Фридрих Незнанский - Комфорт гарантируется
Хвоста замечено не было, правда, перед гостиницей крутился какой-то тип неопределенной внешности.
Решение о том, что улетать в Москву надо немедленно, было принято быстро и единогласно.
Первым делом позвонили в аэропорт и заказали три билета на ближайший рейс. Самолет вылетал через четыре часа.
Денис подумал о том, что надо позвонить Флоре, чтобы попрощаться, но делать этого все-таки не стал. На всякий случай.
До аэропорта доехали без приключений.
И хотя Голованов постоянно оглядывался в надежде обнаружить преследующую их машину, ничего из ряда вон выходящего заметить ему не удалось.
Денис тем временем позвонил своему родному дяде Вячеславу Ивановичу Грязнову и сообщил о том, что их самолет вылетает в Москву через четыре часа.
Ни о чем другом он в такси говорить не стал.
Вячеслав Иванович в свою очередь сообщил Денису о том, что этим делом заинтересовались на самом высоком уровне.
Подробности решили обсудить при встрече.
В аэропорту они, чтобы скоротать время перед отлетом, пошли перекусить. Все вспомнили, что толком сегодня так и не позавтракали.
Разумеется, за исключением Голованова, который позавтракал крабами.
Для этого обосновались в кафе, расположенном прямо в здании аэропорта.
— Жаль все-таки, что так толком город и не посмотрели, — посетовал Щербак, поглощая стандартный куриный полуфабрикат с жареной картошкой. — Когда теперь в следующий раз сюда выберешься?
— Лично я предпочел бы ближайшие пару лет здесь не появляться, — возразил Денис. — Ну его к черту, этот город!
— А по-моему, ничего. — Голованов продолжал регулярно оглядываться.
Внезапно его лицо напряглось.
— Это случайно не тот тип, который крутился возле нашей гостиницы?
Денис аккуратно повернулся:
— Да нет, по-моему, это не он.
— Значит, показалось. — Голованов глотнул пива. — С этой работой совсем нервным станешь.
Их задержали при прохождении таможенного контроля.
— А в чем дело? — поинтересовался Денис.
Капитан с непроницаемым лицом смерил его взглядом.
— А вот это мы сейчас и узнаем. Собака что-то почуяла. Приглашаю вас пройти со мной для тщательного осмотра вашего багажа.
— А ваша собака случайно не могла ошибиться?
Капитан ухмыльнулся:
— А наша собака никогда не ошибается. Она у нас наркотики за километр чувствует. У нее даже медаль есть.
При обыске у сотрудников детективного агентства «Глория» было в общей сложности изъято восемьсот пятьдесят граммов героина.
Наркотики находились в сумках задержанных. Все они были препровождены в следственный изолятор.
Часть третья Тяжелая артиллерия
1
Заместитель генерального прокурора Константин Дмитриевич Меркулов возвращался в родную контору в крайне раздраженном состоянии.
И тому были причины.
В данный момент Константин Дмитриевич ехал с совещания руководителей силовых ведомств.
Тема совещания — «Усиление мафиозного влияния в Приморском крае».
И дело было не в том, что лично Константин Дмитриевич испытывал какую-либо неприязнь конкретно к Приморскому краю. Ничего подобного.
К Приморскому краю Меркулов относился точно так же, как и к любому другому региону.
Дело было в том, что именно в это время в Генеральной прокуратуре скопилась куча других дел.
И все они были важными.
А теперь придется все лучшие силы бросить в Приморье. Указания на этот счет были вполне однозначными.
Раздражение усиливалось еще и тем, что косвенно именно Меркулов заварил всю эту кашу. Разумеется, не сам, а с подачи своего помощника Александра Борисовича Турецкого, которого в свою очередь надоумил Вячеслав Иванович Грязнов.
Не то чтобы о криминальной ситуации в Приморском крае до этого момента в Москве никто не слышал.
Слышали, и еще как.
Но ведь всегда же бывает последняя капля. И в данный момент такой каплей явилось выступление Константина Дмитриевича Меркулова.
А как говорится, назвался груздем — полезай в кузов.
Так что удивляться тому, что расхлебывать всю эту кашу поручили именно Меркулову, особенно не приходилось.
Разумеется, расхлебывать будет не он один. Руководители всех ведомств пообещали свою самую горячую поддержку и тому подобное.
Но ведь дело-то в том, на кого ложится основная часть работы.
А она ложилась именно на Генеральную прокуратуру, а если быть точнее — на Меркулова Константина Дмитриевича.
