Джозефина Белл - Всевидящее око
— Ах! — воскликнула Джил. — Преданность сыну и все такое! Ты считаешь, что миссис Фелтон и миссис Тафнел одно и то же лицо?
— Простое предположение. Женщины после развода часто меняют фамилию. Помнится, Лэмптон говорил мне, что в двенадцать лет Крис лишился отца. Все совпадает.
Эта идея показалась им интересной, но она никуда не вела.
— Если только, — оживилась Джил. — Крис не носил это в себе и все эти годы не мог простить Лэмптону, что тот не женился на его матери. Парень просто ждал удачной возможности поквитаться.
— За что? Ведь это Берк был убит, а не Лэмптон.
— Нет, конечно. Если бы Крис убил Берка, то он мог бы защитить Лэмптона или себя, не так ли?
— Естественно.
— Как бы то ни было, миссис Фелтон довольно спокойно рассуждала о Хью, как она его называла.
После некоторого замешательства Джил спросила:
— Ты собираешься поговорить об этом со Стивом?
— Я звонил ему еще до нашего отъезда. Он сказал, что все, что его интересует в прошлом Лэмптона, у него под рукой, но не уточнил, что именно.
— Стив блефует.
— Это на него не похоже. Скорее всею, он имел в виду, что Лэмптон его совсем не интересует.
— Ну, и что мы собираемся теперь делать?
— Пока ничего в голову не приходит. Посмотрим, как будут развиваться события. Когда Фелтона выпишут из больницы, он останется с матерью. Лично я считаю, что все подстроено. Не думаю, чтобы это было самоубийством.
— Лэмптон?
— Возможно, хотя я пока не вижу причины. Том отпадает. Они не виделись с самого пожара, за исключением мимолетной встречи в баре. Том считает, что пожар подстроил Крис. Опять же это мог быть Лэмптон.
— Или миссис Фелтон. Особенно, если она миссис Тафнел.
Дэвид покачал головой и стал набивать табаком трубку.
— Слишком запутано, — заметил он. — Будем придерживаться фактов. Главный из которых говорит о том, что приближается суд над Бертом Льюисом. Стив говорил, что Берт продолжает настаивать на своем. По его словам, он нашел золотой портсигар в проходе, а не украл у трупа. Если Берт не врет, то дело повиснет в воздухе.
— Где это произошло?
— В одном из проходов, проходящих позади той комнаты, где обнаружили тело. Он ведет наверх из туалетных комнат на той стороне.
— Лэмптон был в служебном туалете, не так ли? Об этом говорили актеры с телевидения. По этому проходу он мог попасть к выходу.
Глава 12
Королевский адвокат Лайонел Парнингтон не разделял общего оптимизма по поводу дела Берта Льюиса. Он согласился взять на себя его защиту, так как был абсолютно уверен в непричастности своего клиента к убийству, и вообще тот вряд ли был способен на это. Кроме того, отсутствовала настоящая мотивация.
Льюис промышлял воровством с детских лет. Ему часто везло, и к тому же он накопил кое-какой опыт. Несомненно, что Берт спланировал ограбление еще до того, как отправился в галерею. Он знал, когда и каким образом добраться до сейфа, в котором лежат деньги, и успешно претворил план в жизнь. Это произошло, когда галерею уже закрыли для доступа посетителей. Как раз в это время его заметил в холле Том Драммонд. Затем Льюис в каком-нибудь укромном уголке дождался, пока здание опустеет. Даже если Освальд Берк из любопытства заглянул в зал, где происходил ремонт, и застал там Берта, ему это ничем не грозило. Прирожденный лжец и обманщик, он легко сочинил бы правдоподобную историю, которая не вызвала у критика никаких подозрений. Сверхурочные работы или что-нибудь в этом роде. На рисунке Тома Берт был в рабочей одежде. Вполне в его духе. Предположение, что Берк сразу распознает в нем преступника или тут же обвинит его в этом и тем самым спровоцирует на насилие, казалось невероятным. Но в то же время у Льюиса, кроме денег, оказался и золотой портсигар убитого.
Этот портсигар стал камнем преткновения. Парнингтон был готов предложить теорию, по которой Берк, со своей привычкой влезать в чужие дела и критиковать работу других, мог подняться на леса, чтобы рассмотреть отделку стен с близкого расстояния. Очевидно, он мог упасть и сломать себе шею. Впоследствии Льюис мог наткнуться на труп и ограбить его. Но когда Лайонел изложил эту гипотезу коротышке, тот все отрицал и даже устроил истерику. Льюис настаивал на своем объяснении и утверждал, что говорит правду.
