Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий

Сотрудник ОБХСС, к которому направил оперативника Денисов, оказался ему знаком – встречались по работе пару раз. Тем не менее Юрий Игнатенко не отказался рассказать подробности интересующей Вадима истории, и даже не потому, что его просил об этом их общий знакомый.

– Да, интересное было дельце, – пояснил Игнатенко. – Хоть и не такое громкое, как хищение на сотни тысяч рублей, но такое… – он пощелкал пальцами, – я это называю «изюмистое».

– Как с изюминкой, – подсказал Куликов.

– Да. Там суть в чем была… прилетела к нам анонимка за подписью неизвестного доброжелателя. Так, мол, и так, на заводе «Молот» воруют ценные инструменты. Ну, то есть не воруют, а втихаря списывают и налево продают. А начальник в курсе, все это дело мерзкое покрывает и разбазаривание народного добра поощряет, а то и долю свою имеет. И несколько случаев описывалось. Со всеми именами и фамилиями и чуть ли не инвентарными номерами этих самых инструментов. Мы тогда покумекали да решили аккуратненько проверить. Хоть и режимно-секретное предприятие, да случай такой, что не две гайки и три болта утащили.

– И оказалось, что этот самый аноним был прав?

– На все сто. Как раз из отдела метрологии, куда все инструменты привозили на ремонт и поверку, все это добро и пропало.

– Валера мне сказал, что там нашли виновника, но не факт, что это был он, – уклончиво сказал старший лейтенант.

Юрий кивнул:

– И да, и нет. Тот тип, Мотин, оказался просто нечистым на руку товарищем. В школьные годы состоял на учете в детской комнате милиции, потом привлекался за мелкую кражу. Но специальность рабочая у него была, поэтому и взяли на завод. Потом он уже там с кем-то подружился, его перевели в метрологию. Хотя многие подозревали, что он так и продолжает таскать все, что плохо лежит. Особенно если у кого-то деньги пропадут, то сразу думали на Мотина.

– А он и правда таскал?

– Кто же знает? – развел руками сотрудник. – Как известно, не пойман – не вор. За руку его не ловили, но биография его была всем известна, так что подозрение на него и пало. По поводу инструментов он признался, про то, что деньги у коллег воровал, – отрицал начисто. Говорит, мол, раз я обжегся на этом, значит, все шишки на меня посыпятся. Ну, или что-то в этом роде.

– И как же протаскивал эти инструменты? И куда сдавал?

– А вот там, коллега, история становится мутной. По словам Мотина, он подделал бумажки – акты сверок, проверок и прочее. Потом втихаря их выносил. Говорил, в носки под брюки прятал, а потом продавал каким-то кустарям. Он даже назвал адрес, куда носил. Но, когда мы туда пришли, там этих якобы скупщиков и след простыл.

– Смылись, – догадался оперативник.

– Возможно, – согласился Игнатенко. – Но я подозреваю, что их вообще не было. Точнее, то, что по указанным координатам какое-то подпольное производство было, это несомненно. Мы следы нашли. Я сомневаюсь в том, что дело было так, как рассказал Мотин.

– М-да, – покачал головой Вадим. – А каким боком там оказался Олег Селиванов?

– А вот это самое интересное, – улыбнулся собеседник. – Селиванов хоть все и отрицал, но был в курсе происходящего. Мы это сразу поняли, даже несмотря на его запирательства. И сдается мне, что Мотин если и украл там что-то, то точно не эти ценные инструменты. Там ведь приборы высокой точности, которые микроны все эти считают. И сделаны не из чугуна. А подозрение на Селиванова пало, потому что он подписывал все эти бумажки на списание, – это раз. Кое-кто из сотрудников подтвердил, что он все знал, – это два. И третье: по показаниям свидетелей он несколько раз вызывал к себе Мотина, они о чем-то долго говорили, запершись у Селиванова в кабинете, а потом этот воришка начал деньгами сорить.

– Совпадение, не иначе, – усмехнулся Куликов. – Наверняка начальник уговорил этого Мотина взять вину на себя. А тот согласился, естественно, не по доброте душевной.

– Именно так все и было. Я тогда разговорился с одним из работников, пенсионером, и тот рассказал, правда, не под протокол, что их дражайший начальник сам эти приборчики и толкал. Плюс еще фарцовщик один на ухо шепнул, что, мол, продают с этого завода всякие интересные штучки.

