Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий

По лицу женщины покатились слезы.

– Господи, ну почему? – прошептала она. – Зачем Аллочка это сделала? Зачем?

Оперативник пожал плечами. Он мог ей ответить напрямую, как есть. Но эти слова сейчас прозвучали бы слишком жестоко.

– Не все так просто, Вера Дмитриевна, – мягко заметил старший лейтенант.

– Понимаете, – все же решил сказать напарник, – она очень серьезно поругалась с отцом. И он ей сказал такие слова, после которых Алла и решилась на преступление. Вы ведь, кажется, рассказывали моему коллеге, что у вашей дочери с вашим бывшим мужем случился конфликт.

– Да, – бесцветно ответила Селиванова и вытерла слезы. – Алла не рассказывала, из-за чего она поругалась с Игорем, хоть я и спрашивала. Но я даже и представить не могла, что до такого дойдет.

– Простите, Вера Дмитриевна, – вздохнул Вадим. – Но ваш бывший муж сам был виноват. Он, по сути, стравил между собой собственных детей.

– Что же он такого сказал Алле?

– Вы правда хотите это услышать?

– Вы меня уже ничем не напугаете, – покачала головой Вера Дмитриевна. – Расскажите. Пожалуйста.

– Ну хорошо.

И Куликов рассказал. С каждым его словом посетительница все ниже и ниже опускала голову. Когда старший лейтенант закончил говорить, она судорожно вздохнула.

– Боже мой, боже мой, – только и сказала она. – Я знаю, что Игорь был человеком жестким и прямолинейным. Но я не пойму, зачем он так сделал. Хотя чего говорить? Мы ведь когда разошлись и я уехала в Ковылин, он даже ни разу не поинтересовался, как и чем живет его ребенок. А ведь раньше он Аллочку любил и баловал. И на руках носил, и игрушки дарил, и потакал во всем. Но после развода как отрезало. Алименты хоть и платил, но как будто для Игоря больше не существовало ни меня, ни ее. Когда он уже потом приехал, помог девочке в институт поступить, я уж обрадовалась, что он все-таки что-то понял. Вспомнил, что у него есть дочь. А он, наверно, решил выставить себя барином-благодетелем. Или еще по какой-то причине. Но уж точно не от души и не от чистого сердца.

Оперативники молчали.

– Где сейчас Алла? – спросила женщина.

– В СИЗО, – ответил Шумов.

– Ее можно будет увидеть?

– Думаю, можно.

Когда Селиванова ушла, Женя заметил:

– Вот кого действительно жалко.

– И не говори, – согласился напарник. – Не повезло женщине. И муж бросил, и болячки навалились, и дочка не подарком оказалась.

– Вот только одна ли она такая?

– Боюсь, Женя, что нет. Но такова жизнь, и ничего не поделаешь.

– Да уж. Наверно, она – единственная, кто будет ждать Аллу из тюрьмы. Потому что больше никого у нее не осталось.

Глава 12

Сегодняшний день был уже не таким жарким. Зной приглушал прохладный несильный ветерок. Вадим отметил это, когда шел в городскую прокуратуру. Честно говоря, жара ему уже начала надоедать, несмотря на то что он любил лето. Поэтому стоявшая на улице погода ему даже нравилась.

Подойдя к зданию, Куликов увидел стоявшую в нескольких шагах от крыльца молодую женщину с медно-рыжими волнистыми волосами и в цветастом платье. Она показалась ему знакомой, но, как ни старался старший лейтенант, он не смог сразу вспомнить, где видел ее раньше. Женщина вежливо поздоровалась с ним, оперативник поздоровался в ответ, поднялся по ступенькам и вошел внутрь здания.

Уже перед кабинетом Денисова Вадима неожиданно осенило: это же та самая журналистка Ида Литвинова, подружка следователя Смолякова. Да, все верно, это она и есть. Теперь Куликов припомнил – он действительно ее пару раз видел на каких-то устроенных для прессы мероприятиях. И вроде бы даже отвечал на ее вопросы. Раз тут Литвинова, наверно, и сам Гриша где-то здесь.

Старший лейтенант не ошибся. Открыв дверь, он нос к носу столкнулся со Смоляковым. Они обменялись приветствиями, и следователь скрылся в полумраке коридора.

– Я смотрю, у тебя гости, – заметил Вадим, заходя внутрь.

– Глодали кости, – усмехнулся в ответ Валера. – Привет, Вадим.

