Николай Леонов - Волчий билет
Тихон присел рядом со странной женщиной и, по привычке глядя на свои ботинки, тихо спросил:
— Простите, я вас чем-то обидел?
— Меня вы не обидели, я стара для вас, а вот что вы с девчонками вытворяете, чистое безобразие.
Тихон ежедневно знакомился со множеством девушек. Некоторые нравились ему, он с ними проводил ночь, реже несколько ночей. Но он считал это нормальным, обычным делом. Знакомые, да и посторонние мужчины рассказывали истории значительно круче. Тихон никогда не принуждал женщин, даже не уговаривал, они ложились в его постель сами, он также считал такое положение нормальным. Он парень видный, интересный собеседник, имеет собственную комнату. Себя он считал человеком далеко не ординарным, даже выдающимся, но никогда перед партнершами не выставлялся, внутренний мир глупых девчонок его не касался, да им этого и не понять, а объяснять недосуг. Да и зачем? Они получали тело друг друга, чего вполне достаточно.
Услышав слова незнакомки, он удивился, даже разозлился и ответил:
— А что я такого выделываю? Мужчина и женщина созданы друг для друга. Я никогда никого не принуждаю, не уговариваю, они в своих поступках вольны!
— Серьезно? А девочка, что сейчас свалилась в обморок, упала нарочно, по своему желанию? — спросила женщина. — Она ходит сюда второй месяц, не сводит с вас глаз, даже читать не может, тоже добровольно?
— Нет, я ее вынуждаю! — Тихон искренне рассмеялся.
— Вы что, не знаете, что обладаете даром гипноза? — осторожно спросила женщина.
— Ну, я знаю, женщинам нравятся мои глаза, естественно, пользуюсь этим. У вас красивые ноги и грудь, это прекрасно, и не преступление любоваться ими. — Тихон глядел на собеседницу и почему-то подумал: “Засните, я потрогаю вашу грудь. Засните”.
Неожиданно взгляд ее помутнел, она привалилась к Тихону плечом. Он, словно и сам находился под гипнозом, расстегнул пуговицы на ее кофточке, и груди, упругие, прекрасной формы, оказались обнаженными.
— Вот черт! — прошептал он, искренне удивившись. Она очнулась, выпрямилась, начала судорожно застегиваться, повторяя:
— Так не здесь же, Тихон! Только не здесь! — Уже придя в себя окончательно, женщина сказала: — Я наблюдаю за вами несколько месяцев, догадываться начала не сразу, лишь сегодня убедилась окончательно, что права.
— Интересно, очень интересно, — сказал он. — А мужчин я тоже могу загипнотизировать?
— Видимо, но далеко не всех, — предположила она. Тихон запер библиотеку, они долго гуляли. Сначала разговор не клеился, затем Линда, так звали женщину, заговорила:
— Я читала, подобные случаи в природе встречаются. Ваше гипнотическое влияние распространяется не на всех женщин и зависит от нескольких факторов.
— А я уже решил, что могу трахнуть кого пожелаю, — рассмеялся Тихон.
— Пошляк. А ты умеешь обращаться с женщиной? — спросила Линда.
— А чего здесь уметь? Природа награждает нас умением от рождения, — уверенно ответил Тихон.
— Ты учился? У тебя была опытная женщина, ты читал специальную литературу? — допытывалась Линда.
— Я много читал, и о женщинах тоже, — уклончиво ответил Тихон.
— Пойдем ко мне, здесь недалеко. — Она взяла его за руку, он почувствовал, что теряет над собой контроль.
В старом доме на Сретенке у Линды была небольшая двухкомнатная квартира. Они занимались любовью несколько часов кряду. Тихон никогда не чувствовал себя таким могучим мужчиной. Прежде, испытав оргазм, он быстренько мылся и еще быстрее старался расстаться с партнершей. Ему было совершенно безразлично, какие чувства испытывает партнерша.
За утренним кофе хозяйка покровительственно улыбнулась и сказала:
— Признаться, я ожидала от тебя значительно большего.
Тихон в свои двадцать пять лет впервые в жизни покраснел. Линда заметила и довольно рассмеялась.
— У тебя есть способности, но вообще-то ты обыкновенный российский мужик, думающий лишь о собственном удовольствии. Таких, как ты, подавляющее большинство. Ты способен удовлетворить лишь сексуальную женщину, такую, как я, которая может и сама о себе позаботиться. Обычные женщины, которые наполовину фригидны или требуют к себе неосознанно внимательного и терпеливого подхода, могут лишь ненадолго увлечься тобой, и не более. Конечно, твои глаза и дар внушения действуют, но, если ты хочешь не просто обладать женщиной, а повелевать ею, тебе, как говорил вождь мирового пролетариата, необходимо учиться, учиться и учиться.