Так что, когда Дэвид Уинтринхэм попросил адвоката о встрече по поводу этого дела, Парнингтон с готовностью согласился.
— Я не являюсь для вас новым свидетелем, — сразу объяснил ему Дэвид. — По крайнем мере, я так надеюсь. Но мне это дело вовсе не кажется бесспорным.
— Я тоже так считаю, — мрачно согласился Лайонел. — Это все, что вы хотели мне сообщить?
— Конечно, нет. Я поддерживаю отношения с суперинтендантом Митчелом, и он рассказал мне о том, как Льюис объясняет появление у него золотого портсигара. Он отметает его слова как пустую ложь. Но я в этом не уверен. Как сам Льюис объяснил вам все это?
— А что рассказал Митчел? — осторожно поинтересовался адвокат. — Если вы не возражаете, начнем именно с этого.
— Берт утверждает, что нашел его в коридоре галереи.
— Это все, что он сказал?
— Приблизительно. Но он упорно стоит на своем.
— Хорошо, пусть будет так. Его объяснение еще глупее, чем это. Он утверждает, что нашел его и пытался отдать кому-то из служителей галереи, но портсигар у него не взяли!
— Он описал этого человека?
— Это была женщина. Он не может или не хочет дать ее описание и содержание их разговора. Его воображение не столь красочно, как обычно, особенно после того, как над ним повисло обвинение в убийстве.
— Воображение может здесь оказаться ни при чем. Я думаю, что он сказал правду.
Мистер Парнингтон недвусмысленно высказал свое удивление и недоверие, но когда Уинтринхэм обрисовал ход своего расследования, тот стал относится к этой идее серьезнее.
— Я полагаю, суперинтенданту Митчелу известно о ваших действиях? — спросил он.
— В общих чертах. Но он считает, что я напрасно трачу время, хотя и не возражает против моих занятий.
— Понятно. Насколько я могу судить, вы пытаетесь найти человека, у которого были бы веские основания для убийства, не так ли?
— Именно. Я не думаю, что они были у Льюиса.
— Наши мнения совпадают. Моя защита строится на этом основании, — он печально улыбнулся. — Чертовски мало фактов, не за что зацепиться.
Дэвид задумался.
— Если бы только Льюис не был таким тупым балаболом, — наконец сказал он. — Во всех отношениях безнадежная личность. Вор-рецидивист, трус и лжец, который сам не может сказать, когда он лжет, а когда говорит правду. Нет никакой надежды вытянуть из нею что-нибудь полезное. Но мне нужны подробности. Нужно до мельчайших подробностей восстановить все, что относится к этому золотому портсигару. Если ему в коридоре встретилась женщина, то она вряд ли работала в галерее. Это нам точно известно. Это была одна из посетительниц.
— Льюис говорил со своей женой, — заметил Парнингтон. — Она рассказала об этом мне, а не полиции. Им она сообщила, что ей ничего не известно о намерениях Берта. Но в тот вечер он рассказал ей все. Жена подтверждает его показания. Конечно, она могла сделать это после того, как узнала, в чем его обвиняют.
— Возможно, мне стоит самому повидаться с ней, — предположил Уинтринхэм.
Лайонел Парнингтон согласился с ним.
Миссис Льюис с готовностью согласилась поговорить с Дэвидом. Она была готова ухватиться за любую предложенную ей помощь, чтобы выбраться из этого ужасного положения. Годами ей приходилось воздвигать барьеры между своей семьей и преступной жизнью своего мужа. Он так редко появлялся дома, что соседи его едва знали. Она заставила их признать свою респектабельность. Друзья с готовностью поддерживали ее. Она гордилась тем, что дети принадлежали ее миру и были далеки от Берта. А теперь вся эта хрупкая конструкция рухнула. Об этом позаботились газетчики. Их сенсационные, далекие от истинных описания ее личной жизни, борьбы, опасений и успехов принесли больше вреда, чем любое за последние пятнадцать лет преступление, совершенное Бертом.
— Раструбили об этом на всю округу, разве не так?
— Наживаются на чужой беде.
— Но они выставили вас в неприглядном свете.
У миссис Льюис не было никакого желания предпринимать какие-либо действия против тех, кто от ее имени написал столько фальши и измышлений ради забавы читающей публики. Ей пришлось смириться с этим. Эта невыносимая тяжесть сломила ее.
Перед Дэвидом была покорная женщина с изможденным лицом, которую вряд ли теперь мог узнать суперинтендант Митчел. Она сидела в опрятной гостиной, теребила в руках край своего халата и время от времени доставала из кармана носовой платок, чтобы утереть струившиеся по лицу слезы.