– Конечно же, тоже без протокола.

– Само собой разумеется. А там сложить два и два не составило никакого труда. Там еще вот как вышло: мы начали раскручивать Селиванова, а один товарищ возьми да и ляпни, мол, вот Димка Мотин микрометр старый на барахолку отволок, наверно, все остальное и упер. Ну, мы на всякий случай тогда решили его проверить, а он потом и сознался.

– Но ты не поверил в его виновность, – не спросил, а уверенно сказал старший лейтенант.

– Вот ни разу. Хотя был суд и Мотин получил срок за кражу. Там, конечно, учли и чистосердечное признание, и раскаяние, и всё остальное. Но вот инструменты те так нигде и не всплыли. Да и сам Мотин хоть и говорил уверенно, но я сомневался в его виновности.

– Вот уж действительно зиц-председатель.

– Образно говоря, да. Там еще, как мне уже потом рассказали, старший брат Селиванова, который на «Молоте» главный инженер, поспособствовал, чтобы от его родственника отцепились. По слухам, с кем-то то ли в вашем ведомстве, то ли в прокуратуре договорился.

– В городской?

– В областной. Точнее, дело сначала-то в городскую пошло, потом в областную передали. А оттуда уже и в суд.

– Дело ясное, что дело темное, – резюмировал оперативник. – Ну, у Селивановых мы уже точно не спросим.

– Да, я слышал. И что, одни и те же поработали?

– Кто ж знает-то? Копаем сейчас, выясняем. Может, как раз с завода ноги растут. Кстати, Юра, а кто, кроме Селивановых, мог знать или участвовать в этом деле? Я имею в виду не втемную.

– Ну, явно не работяги или мелкие начальнички вроде мастеров. Старший Селиванов, само собой, был в курсе, может, даже и сам участвовал, но это уже не докажешь. Теоретически в курсе могли быть многие. Хотя… – Игнатенко сделал паузу, – между нами, Вадим…

– О чем вопрос… – развел руками Куликов.

– Нам уже до этого поступали сигналы, что с завода таскают драгметаллы и готовую продукцию. Пару раз там устроили проверку, но ничего не подтвердилось. Но ведь ты сам знаешь, дыма без огня не бывает. Потом еще раз сигнал был, но начальство сказало не лезть. Мол, слухи слухами, а нужны железные доказательства. А их, как ты сам понимаешь, не было. Другое дело – эта анонимка с инструментами. Там уже черным по белому было написано, кто, что, где и как, а не фразы в стиле «спешу сообщить, что с завода „Молот“ выносят металл», и точка.

– А зам Селиванова? Он знал про это?

– Спорный вопрос, – Юрий покачал головой. – Васильков – человек осторожный, трусливый. Он, скорее всего, догадывался. Но с ним говорили. Он – мол, знать ничего не знаю. Но, по глазам видно, что догадывался.

«Это уж точно, – мысленно согласился старший лейтенант. – Наверно, трусливостью Виктора Василькова и объяснялось то, что он умолчал про уголовное дело и про этого Дмитрия Мотина. Хотя, может, не такой уж он и трусливый. Рискнул все же подойти к оперативнику и рассказать про не очень хорошие дела, творящиеся в их отделе».

Из ОБХСС Вадим уходил с чувством удовлетворения. Картина постепенно начинала проясняться. Во-первых, уголовное дело о краже инструментов. Тут он, как и сам Игнатенко, не сомневался, что этот самый Мотин просто-напросто взял всё на себя. Скорее всего, по просьбе Селиванова либо его старшего брата. И наверняка за деньги. Вряд ли бы они могли его запугать. Хотя смотря, что за тип этот Мотин, но Юрию наверняка было виднее, раз он с ним поработал. Так что тут одно из двух. Во-вторых – анонимки. Тут Куликов опять же был согласен с сотрудником, что дыма без огня не бывает. Как рассказывал Шумов, металл таскали почти со всех заводов. Но не целыми партиями, а обычно по мелочи – стружка, небольшие бракованные детали и прочие отходы. Но подобное воровство – явно не уровень главного инженера предприятия и начальника отдела. Нет, конечно, были и посерьезнее случаи, когда вывозили целые прутки. Медь, нержавеющая сталь, титан и прочий цветмет. Но, по словам Жени, последний раз такая история была не на «Молоте», да и происходило подобное нечасто.