«Что-то я подустал, — думал Меркулов, разглядывая в окно машины пробегающие мимо дома с кричащими вывесками. — Может быть, мне пора на пенсию?»
Излишне говорить, что ни на какую пенсию Константин Дмитриевич уходить не собирался. Брюзжать про себя насчет пенсии или, на худой конец, отпуска было его обычной привычкой.
И если сам себе Меркулов до конца не отдавал в этом отчета, то его помощник Александр Турецкий был об этой привычке своего непосредственного начальника прекрасно осведомлен.
«Нет, ну кого я туда направлю? — продолжал про себя буйствовать Константин Дмитриевич. — Если все действительно настолько серьезно, то придется ехать Турецкому. А у Турецкого сейчас в Москве три дела. Черт знает что!»
Меркулов набрал номер своего помощника:
— Александр Борисович, ты на месте?
— Привет, Костя, — услышал он жизнерадостный голос Турецкого. — Почти на месте.
— Что значит — почти?
— В данный момент я нахожусь в столовой.
— Приятного аппетита, — мрачно пожелал Константин Дмитриевич. — Я через полчаса буду, так что жду тебя у себя в кабинете. Ты с Грязновым созвонился?
— Так точно. Обещал быть ровно через полчаса. Точнее, уже через двадцать две минуты.
— Ладно, хорошо.
Меркулов положил трубку.
Сразу после разговора с Турецким ему чертовски захотелось выпить чашку крепкого горячего кофе.
«Выпью через полчаса», — подумал Константин Дмитриевич.
Единственным несомненным плюсом наступившего лета стало резкое снижение в Москве количества машин. Да и вообще людей стало меньше.
Многие уехали на дачу и в данный момент поедают там клубнику.
Константину Дмитриевичу тоже захотелось на дачу.
Хотя копать землю в этом году ему уже не придется.
«Вот-вот, — подумал Константин Дмитриевич, — да и на дачу, скорее всего, поехать тоже не получится. Если так и дальше пойдет, то вообще придется проторчать в Москве все лето».
Машина затормозила на светофоре.
Справа от нее остановился троллейбус.
И хотя Меркулов знал, что, стоит ему поднять голову и посмотреть на пассажиров в троллейбусе, все они, как один человек, уставятся на него, он все-таки поднял голову.
Константин Дмитриевич оказался прав.
Пассажиры троллейбуса смотрели на него с необъяснимым унынием.
Когда Меркулов быстрым шагом вошел в собственную приемную, Александр Борисович со своим закадычным приятелем Славой Грязновым были уже там и оживленно о чем-то разговаривали.
— Все в сборе? — мрачно поинтересовался Константин Дмитриевич.
Вячеслав Иванович, не говоря ни слова, развел руки в стороны. Очевидно, его жест означал: а неужели не видно?
— Заходите, — все так же мрачно пригласил их Меркулов. — Кофе все будут?
Грязнов снова развел руками.
На этот раз жест означал: а то как же? Конечно, все.
— Ты что, Слава, язык проглотил, что ли? — подозрительно поинтересовался Константин Дмитриевич, проходя в кабинет и усаживаясь за свой стол. — Или разговор шел обо мне?
— О тебе, Костя, — согласился Грязнов. — Мы с Турецким спорили, какой твой любимый цвет.
— Не знаю. — Меркулов пожал плечами. — Не задумывался. А вы что надумали?
— Я считаю, что зеленый, — серьезно предположил Грязнов. — А вот Турецкий утверждает, что белый.
— Да, проблема действительно серьезная, — кивнул Константин Дмитриевич. — Думаю, надо оставить все наши дела и заняться выяснением именно этого вопроса. Я безумно счастлив, что в рабочее время вы заняты именно этой проблемой.
Переглянувшись с Турецким, Вячеслав Иванович замолчал. В кабинете на время воцарилась тишина.
Разрядить обстановку должен был кофе. В ожидании горячих чашек прошло три минуты.
Все это время Константин Дмитриевич с угрюмым видом доставал из папки какие-то документы и перекладывал их из одной стопки в другую.
Вячеслав Иванович сосредоточил свое внимание на летающей по кабинету мухе, которая с жужжанием нарезала круги вокруг настенных часов, размышляя, приземляться ей или попробовать отыскать какое-нибудь более подходящее место.
Что касается Александра Борисовича Турецкого, то он уже имел недавно телефонный разговор с Меркуловым, и настроение начальника неожиданностью для него не являлось.