– Привет. Что, Смоляков со своей зазнобой теперь вместе сюда ходят?

– Тут исключение. Гришка попрощаться заходил.

– Что, все-таки…

– Да нет, – следователь улыбнулся. – Переводят его. Вот они с Идой в другой город поедут. Все-таки подсуетилась журналисточка. Действительно, подняла какие-то свои старые связи. Не только за себя похлопотала, но и за любимого мужчину. Начнут они, так сказать, все заново, с чистого листа.

– Ну и то хорошо. А то такие истории не всегда с хорошими последствиями бывают. Ты наверняка и сам слышал.

– Да, все хорошо, что хорошо кончается. Но это им еще повезло, действительно.

– Не говори.

– Ты по делу али как?

– И так, и эдак. Да я к Казакову, а он к прокурору ушел, сказал, минут через десять будет.

– А, ну тогда сиди тут. В коридоре скучно, а здесь и поговорить можно.

– Да, с вами, следаками, всегда есть о чем поговорить, – улыбнулся Куликов.

– Ну так, – развел руками Денисов. – Это, Вадик, наша работа, с людьми говорить. И не только.

Он встал из-за стола, подошел к окну. Куликов тоже подошел и увидел, как к стоявшей на улице Литвиновой подошел Смоляков, обнял ее, они что-то коротко сказали друг другу, потом поцеловались и пошли по улице, взявшись за руки.

– Вот оно – счастье, – заметил Валера, но безо всякого ехидства или иронии.

– Это верно. За них можно порадоваться.

– А я и радуюсь. Повезло им обоим. Да и каждый, я считаю, заслуживает своего счастья. Так что все-таки это любовь, Вадим. Точь-в-точь как у вас с Маринкой.

Старший лейтенант невольно улыбнулся:

– Хорошо, что не как у Аллы Селивановой с Димой Новичковым.

– Да там вообще не поймешь, что было. Цирк с конями, по-другому не скажешь. Или опереточная пародия. Или откровенно паршивый спектакль.

– Что там с делом-то?

С того момента, когда оперативник и следователь виделись последний раз – а это было, когда они беседовали с Иноземцевым, – прошло немного времени, но им так и не удалось толком поговорить, обсудить подробности и обменяться мнениями.

– Да скоро в суд уйдет. Алла, кстати, не слышал, что устроила?

Оперативник нахмурился:

– Слышал. Кого-то придушить пыталась, что ли. Я просто тут уезжал на несколько дней в командировку, до меня так, обрывки слухов дошли.

– И да, и нет, друг любезный. Аллочка в камере пыталась на себя руки наложить. В аккурат после следственных экспериментов.

– Ох, ё-моё. Вены, что ли, вскрыла?

– Удавиться хотела. Где-то шнурочек припрятала. Мать, скорее всего, принесла, она к ней на свиданки приходила. Но успели откачать. Так что не переживай, от правосудия не уйдет.

– Да я и не переживаю. Хотя кавалера ее, честно скажу, немного жаль. Купился на ее россказни да уговоры, теперь получит по самое не балуйся.

– А вот головой надо было думать, а не другими частями тела, – назидательно заметил следователь. – И вообще, я тебе скажу, кого действительно жаль, так это матушку Аллочки. Мало того что муж бросил, здоровье подводит постоянно, так еще и дочка родная так подгадила. Тут точно не позавидуешь.

– Вот и Женька Шумов то же самое мне сказал… Слушай, а мальчишка селивановский как? Там вообще все безнадежно?

– Похоже на то, – вздохнул следователь. – Сестрица-то его неслабо молоточком ударила. Насмерть, видать, хотела. Так что если вдруг вернется в сознание и не станет психом, то это будет еще одно чудо.

– Ну да. Первым было то, что после такого удара выжил. А то был бы еще и четвертый труп.

– О чем я и говорю. Вот, Вадим, что зависть делает с людьми. У кого-то эта зависть белая, у кого-то – черная.

– А у Аллы, наверно, кровавая.

– Это точно. Позавидовала эта Алла своему младшему брату.

– А заодно и родному отцу.

– Ну, ему меньше. В основном пацану. Она сама рассказывала, что чуть с ума от злобы не сошла, когда Селиванов ей сказал, мол, ты – отрезанный ломоть, я все сыну оставлю, все для сына сделаю. А тебе, дескать, я и так алименты платил, в институт поступить помог, комнатку поприличнее в общаге выбил, и хватит с тебя, спасибо должна сказать.