Тихон знал, что не очень молодая распутница права, но решил позлить ее и равнодушно ответил:
— А зачем? Сбросил напряжение, шлепнул по заднице и живи дальше. Вас много, на мою мужскую жизнь хватит.
Но хозяйка была не только опытна, сексуальна, но и умна. Она чувствовала, Тихон мужик необычный, он не захочет попасть в зависимость от бабы и сейчас лжет.
— Не обманывай мамочку, детка. Ты прекрасно знаешь, что миром управляют деньги, а добывать деньги заставляют мужчин инстинкты, — нравоучительно произнесла она. — По крайней мере, большинство мужчин подчинены своим инстинктам. Нормальные мужики совершают все свои подвиги ради завоевания женщины. Хотя этого просто не знают или знать не хотят, боясь унизить собственное достоинство. — Линда тронула ладонью остывший кофейник, спросила: — Хочешь еще кофе?
Тихон не расслышал, он думал о том, что женщина права, редкая удача, что они встретились. Теперь он, Тихон, может получить власть над женщиной, пусть не над любой, а любая и не нужна. Необходима та, что даст ему власть, а это деньги. Много денег.
— Опустись на землю, Тихон. Книжки и лекции не помешают, они даже необходимы, но далеко не достаточны. Если человек бегло читает ноты, это не значит, что он великий музыкант. Необходимы еще техника, вдохновение и талант. Так ты хочешь кофе? — Линда злорадно улыбнулась. — Хочешь? Тогда пойди на кухню и включи кофейник.
Они стали постоянными любовниками. Линда оказалась потрясающей учительницей, опытной, терпеливой и умной. Тихон был далеко не первым ее учеником, пожалуй, самым талантливым, но женщина прекрасно знала, что ее власть ограничена временем. Как только он выпьет ее всю, поймет, что не осталось ни капли, он выкинет ее, как пустую бутылку, и уйдет. Линда рассчитывала не на чувство благодарности, она быстро поняла, что Тихон сухой беспощадный эгоист. Он ищет лишь личную выгоду, все остальное лишь слюнявые эмоции. Линда делала ставку на ум Тихона. Он не выбросит инструмент, которым, возможно, будет пользоваться не раз и не два.
Линда терпеливо учила Тихона распознавать в женщине скрытую от нее самой сексуальность. Объясняла, где у них расположены эрогенные зоны, как находить их, так как далеко не все женщины организованы одинаково. Объясняла, как не отвлекаться на внешнюю красоту, не увлекаться ногами, грудью, глазами и прочей ерундой, как аксессуарами, не имеющими к сути дела никакого отношения.
Линда рассказала ему о женщинах-нарциссах, которые красивы и холодны, не любят никого, кроме себя, и как сторониться их, не наживая в лице такой женщины врага.
— И что же, такую женщину невозможно разбудить и покорить? — самолюбиво интересовался Тихон.
Линда взглянула на Тихона, прищурилась и спросила:
— У тебя есть деньги? — И, не ожидая ответа, сказала: — У тебя денег нет. И не будет никогда, если ты станешь забивать себе голову идиотскими мыслями. Ты желаешь войти в кабак с сучкой, и чтобы все присутствующие кобели проводили тебя завистливыми взглядами? Тогда купи себе продажную красотку и тешь ущемленное самолюбие.
— Я тебе задал чисто теоретический вопрос. — Тихон уставился Линде в глаза. Она выждала несколько секунд, рассмеялась.
— Ничто не вечно, дорогой. Могу тебе объяснить, если любопытно. Женщины-нарциссы — обычно богатые женщины. Бедным некогда любоваться собой, они должны добывать себе кость. Ты представляешь себе распорядок красивой богатой женщины? — спросила Линда.
— Приблизительно, — ответил Тихон.
— Для такого, как ты сегодня, у подобной женщины нет даже свободной минуты. Как самец ты ей не нужен, так как данный вопрос ее не интересует. Можешь нырять за ней, когда у тебя будет хотя бы десять миллионов долларов. И то не советую, утопят. Бритоголовые охранники не успеют даже рассмотреть цвет твоих изумительных глаз. — Довольная собой, Линда расхохоталась.
— Слушай, а ты злая! — неожиданно для самого себя сказал Тихон.
— Где ты откопал такое слово? — удивилась она. — Что ты знаешь о зле или о доброте? Но ты угадал, я злая. А откуда мне, милый, быть доброй? В утробе и молоке моей матери ген доброты отсутствовал. А в жизни мне на подобные сантименты не хватало ни сил, ни времени, да, признаться, и желания. Прекратим пустые разговоры, начнем думать о деньгах. Первое. Тебе надо уволиться из книгохранилища.
