Эд Макбейн - Такова любовь
И тут он высвободил револьвер, сильно ударил тыльной стороной руки с револьвером. Он цеплялся одной рукой за ступени, чтобы не свалиться, и ткнул второй вслепую в то, что темной массой навалилось на него сзади. Револьвер уперся во что-то, и он почувствовал, что чудом попал в тело, и услышал, что кто-то застонал от боли. Он мгновенно развернулся спиной к ступеням, сам инстинктивно, весь сжавшись, как пружина, высвободил ноги и встал, упершись ступнями в диафрагму человека и оттолкнул его. Тот перевернулся и покатился вниз по ступеням. И все это время Карелле страшно хотелось спустить курок, до смерти хотелось убить этого дерьмового сукина сына, такого эксперта по части избиения полицейских. Он поднялся. Мужчина скатился со ступеней до самого низа, полз на коленях. Карелла прицелился в него и сказал:
– Стой или буду стрелять!
А сам подумал: «Валяй, беги. Беги и я пристрелю тебя!»
Но тот не побежал. Сел там, где был, в самом низу лестницы. А женщина наверху все еще продолжала кричать, а железнодорожный служащий все спрашивал:
– У вас все в порядке? Все в порядке?
Карелла спустился по лестнице, схватил мужчину за подбородок, приставил к его груди дуло пистолета, поднял голову и заглянул в лицо. Он раньше никогда в жизни его не видел.
Глава 12
Карелла сказал:
– Никакой больницы!
Водитель «Скорой помощи» повернулся к сидящему сзади врачу-стажеру, а тот, взглянув на Кареллу, произнес:
– Но, сэр, у вас сильное кровотечение!
Карелла смерил его таким строгим взглядом, который может быть только у блюстителя порядка, и опять заявил:
– К черту больницу! – таким голосом, что врач понял, что если он будет настаивать, то в больницу заберут его самого. Поэтому он спокойно, заученно, как подобает молодому врачу, пожал плечами. Уж лучше бы его вызвали поутру к какой-нибудь славной робкой старушке с не очень сильной травмой и кровотечением, чем к этому залитому кровью дикарю с револьвером в руке. Но это во всяком случае легкие происшествия, достойные практики первокурсника. Что касается его, то он предпочитает отправиться в больницу как врач, и не как пациент. И он уехал.
Человек, который так и сидел внизу у лестницы, довольно робко держась за живот в том месте, куда Карелла со всей силы пнул его обеими ногами, был немногословен. Его оружие, остро отпиленная палка от половой щетки, тоже вместе с ним скатилась со ступенек, и Карелла подобрал ее. Он попросил прибывшего на место происшествия патрульного полицейского, которого одновременно со «Скорой помощью» вызвал услужливый железнодорожный служащий, подвезти их до 87-го участка. Карелла все еще с револьвером в руке вытолкнул своего пленника из машины на тротуар, к ступеням железной лестницы и коридору в свой отдел, а затем толкнул его к стулу с высокой прямой спиной, который сразу же окружили все сотрудники.
– Ты весь в крови, – сказал ему Мейер. – Ты знаешь об этом?
– Знаю, – коротко ответил Карелла и, обратившись к человеку, сидящему в кресле опустив голову, спросил:
– Как ваше имя?
Мужчина молчал.
Карелла взял его за подбородок пальцами одной руки, сильно сжал и, подняв голову, посмотрел прямо в глаза.
– Ваше имя? – повторил он.
Мужчина молчал.
– Встаньте!
Мужчина не шелохнулся.
– Встать! – зло заорал Карелла и, схватив мужчину за лацканы легкого пиджака, который был на нем, протащил через всю комнату к стене, вдоль которой стояли шкафы с папками.
– Не волнуйся так, Стив, – предупредил Мейер. Карелла засунул револьвер в кобуру и обыскал все карманы задержанного. В одном из них он нашел бумажник, повернул мужчину к себе лицом, толкнул его снова на стул, а сам сел на край письменного стола, просматривая содержимое бумажника. Хейз и Мейер встали по обе стороны пленника и ждали. Мейер взглянул на Кареллу и сокрушенно покачал головой.
– Мисколо! – крикнул он.
– Да! – откликнулся Мисколо из канцелярии.
– Принеси йод и лейкопластырь скорее.
– Сейчас! – ответил Мисколо.
Карелла взглянул поверх бумажника.
– Ричард Бэндлер, – прочитал он и внимательно посмотрел на мужчину. – Это ваше имя?
– Вы держите в руках мои водительские права. Чье же еще, черт возьми, может быть это имя?
Карелла бросил права на стол, медленно подошел к Бэндлеру и сказал очень медленно и четко:
– Бэндлер, вы мне совсем не нравитесь. Вы мне не понравились в первый раз, когда вы хладнокровно напали на меня, а после второго нападения вы мне еще больше не нравитесь. Я, Бэндлер, едва сдерживаюсь, чтобы не начать бить тебя и бить до следующего воскресенья. Так что лучше следи за тем, что говоришь, Бэндлер. И лучше отвечай на все мои вопросы вразумительно и мирно или станешь калекой, прежде чем они отведут тебя в тюрьму, понятно, Бэндлер?
