкори преградил ему путь. Они стояли, глядя в упор друг на друга.
— На твоем месте я бы ушел, — прошептал Мэлоун.
Видно было, как на шее багрового от злости Анкори пульсирует жилка.
— И побыстрее, — добавил Мэлоун более жестким тоном.
— Дэвид! — позвал Андерман.
Анкори бросил взгляд на хозяина и отступил в сторону. Когда Мэлоун спускался, Андерман крикнул ему:
— Вы подвергаете меня травле, полицейский!
— Что ж, можно сказать и так, — согласился Мэлоун.
Г. Джастин Хэнли, адвокат Андреа Сент-Джеймс, в нетерпении ждал у входа в федеральный центр временного задержания. Когда арестованных вывели из машины, он подошел к ним.
— Лейтенант Мэлоун?
Мэлоун посмотрел на него.
— Да?
— Вот моя визитная карточка. — Визитка, которую он оставил полиции в отеле «Бартон», была невзрачной. Теперь он протягивал другую — на дорогой бумаге, с витиеватой надписью. «Лейтенанты должны видеть, кто есть кто», — подумал Мэлоун, возвращая ее.
— Благодарю, но мне она пока не нужна.
Хэнли застыл. Этот небрежный ответ заставил истинного аристократа нахохлиться.
— Эти люди не рабы, они — мои клиенты, — заявил он, указывая на рабочих.
Хайнеман задержался у входа, вопросительно глядя на Мэлоуна.
— Я повторяю, они — мои клиенты, — настаивал адвокат.
— Как их зовут, советник?
— Зовут?
— У каждого человека есть имя. Вы должны знать их, если эти люди — ваши клиенты.
Лицо Хэнли исказилось.
— Какая разница! — Он осекся. — Я представляю их интересы!
— О! Большая разница. — И Мэлоун пошел прочь.
Хэнли побежал за ним, схватил за плечо, развернул.
— Я настаиваю на их немедленном освобождении! — Голос его сорвался, нижняя губа дрожала.
Мэлоун улыбнулся.
— Уберите руки, советник, — лейтенант говорил тихо, почти шепотом, и Хэнли понял, что второго предупреждения не будет. Он убрал руку. Как он ненавидел уличные сцены! У себя в коллегии, среди почитателей, Хэнли был чемпионом, здесь, среди низов общества, он терялся.
— Вы слишком натягиваете резинку, Мэлоун. Она лопнет и снесет вам голову.
Мэлоун подошел к адвокату вплотную. Он увидел выступившие у корней его волос капельки пота. Лейтенант провел кончиками пальцев по лацкану пиджака Хэнли.
— Вы ведете себя непрофессионально, угрожая мне, советник, — сказал он и ушел. Адвокат остался стоять со сжатыми кулаками. Мэлоун оглянулся. — Когда увидите Андермана, скажите, что ему не мешает поделиться с вами некоторыми сведениями. Например, сообщить имена задержанных.
Длинный коридор вел к камерам, в которых задержанные иностранцы ждали своей участи. Выходцы с Востока держались вместе, тихо переговаривались на родном языке. Латиноамериканцы тараторили по-испански, бросая тревожные взгляды на офицеров иммиграционной службы, которые вели опрос через решетки камер. Некоторые из задержанных сидели на полу, скрестив ноги; старые привычки быстро вернулись к ним. Лейтенанта ждал Хайнеман.
— Почему так долго?
— Пришлось преподать замечательному члену коллегии урок уличной жизни.
— Этот замечательный адвокат через час заставит их выпустить, — сказал Штерн.