– Куда как ясно, – откликнулся Бэндлер.
– Лучше, чтобы все было ясно, – пригрозил Карелла. – Тебя зовут Ричард Бэндлер?
– Да, так зовут.
– Смени тон! – заорал Карелла.
– Какой тон?
– Стив, спокойнее, – пытался вмешаться Хейз.
Карелла сжал кулаки, разжал их, вернулся к письменному столу и снова взял в руки водительские права.
– Здесь указан твой настоящий адрес? Айсола, Южный район, улица Шестьдесят пятая, дом 413?
– Нет. Я переехал недавно.
– Куда?
– Я живу в отеле «Кулбертсон», в центре города.
– Давно?
– Дней десять.
– Ты переехал с Шестьдесят пятой улицы десять дней назад?
– Нет. Я переехал с Шестьдесят пятой в прошлом месяце.
– Куда?
Бэндлер молчал.
– Куда, Бэндлер? – повторил вопрос Карелла.
– На побережье.
– И когда ты уехал?
– Двадцать седьмого марта.
– Почему? Тебя в городе разыскивают?
– Нет.
– Тебя где-нибудь разыскивают?
– Нет.
– Мы проверим. Так что, если тебя разыскивают...
– Меня не разыскивают. Я не преступник.
– Может быть, ты раньше и не был преступником, – заметил Хейз, – но теперь ты преступник. Нападение первой степени – тяжкое преступление.
Бэндлер не проронил ни слова. Из канцелярии появился Мисколо с перевязочным материалом и йодом. Он взглянул на лицо Кареллы, покачал головой, прищелкнул языком и сказал:
– Господи, что же это такое с вами? – Он еще раз взглянул на Кареллу и попросил: – Иди умой лицо над раковиной.
– Мое лицо в порядке, Альф, – запротестовал Карелла.
– Иди и вымой лицо, – строго сказал Мисколо, и Карелла, вздохнув, отправился в угол, к раковине.
– У вас есть судимость, Бэндлер? – задал вопрос Хейз.
– Нет, я же вам сказал, я не преступник.
– Но тогда почему же вы уехали в Калифорнию?
– Я получил там работу.
– Какую?
– На телевидении.
– И что вы там делаете?
– Я помощник управляющего.
– Чем ты управляешь? – спросил Карелла, не отходя от раковины.
Он протянул руку к белому полотенцу, висящему рядом, но Мисколо завопил:
– Оно будет в крови. Пользуйся бумажным.
– Помощники директора не управляют. Мы следим, чтобы соблюдали тишину в павильоне, вызываем актеров...
– Нас не интересуют подробности ваших производственных дел, – отозвался Хейз. – В каких программах вы работаете?
– Видите ли... Понимаете, на самом деле у меня нет постоянной работы в какой-то одной программе.
– Тогда зачем же вы поехали в Калифорнию? – вмешался в разговор Мейер. – Вы ведь только что сказали, что нашли там работу.
– Ну и что, это действительно так.
– Какую же?
– Они снимали полуторачасовую ленту. Поэтому один мой друг, директор картины, позвонил, чтобы узнать, не захочу ли я работать с ним. Как ассистент, понимаете? Ну, я и отправился на побережье.
Карелла вернулся к столу и снова сел на краешек. Мисколо взял пузырек йода и начал смазывать порезы.
– Тебе надо здесь накладывать швы, – заметил он.
– Не нужно.
– Те же самые раны с прошлой недели. Они все открылись!
– Зачем ты вернулся с побережья? – задал вопрос Карелла.
– Работа закончилась. Я еще некоторое время оставался там, искал постоянную работу, но ничего не нашел. Вот и вернулся.
– А сейчас работаешь?
– Нет, я вернулся всего десять дней назад.
– Когда именно?
– Восьмого.
– О-о, – застонал Карелла, когда Мисколо прижал кусок пластыря к ране на лице.
– Почему ты напал на меня?
– Потому... потому что я узнал, что вы натворили.
– Я? Что я такое сделал? Ради бога. Альф...
– Прости, прости, пожалуйста, – успокаивал Мисколо. – Я здесь не доктор, – и добавил с обидой: – Я всего-навсего паршивый клерк. Следующий раз отправляйся в больницу вместо того, чтобы заливать кровью всю эту проклятую комнату.
– Так что я такое натворил? – опять спросил Карелла.
– Вы убили мою девушку, – заявил Бэндлер.
– Что?
– Вы убили мою девушку.
Какое-то мгновение никто в комнате ничего не мог понять. Они молча, в изумлении разглядывали Бэндлера и тогда тот сказал:
